Украинские левые переживают трудные времена. После эпохи «разбрасывания камней» — традиционно масштабных предвыборных обещаний, откровенного использования ностальгических и протестных настроений электората, эксплуатации надежд населения на установление социальной справедливости пришло время «собирания камней» и подведения промежуточных итогов. И тут даже на первый взгляд очевидно, что за последнее время левые потеряли очень много: кроме того, что они проиграли президентские выборы, они проиграли в борьбе с парламентским большинством, потеряли все посты в руководстве Верховной Рады, ее аппарата и парламентских комитетов. Но самое главное даже не в том, что они проиграли, а в том, как они проиграли. Была ли борьба, была ли стратегия в этой борьбе, показали ли они себя способными бороться и побеждать?
Пинать поверженных — дело неблагодарное и неблагородное. Наверное, нужно другое — попытаться понять, почему все произошло именно таким образом, был ли возможен другой исход, и, самое главное — что происходит сейчас в левом движении и каковы его перспективы.
Объективно можно говорить о том, что сейчас неструктурированное «болото» левого лагеря начинает приобретать хоть какие-то определенные черты. Сам по себе этот процесс, безусловно, положительный — он будет способствовать тому, что отдельные левые партии займут полагающееся им место в политической структуре, в том числе в структуре самого левого лагеря. При этом вполне может оказаться, что реальный вес и значение левых партий вовсе не таковы, какими они видятся их представителям. К примеру, вполне возможно, что левая идея в «коммунистическом варианте исполнения» сможет рассчитывать на поддержку не нескольких десятков процентов электората, а на те несколько процентов, которые получают коммунисты в большинстве европейских стран. Особенно после того, как население, которое поддерживало коммунистов во время выборов в качестве альтернативы действующей власти, оценит, что реально смогла достичь КПУ после выборов. Поэтому возникает вопрос: можно ли этот процесс расценивать как кризис, и если да, то о каком кризисе можно говорить — об идеологическом, структурном, организационном, кризисе тактики или стратегии?
Изменения в левом лагере объективно уже идут: в парламенте исчезли две левые фракции — ПСПУ и СелПУ, некогда монолитная фракция Компартии медленно, но неуклонно теряет своих членов, появляются новые политические силы — Всеукраинское объединение левых сил Ивана Чижа, Украинский коммунистический союз молодежи, парламентская группа «Солидарность». Вопрос в том, с чем подошли к началу процесса изменений на левом политическом фланге «традиционные» левые партии, готовы ли они к существованию в новых условиях? Пожалуй, не вполне — судя по всему, они намеревались спокойно почивать на достигнутых во время выборов результатах и, используя социально-экономические условия и «старые песни о главном», ждать, пока электорат сам принесет им свои голоса. Более того, уже проиграв все крупные битвы, представители левых партий вместо разработки стратегии и тактики действий в новых условиях продолжают ностальгически вспоминать прежние порядки в парламенте и надеются, что все «вернется на круги своя».
Бездействие левых поразительно — о чем можно говорить, если над законом о деятельности оппозиции работают представители большинства, а от меньшинства не поступило ни одного такого законопроекта?! Вместо действий левые предпочитают критиковать «врагов», в число которых попала и критически настроенная по отношению к их действиям пресса. В частности, приходилось слышать от представителей КПУ обвинения в том, что газета «День» «грешит» антикоммунизмом. Не хочется оправдываться, достаточно заметить лишь то, что в нашей газете неоднократно появлялись материалы о необходимости защиты прав левого меньшинства — как во время парламентского кризиса, так и после. Кстати, ту же точку зрения высказывает и Президент Кучма. Вот только способны ли пресса и даже Президент защитить левых, если они сами не могут и не хотят этого делать? Ведь кто не хочет жить — тот не жилец.
Очевидно, что никто не способен вывести левое движение из того тяжелого положения, в котором оно находится, кроме самих же левых. Но помочь им разобраться в сложившейся ситуации и попытаться найти оптимальный выход из нее мы вполне можем. Что мы делаем и будем делать. С этой целью газета «День» инициирует широкое обсуждение положения в левом лагере и приглашает всех заинтересованных лиц высказать свою позицию на страницах газеты. Первым шагом в этом направлении стало проведение в редакции газеты круглого стола на тему «Левая идея и левые партии: современное состояние и перспективы». В его работе приняли участие член КПУ Виктор Понедилко, лидер депутатской группы «Солидарность» Петр Порошенко и журналисты газеты Ирина Чемерис, Андрей Миселюк, Владимир Панкеев и Дмитрий Скрябин.
Владимир ПАНКЕЕВ: Можно ли говорить о том, что в левом движении происходит кризис?
Виктор ПОНЕДИЛКО: То, что происходит сейчас в левом движении, называется «детской болезнью становления», поскольку до 1993 года левого движения в нашей стране вообще не было.
Петр ПОРОШЕНКО: На мой взгляд, корректнее говорить о кризисе тактики действий левого крыла парламента. Этот кризис обусловлен целым рядом причин — отвергалась возможность своевременно пойти на определенные компромиссы, не было сделано соответствующих выводов после президентских выборов, неудачей закончилась политика блокирования политических решений. Кризис выражается в разрушении монолитности фракции КПУ, невозможности отстаивать традиционные «левые вопросы», прежде всего — проблемы социального обеспечения. Мне бы хотелось, чтобы лидерами левых партий были сделаны определенные выводы, направленные на адекватное восприятие тех реалий, которые сложились и в украинском политикуме, и в обществе в целом. Проявление конструктивизма и готовность к разумным компромиссам, безусловно, придали бы новый импульс развитию левого движения и позволили бы решить объективные проблемы, стоящие перед ним, к примеру, старение той части электората, которая поддерживает левых.
Виктор ПОНЕДИЛКО: Тогда откуда возникает 46% населения, жестко ориентированных на левую идею (именно столько поддержали на последних выборах левые партии и их лидеров)? Нас поддержали те, кто выступил за социальную справедливость и патронат государства. Другое дело, что организационно на нынешнем этапе левые партии не смогли реализовать этот потенциал. Произошло это потому, что левые партии не очень четко представляли себе свою цель — и поэтому завоевание президентского кресла оказалось самоцелью для каждой политической структуры левого спектра. В то время как главной целью должна была быть победа над теми силами, которые узурпировали власть в стране. Если бы все представители левого политического спектра поняли, что в одиночку им с этой задачей не справиться и необходимо объединиться, результаты борьбы были бы совсем другие. Если же говорить о последних событиях в нашем парламенте, то приходится признать, что в тактическом плане был допущен ряд просчетов и грубых ошибок.
Петр ПОРОШЕНКО: В тактическом плане представителями левого движения действительно был допущен целый ряд ошибок, к примеру, в выборе союзников. От сложения потенциалов организаций и их лидеров сложения и умножения потенциалов не произошло. На сегодняшний день, кстати, нет принципиальных межличностных противоречий между Порошенко, Симоненко, Морозом. И если говорить о тактике борьбы за электорат, то ситуативные тактические союзы между нашей группой «Солидарность» с коммунистами и социалистами вполне возможны и будут приветствоваться. Мы считаем, что есть острая необходимость привлечения представителей левых партий к работе в парламенте. Поэтому уже в ближайшее время мы намерены представить в парламент свой закон о политической оппозиции.
Виктор ПОНЕДИЛКО: Должен быть нормальный закон об оппозиции. Но мы бежим впереди паровоза — в Европе нет ни одного закона об оппозиции. Я, к примеру, недавно читал Конституции двух немецких земель, и оказалось, что там оппозиция даже на уровне земель имеет право контролировать действия правительства.
Андрей МИСЕЛЮК: А сколько проектов закона об оппозиции подготовила фракция Компартии?
Виктор ПОНЕДИЛКО: Мы считаем закон об оппозиции абсолютной глупостью. В регламенте была норма, которая обеспечивала права оппозиции и давала возможность влиять на принятие решений — 1/3 конституционного состава ВР имела возможность проголосовать о несоответствии предложенного законопроекта Конституции. А сейчас для этого нужно 226 голосов — это формальный диктат ситуативного большинства. Если не будет восстановлен режим, при котором левое меньшинство сможет влиять на нахождение компромиссных вариантов законопроектов, то парламент будет похож на лодку с одним веслом, которая обречена кружить по кругу. Поэтому чем скорее будет восстановлен статус левого меньшинства с его контролирующими функциями и возможностью меньшинства влиять на законодательный процесс, тем скорее начнется нормальная законодательная работа.
Андрей МИСЕЛЮК: Не кажется ли вам, что процессы, которые происходят сейчас в левом лагере, связаны с его переструктуризацией, в результате которой та же Компартия должна будет занять полагающееся ей место в украинском политикуме?
Виктор ПОНЕДИЛКО: Я отвечу предельно кратко: пока Украина будет находиться в состоянии «бананового маразмадора», в переструктуризации украинского политикума нет смысла. Та дичайшая нищета, в которую все глубже и глубже вгоняют нашу страну, способствует расширению социальной базы коммунистов. Что касается людей условно «среднего достатка», то они сориентированы чуть правее, а именно: на Соцпартию Мороза. Чем выше уровень жизни людей, чем многочисленней средний класс, тем меньше наша социальная база — это объективная закономерность. Но пока что это нам не угрожает.
Петр ПОРОШЕНКО: Если начнутся реальные изменения к лучшему, то наиболее широкая социальная поддержка будет у партий социал-демократического спектра, действительно отражающих интересы нашего среднего класса. На мой взгляд, нас будет поддерживать около полутора десятка миллионов избирателей.
Дмитрий СКРЯБИН: То есть, если численность среднего класса начнет увеличиваться, то социальная база коммунистов начнет сужаться, а «Солидарности», наоборот, расти? Получается, ваши структуры изначально заинтересованы в прямо противоположных вещах, ваши социальные базы и связанные с ними стратегические задачи и цели также весьма противоположны. На каких основаниях тогда вы собираетесь проводить совместные действия?
Петр ПОРОШЕНКО: Я говорил о возможности ситуативных союзов для проведения конкретных законопроектов. Говорить сегодня о возможности избирательного блока «Солидарности» с коммунистами нельзя. У нас разные задачи и разный электоральный спектр. Даже если согласиться с тем, что и у коммунистов, и у «Солидарности» одна общая цель — процветание Украины, то пути и тактика достижения этой цели у нас разные. Кроме того, можно говорить и о каких-то непримиримых противоречиях, поскольку коммунистическая и социал-демократическая идеологии существенно отличаются друг от друга. Обе они существуют в левом спектре, однако имеют ряд существенных отличий.
Дмитрий СКРЯБИН: Но когда начнутся парламентские выборы, их логика неумолимо столкнет «Солидарность» в борьбе за электорат с Компартией, с одной стороны, и с партиями, претендующими на лидерство в левом центре — СПУ и СДПУ(о), — с другой.
Петр ПОРОШЕНКО: Я считаю, что у нас есть свой электорат — нижняя часть среднего класса, а у коммунистов свой. Ни в коей мере нельзя рассматривать «Солидарность» как некоего троянского коня, который хочет потоптаться на левом электоральном поле. У нас есть программа, за которой стоят конкретные дела, а не популизм и не демагогия. К примеру, если мы говорим о социальной защите, то это не популистские требования поднятия минимальной заработной платы, а адресная социальная помощь. Одновременно для тех, кто может работать, нужно создавать рабочие места. Другими словами, мы — партия реалистов, которые действуют в левом (ближе к центру) политическом спектре, поскольку в качестве одной из наших приоритетных идей есть социальная справедливость и социальная защита трудящихся.
Дмитрий СКРЯБИН: В таком случае, пожалуй, «Солидарность» можно рассматривать как одну из самых больших угроз для Компартии — если это будет партия, которая поднимает вопросы социальной справедливости, но наполняет их реальным содержанием.
Виктор ПОНЕДИЛКО: Прежде всего, подобная сила неизбежно должна была возникнуть в свободной левоцентристской нише. И если она будет отбирать голоса, скажем, у объединенных социал- демократов, мы ей в этом только поможем. Во-вторых, никакой угрозы для Компартии тут нет. Я согласен с господином Порошенко, что у нас разный электорат, разная социальная база, которые не пересекаются друг с другом. Так что, по большому счету, мы не конкуренты и вполне можем сотрудничать для осуществления каких-то общих целей.
КСТАТИ
Последняя из крупных европейских компартий — Французская коммунистическая партия, по всей видимости, признает на этой неделе, что ее философия являлась ошибочной. Как пишет британская газета «Дейли телеграф», съезд ФКП намерен обсудить формальное признание партией политических ошибок, совершенных за ее почти столетнюю историю.
Прибывшим на съезд делегатам будет предложено проголосовать за проект резолюции, озаглавленной «Стал ли коммунизм ошибкой XX столетия?» Причем, как отмечает газета, тональность вопроса такова, что подразумевает положительный ответ. В частности, в документе отмечается, что французские коммунисты были виновны в том, что «предпочитали помалкивать о подавлении свобод в различных коммунистических странах». По мнению его авторов, послевоенные вожди французских коммунистов были «слепы, объяты заблуждениями и шли позади времени». Кроме того, коммунизм в целом «не смог освободить человечество», однако привел к «подавлению личности, к тенденции считать другие мнения отклонением или предательством, а также к действиям, слишком часто граничившим с преступлениями».
Французские коммунисты намерены «полностью отойти от устаревшего образа мысли». По всей видимости, они намерены последовать примеру большинства европейских компартий, сменивших свои названия и признавших ценность рыночной идеологии, сообщает Интерфакс- Украина.
