Соединенные Штаты Америки с почестями похоронили сенатора Эдварда Кеннеди. Российская Федерация провела в последний путь поэта Сергея Михалкова. Казалось, что здесь общего, в этих двух событиях, кроме искренней скорби родных, кроме уважения со стороны власти, кроме трансляции похорон по телевидению и кроме констатации заслуг покойных в той или иной сфере? Ведь слишком непохожими были последний из прославленных не только в Америке братьев политик Кеннеди и любимец всех советских и российских вождей литератор Михалков... На самом же деле есть нечто существенно общее в судьбах и общественной роли этих известных персонажей национальных историй США и СССР/России.
Эдвард Кеннеди, прийдя совсем молодым в большую политику, быстро стал сначала одной из ключевых фигур Демократической партии, а затем — даже ее своеобразным символом. Дело даже не в том огромном количестве законопроектов, в подготовке которых он принимал активное личное участие, — дело, прежде всего, в его умении быть в нужном для своей партии и того сообщества, которое она представляла, месте и в нужное время. Он никогда не был на первых ролях, но, употребив философский термин, можно сказать, что его деятельность стала инвариантом развития Демократической партии последних сорока лет. И без Эдварда Кеннеди, возможно, не было бы сегодня и президента Барака Обамы — во всяком случае, такого Обамы, которым он ныне является, — и такой Америки, которая его избрала...
Сергей Михалков тоже очень молодым ворвался в советский литературный истеблишмент, став одним из ключевых деятелей этого истеблишмента, а далее — его чуть ли не вечным символом. И опять-таки, дело не в тех многочисленных текстах различной степени совершенства, которые вышли из-под его пера, а в его феноменальном умении быть нужным при любых трансформациях режима и посредством мягких, выверенных, вписанных в стилистику действующей власти, ни в коем случае не оппозиционных действий и жестов, если и не смягчать этот режим, то делать его даже внешне более человечным. Инвариантом советско/русского бытия стали не только три варианта государственного гимна, тексты которых написаны Михалковым, а и заложенные им — на руководящих должностях в Союзе писателей и на собственном примере — определенные нормы поведения человека, который стремится быть в истеблишменте. Были бы сегодня Путин и Медведев такими, какими они являются, без прямого (прежде всего из-за текстов) и опосредованного воздействия старейшины клана Михалковых?
Иными словами, речь идет не просто о знаковых фигурах политики и культуры тех государств, которые считаются стратегическими партнерами Украины, и от которых в немалой степени зависят иногда сногсшибательные сюжеты нашего бытия, а и без преувеличения об определенных человеческих символах, об олицетворении инвариантов тех или иных сторон развития США и России за последние десятилетия. Иными словами, изучив деятельность Кеннеди и Михалкова, их идеи, резонанс этих идей и влияние на тамошние элиты, в определенной мере можно прогнозировать некоторые существенные моменты в поведении истеблишмента этих двух государств. И это вовсе не фантастика — любой выдающийся деятель накладывает отпечаток своего стиля на тех, с кем он имеет дело, непосредственно или опосредовано. Потому что, скажем, разве это пустяк для понимания советско/русского менталитета, — что все три варианта слов государственного гимна не отличались выдающимися поэтическими качествами, а в среде литераторов и вообще были предметами издевок, — но и власть, и народ в своей массе восприняли эти слова как что-то свое, правильное?
Уже того было бы достаточно, что украинские СМИ отозвались на отход и похороны Кеннеди и Михалкова чем-то более серьезным и основательным, чем напоминание о родстве со Шварценеггером одного и «дяде Степе» другого. И телевидению стоило не просто вспомнить о скорбных церемониях в США и России, а также попробовать хотя бы коротко проанализировать события, и, главное, дать сам видеоряд — не несколько секунд, а так, чтобы зрители почувствовали значимость этих событий для упомянутых только что стран, да и не только для них. Потому что, повторюсь, речь идет о людях-символах, людях-ориентирах, людях-модераторах и медиаторах.
И, конечно, элемент простой массовой скорби — он вряд ли должен идти скороговоркой, если уж прощание с кем-то становится публичным фактом...
Вещи, казалось бы, элементарные или почти элементарные. Однако с какого чуда тогда нередко появляется ощущение, что живешь в информационно-культурной провинции и о каких-то действительно содержательных вещах, которые предоставляют почву для собственных рассуждений, можно узнать почти исключительно из иностранных СМИ — американских, польских или российских? И что украинский истеблишмент вовсе не стремится адекватно ориентироваться в очень сложном и противоречивом сегодняшнем мире, осмысливать этот мир, а, следовательно, Украина движется вперед (если движется) исключительно в соответствии с методом проб и ошибок?
