Хотя я достаточно внимательно следил за событиями в Грузии, однако никогда не думал, что буду когда- нибудь на эту тему писать. Изменила мое мнение статья господина Владимира Семиноженко, бывшего вице-премьера и советника Президента Украины, который подает свой взгляд на проблему с государственных высот. К сожалению, многие его заявления остались без объяснений. Было бы интересно услышать, почему же именно «от периода сохранения стабильности процессы на постсоветском пространстве сдвигаются в сторону умножения неопределенности»? Было бы интересно знать, каким интеграционным процессам препятствует «ренессанс национал-демократических сил»?
У меня еще достаточно много вопросов, но остановлюсь на вопросе, который выносит господин Семиноженко, а именно, на проблеме отношений между «государством и обществом», потому что именно с этим вопросом, по моему мнению, связаны события в Грузии. Можно это отнести также к политическим конфликтам между властью и оппозицией в государствах на постсоветском пространстве. Суть проблемы не в вопросе: произошел в Грузии политический или государственный переворот. Понимание проблемы нужно искать в отношении власти Грузии к народу.
Чтобы не вникать в подробности, достаточно сказать, что Эдуард Шеварднадзе — продукт советской системы: он был главой грузинского КГБ, а в 1972 году, в возрасте только 44 лет, стал первым секретарем коммунистической партии Грузии. Достиг вершин успеха в КПСС, когда в 1985 г. его назначили министром иностранных дел СССР. Можно ли было надеяться, что человек с таким политическим опытом, прийдя к власти в Грузии в 1992 году, переродится и примет искренне основы народовластия? Жизнь доказала наивность людей, которые так думали. Подобно другим главам государств постсоветского пространства, Шеварднадзе жил в двух мирах — он исповедовал номинальную демократию, однако на практическом уровне был окружен олигархами, контролировавшими политическую и экономическую жизнь страны. Что и привело к экономической разрухе, политическим манипуляциям, взяточничеству и мошенничеству в избирательном процессе. Это и были главные основания «политических конфликтов между властью и оппозицией».
Окончательно привело к конфронтации нарушение закона о выборах в парламент, которые состоялись 2 ноября. Не только представители оппозиции, но и международные наблюдатели признали выборы недействительными из-за значительных нарушений. Было сообщение о переполнении избирательной урны в Ахмети, неизвестные лица разбили избирательную урну в Рустави, а в Мцхети избирательную урну просто украли. С помощью таких преступных действий и других мошенничеств, как невключение М. Саакашвилли в избирательный список, пропрезидентская партия формально выиграла выборы, хотя согласно предварительному подсчету голосов, сделанному телевизионной станцией «Рустави-2», Саакашвили, лидер оппозиции из блока «Объединенные демократы», получил 20,8%, почти вдвое больше, чем любой другой кандидат. Оппозиция обратилась к Шеварднадзе по вопросу нарушений на выборах, но он, гарант Конституции, не среагировал. С этого и начались обвинения Шеварднадзе в его причастности к фальсификации избирательного процесса, большие демонстрации и требования, чтобы президент ушел в отставку. Чем это все закончилось, мы уже знаем.
Возникает один вопрос, который, к сожалению, не ставит перед читателем господин Семиноженко. Это важный вопрос, потому что в зависимости от ответа на него можно определить события в Грузии как «государственный переворот», или же как «демократическую смену власти». Этот вопрос, естественно, относится непосредственно к понятию самой сути демократии. На прагматичном уровне это вопрос суверенности народа, о чем писал Джон Локк в своей книге «Два трактата о власти». В своей работе Джон Локк доказывал, что «правительство руководит по согласию тех, кем управляет». Стоит вспомнить, что за 142 года до Джона Локка подобные мысли о правах человека и об отношениях между гражданином и властью высказал украинский мыслитель Станислав Ориховский. В трактате «Напутствие польскому королю Сигизмунду Августу» в 1543 г. он писал, «что король избирается для государства, а не государство существует для короля. На этом основании считаем, что государство намного благороднее и достойнее короля. Закон же, если он является душой и разумом государства, значительно лучше неопределенного государства и выше короля». Ориховский советует королю не ставить вопрос кто выше — «Закон или король? Преодолев всякое сомнение, скажу: будет наиболее справедливо, если ты будешь находиться в рамках своих обязанностей». (См. «Тысяча лет украинской общественно-политической мысли», Том II, книга первая, стр. 127).
Процитированные мной идеи эпохи Ренессанса и Просвещения стали основой для развития политической мысли, которая определила народ сувереном целой политической системы. Речь идет о правдивой демократии, в которой не может быть места для «монопольности режимов президентского правления», о котором пишет господин Семиноженко. Сущность народовластия провозглашается в 5-й статье Конституции Украины, где говорится: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Украине является народ». Из этого следует рациональный вывод, что главная задача государства: служить своему народу. Размышляя над этой проблемой, Евгений Марчук писал, что государство «должно сотрудничать с гражданином, реализовывать его интересы и поддерживать правопорядок». (См. Е. К. Марчук. Выступления, интервью, статьи, стр. 314). Народ, как творец своего государства, имеет право требовать от власти защиты своих прав. Это и было началом тех бурных событий, которые произошли в Грузии.
