Убежден, что в обществе нет ни одного человека, который бы с тревогой не воспринимал ход современных общественно-политических процессов. Корни этой ситуации не сводятся только к противоречиям социально-экономической и политической сфер. Они значительно более глубокие и касаются в первую очередь сферы духовной жизни, мировоззренческих ценностей. По словам Конфуция, «если валится система мышления, то валится и порядок». Сказанное наиболее полно отражает и наш сегодняшний день. Мы всегда считали, что мировоззренческий вакуум, в котором оказался человек после девальвации коммунистических ценностей, сможет сполна заполнить национальная идея. В значительной степени это так и происходит. Мы не допустили в этом ошибки. Убежден, что и сегодня никто не может отрицать того, что идея строительства свободного, демократического, правового государства является по своей сути воистину величественной. Но в то же время пятнадцатилетний период нашей независимости убедительно доказывает и другое. Для того, чтобы максимально полнее реализовать свою консолидирующую функцию, национальная идея должна наполниться реальным мировоззренческим содержанием. Мы должны довольно четко представлять, что сама по себе национальная идея, как писал М. Драгоманов, не является самодостаточной. Она «еще не может привести людей к воле и правде для всех и не может помочь привести в порядок государственные дела. Нужно искать чего-то другого…»
В связи с поставленной проблемой хочу поднять тему, которая по понятным причинам относится у нас к мало респектабельным — о ней, как правило, не принято говорить в конструктивном контексте. Речь идет о нашем отношении к социалистической идее, ее реабилитации. Ставя эту проблему, я, естественно, разграничиваю понятие «социализм» в чисто формационном смысле и «социализм» как олицетворение системы общецивилизационных ценностей. Мы не можем, не должны, просто не имеем на это права замалчивать хоть каким-то образом то, что социализм как отражение процесса гуманизации общества, подчинение целевой направленности развития его функциональных структур интересам человека, вовсе не является выдумкой марксистов. Соответствующие идеи зародились еще в дохристианские времена и ныне рядом с идеями либерализма и консерватизма и далее занимают ведущее место в системе мировоззренческих ценностей человечества. Социализм, либерализм и консерватизм — три основных способа мировидения, которые развиваются много веков на Западе и не только взаимоисключают, но и дополняют друг друга. Российский большевизм, как и коммунизм в целом, посрамил себя, попробовав монополизировать идею социализма, присвоить ее. История посмеялась над этим экспериментом, отбросила его. Однако это совсем не означает и не может означать отрицания идей и принципов социализма, которые на протяжении многих веков формировались человечеством. Мы должны осознать эту чрезвычайно значимую мировоззренческую коллизию, не допуская в этом неосмотрительных ошибок.
УЩЕРБНОСТЬ ПРИНЦИПОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОЦИАЛИЗМА
Сначала несколько замечаний в отношении государственного социализма, его идентичности принципам тоталитарного общества. Скажу сразу, что речь идет не только о государственной модели российского социализма, не о чисто российском феномене, хотя определенные аспекты и этой проблемы должны учитываться. Истоки тоталитарности государственного социализма другие. Они отражают специфику запаздывающего индустриализма. Уместно будет заметить, что мы в этом не были исключением. Такой же была природа азиатского, латиноамериканского, как и африканского социализма — это был социализм, сформировавшийся на почве неразвитого индустриализма.
Отсюда два логических следствия: во-первых — государственный социализм как феномен запаздывающего индустриализма мог развиваться только как чисто политический социализм, социализм, где доминантой номер один является большевистский принцип первенства политики над экономикой. Итог такой политики — искусственная урбанизация и ускоренная (ударная) индустриализация, в жертву осуществления которой была положена жизнь и благосостояние нескольких поколений советских людей. Во-вторых, по своему определению так называемый реальный социализм не мог быть демократическим социализмом — и это его едва ли не самый уязвимый недостаток. Он должен обязательно трансформироваться в бюрократически-номенклатурное общество, которое по своей сути ничего общего с настоящей, наработанной человечеством на протяжении нескольких тысячелетий, идеей социализма не имело. Попробую конкретизировать эти положения.
Хорошо известно, что в структуре развития общества, в т.ч. и его экономической системы, демократия, как и вся система механизмов гражданского общества, является инструментарием, который берет на себя определяющие функции в решении неотложных проблем жизнедеятельности человека, сочетания его интересов с интересами общества и государства. Без демократии гармоничное сочетание соответствующих интересов является невозможным. Это доказано многовековым развитием человеческой цивилизации. Учитывая это, мировая общественная мысль ХVIII—ХIХ вв. всегда исходила из того, что развитие социализма и демократии — два взаимосвязанных, неотделимых друг от друга процесса. «Связь между социализмом и демократией, — писал по этому поводу ученый с мировым именем Й. Шумпетер, — представлялась вполне очевидной для большинства людей». Государственный социализм полностью перечеркнул это положение. Причины этого — понятны. Россия была экономически отсталой страной с остатками феодализма, неразвитыми капиталистическими отношениями, преимущественно сельским неграмотным населением, слабыми (по сравнению со странами Запада) демократическими традициями. Что касается этого сама революция 1917 года, которая должна была утвердить демократические основы развития и на этой основе социализм, была ничем иным, как грубым насилием над обществом. Ставилась задача через механизмы огосударствления экономики и всех сфер общественной жизни, включая и сферу сознания и духовного развития человека, преодолеть отставание силой тоталитарности. Отсюда очевидный вывод: существовала цепь общественно-политических и экономических факторов, которая объективно ограничивала возможности развития демократизации послереволюционной России, а поэтому и ее реальной социализации. Чрезвычайно точную оценку этому дал один из теоретиков европейской социал-демократии К. Каутский. «…Там, где социализм невозможен на демократической основе, — отмечал он, — … для него время вообще еще не пришло».
В этом же контексте вырисовывается еще один вопрос, в котором всем нам весьма важно разобраться. Речь идет о сущности понятия «большевизм», которое приобрело в свое время интернациональное значение и сохраняет тенденцию к своему восстановлению, конечно, в современных формах, и в нашей стране. Необходимо понять, что содержание этого понятия значительно шире, чем непосредственная практика бывшей КПСС на соответствующем отрезке ее истории. Большевизм — это антипод плюрализма и демократии, полное отрицание позиции личности. Захватив власть, большевики не просто перечеркнули принципы демократизма, но и «выбросили за борт» даже те демократические основы, которые отстаивал классический марксизм. Наконец, «марксизм большевиков, — заключает К. Каутский, — не выдержал испытания». «Большевизм, — подчеркивал он, — победил в России, но социализм потерпел там поражение». «Без демократии Россия погибнет. С ней погибнет и большевизм. Результат предвидеть нетрудно». Обратите внимание на то, что отмеченный приговор большевизма был вынесен К. Каутским еще в 1919 г. Чтобы понять самих себя, понять, что произошло с нашей страной, вдумайтесь в суть этих пророческих оценок.
СОЦИАЛИЗАЦИЯ КАК ОСНОВА ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ПРОГРЕССА
Хочу высказать и такое суждение: по моим убеждениям, печальный опыт государственного социализма — это не только потеря для человечества. Кто-то должен обязательно переболеть этой болезнью. Так устроено в истории. Волей судеб сложилось так, что это испытание выпало нашему народу. Однако дело не только в этом. Мир обязательно поймет и то, что своим «социалистическим» экспериментом мы отделили человечество от большевизма, который олицетворял собой не просто политическую доктрину, но, и в первую очередь, существенные принципы государственного тоталитарного социализма. Историческая несостоятельность этого «опыта» была в то время и, убежден, остается сегодня настолько очевидной, что только безответственные политики, которые полностью игнорируют глубинные интересы своего народа, могут этим пренебрегать.
Вместо этого реальная социализация, социализация как мировой цивилизационный процесс, как основа самообогащения личности утверждала свои основы на противоположном полюсе. Она утверждалась через принципы эволюционной социализации капитализма. В данном случае понятие «социализация» употребляется мной как определение, более широкое, чем формация, как олицетворение определенной системы мировоззренческих ценностей, что в своей основе отражают логику гуманизма, социальной направленности общецивилизационного процесса, его подчиненность интересам свободы и всестороннего развития личности.
В этом случае, по существу, речь идет о тождественности принципов социализации и цивилизационного развития. Логика социализации и логика цивилизационного процесса по своему содержанию оказываются однопорядковыми. Как отмечал известный французский ученый Тейяр де Шарден, именно через социализацию общества проходит ось космической эволюции. Такой процесс, что особенно важно подчеркнуть, не имеет формационных границ. По образному выражению одного из выдающихся представителей западной социал-демократии Вилли Брандта, социализм представляет собой линию горизонта, которая постоянно отдаляется в меру того, как мы приближаемся к ней. «Социализм, — указывает профессор Гетеборгского университета (Швеция Пер Монсон, — как его понимают сегодняшние социал-демократы, — процесс, который не имеет конца… Социализм — это бесконечный путь, который можно постоянно улучшать, однако невозможно довести до вершины». С этой точки зрения социализм представляется, скорее всего, в качестве инструмента, а не определенный результат общественно-экономического развития. С учетом именно этих рассуждений одним из основателей европейской социал-демократии Эдуардом Бернштейном была обоснована формула, которая стала впоследствии концептуальной основой социализации общества: «Конечная цель есть ничто; движение к ней — все». Капитализм как общественно-формационная система не только сохранил себя, но и достиг пика своего развития благодаря принципам социализации, которые в целом ряде своих базовых аспектов были адекватны отмеченным принципам социал-демократизма.
Хочу привлечь внимание и к тому, что речь идет не только об отдаленном прошлом Запада. Российский журнал «Свободная мысль» в своем апрельском номере за 2006 г. поместил интервью с одним из авторитетных британских историков нового поколения Н. Фергюсоном (1964), в котором отмечается: «Мне представляется достаточно вероятным, что на протяжении ближайших десятилетий социал-демократические партии останутся самой популярной силой в Западной Европе. В значительной части европейских обществ сложилась система преференций, в которых социал-демократические подходы отвечают в большей степени, чем любые другие… Вот почему социал-демократия — далеко не вчерашний день; это живая политическая сила, у которой есть будущее». Какие выводы из этих обобщений касаются нашего общества? Можно ли считать, что именно социал-демократические ценности должны стать той основой, которая должна заполнить существующий мировоззренческий вакуум? Я думаю, что такой вывод был бы преждевременным. Опираясь опять же на европейский опыт, попробуем разобраться и в этом вопросе.
УРОКИ ДЛЯ УКРАИНЫ
Довольно распространенной и сегодня является точка зрения, которая исходит из того, что наиболее естественным процессом трансформации тоталитарного социализма должен бы быть непосредственный переход не просто к рыночной, а социально-рыночной экономике, к государству общего благоденствия (State wealfare), которые во многих аспектах тождественны принципам социал-демократического развития. На этой основе уже на первых этапах нашей независимости возник ряд политических партий, провозгласивших своей мировоззренческой основой принципы социал-демократии. Однако конструкция «сегодня — тоталитарный социализм, а завтра — социально-ориентированный капитализм» не является корректным. И этому есть достаточно весомые объективные предпосылки. Дело в том, что социализированный капитализм — это этап наиболее зрелого капиталистического общества. Это же касается и модели социально-рыночной экономики, которая может быть продуктом только развитого рынка. А поэтому любые попытки преждевременной ориентации на утверждение основных принципов социально направленного рынка, без предварительной реализации всего комплекса задач рыночного транзита, могут иметь только деструктивные последствия. Это путь к реанимации тоталитарных принципов. Именно этим объясняется приоритетность на начальном этапе посттоталитарного транзита правоцентристских принципов развития. Демонтировать основы тоталитарного социализма и утвердить дееспособные функциональные структуры рынка возможно только на их основе. Мы пока что окончательно не решили эти задачи. Этот путь нам следует еще пройти.
Это, однако, ни в коем случае не девальвирует значение для нашего развития мировоззренческих основ социал-демократии в их современном определении. Еще раз вернемся к формуле «конечная цель — ничто, движение — все». Ее основная ценность заключается в том, что она, с одной стороны, предпочитает эволюционную социализацию общества, с другой — расширяет пространство и социальную базу социал-демократического движения, придавая ему признаки плюрализма. И это очень важно, ведь именно на базе этой формулы на Западе произошло взаимообогащение двух мировоззренческих течений — социал-демократизма и либерализма, их своеобразный синтез.
Произошло так, что в процессе своего развития модель либерального капитализма и социал-демократическая модель общественного прогресса настолько сблизились, что их практически стало невозможно размежевать. Это касается не только их мировоззренческих аспектов, но и реальной практики. Следствием этих процессов в пределах двух идеологий, которые естественно сохраняют свою автономность, сформировались довольно близкие по своему содержанию течения: либерализованная социал-демократия (либерализованный социализм) и социализированный либерализм. Какое из этих течений сделало больший вклад в эволюционную социализацию капитализма? Так ставить вопрос некорректно. Различие между ними является относительным. Расставляются только разные акценты. Часто используется различный понятийный аппарат. Но суть не меняется. А поэтому в современных условиях разграничение социал-демократической и либеральной идей возможно только тогда, если исходить, с одной стороны, из их гносеологических основ, с другой — из разногласий их крайне правых и крайне левых течений.
Более выразительные отличия сохраняет консерватизм, который отстаивает идеи классического капитализма. Но и здесь под влиянием объективных процессов происходит существенная трансформация взглядов в направлении его сближения с взглядами либеральной и социал-демократической идеологий.
Это очень важная констатация, которая при поиске путей заполнения идеологического вакуума, который образовался после краха тоталитарного социализма, должна непременно учитываться. Богатство и многоцветность современного мировоззрения ныне уже не могут быть адекватно выражены через классические принципы либерализма, социал-демократии, христианской демократии, консерватизма и т. д. Чем отличаются модели социально- экономического послевоенного развития Швеции, скажем, от Бельгии или Канады, где в разные периоды при власти были партии различных направлений? Мы не найдем принципиальных отличий (если не принимать во внимание конкретно-исторических обстоятельств) и между политикой правительств В. Брандта и Г. Колля, а потом Г. Шредера в том, кто из них сделал больше для социализации экономических отношений Германии. Годовой опыт и нынешней большой коалиции в Германии, в которую вошли христианские партии и социал-демократы, новое подтверждение этого. Поэтому утверждать, что многоаспектные, разнообразные процессы социализации капитализма обязаны только реализации идеологии социал-демократизма, было бы грубой не только методологической, но и политической ошибкой.
Рассмотрим эту проблему более конкретно. Сначала — о классическом либерализме, который имеет глубокие исторические корни. Его определяющими принципами являются признание приоритетности общечеловеческих ценностей, экономических и политических свобод, права на свободное владение и пользование частной собственностью, верховенства законов, разделения власти, развития рыночной экономики и политической демократии, свободы слова, печати, мышления и тому подобное. Такие же принципы (конечно, с определенными оттенками в их толковании) отстаивает и современная социал-демократия. В послевоенные годы их сближение произошло в таких ключевых вопросах, как утверждение базовых основ гражданского общества, определение целесообразности активизации экономических функций государства, в частности механизмов осуществления социальной политики, средств гуманизации отношений частной собственности, наполнения ее социальным содержанием, расширения числа собственников и их защиты от бюрократического вмешательства, укрепления позиций среднего класса, замены государственного патернализма принципами социально-ориентированного рыночного хозяйства и социального инвестирования, демократизации системы управления производства и др.
В отличие от консерватизма, свою способность строить отношения с социал-демократической идеологией на основе не конфронтации, а широкой дискуссии, включая и восприятие ее отдельных принципов, либерализм обнаружил уже в конце XIX в. Собственно, реформы О. Бисмарка, введение на их основе элементов социализации системы капиталистических отношений были отражением этого процесса. Однако самое большое влияние социал-демократизма на развитие либеральных идей произошло в середине 30-х годов и послевоенные годы прошлого века. Начиная с «нового курса» Ф.Д. Рузвельта и распространения учения М. Дж.Кейнса, классический либерализм начал приобретать признаки «социализированого либерализма»: на основании собственной социализации либерализм стал рядом с западной социал-демократией непосредственным носителем социалистической идеи, одним из субъектов ее развития. Дж.М.Кейнс никогда не был социалистом. Он был стопроцентным сторонником идей либерализма, верил в капиталистические принципы и всей своей научной деятельностью содействовал воплощению их в практике. Однако именно Дж.М.Кейнс сделал больше всего, чтобы направить капитализм на путь социализации. Таким способом капитализм не только сохранил себя, но и обрел новые жизнеутверждающие признаки. Послевоенные достижения западного общества связаны в значительной степени с практической реализацией теоретических установок Дж.М.Кейнса, его рецептов. Это признается всем миром. Это — большая правда.
Я подробно останавливаюсь на этих вопросах с тем, чтобы показать, что нынешнее взаимное сближение и взаимообогащение социал-демократизма и либерализма не случайное явление. Речь идет о закономерном процессе цивилизационного развития, который надо учитывать, формируя мировоззренческие ценности новой Украины. Нам необходимо не просто заполнить вакуум, который образовался в общественном сознании вследствие краха тоталитарного социализма. Важно, чтобы соответствующие ценности стали источником творческой энергии и консолидации нации, чтобы они могли мобилизовать людей, вести их за собой и в то же время были бы адекватными европейским мировоззренческим процессам, содействовали евроинтеграционному курсу нашего государства. Сформировать такую платформу, а это требует огромных усилий и времени, невозможно, опираясь только на крайне левые или крайне правые мировоззренческие позиции. Европейский опыт, который раскрывает логику взаимообогащения социал-демократизма и социал-либерализма, свидетельствует о наличии в этом более весомых возможностей. Формирование широкой парламентской коалиции могло бы стать конкретным шагом и в этом направлении. На мой взгляд, возможность такого хода событий сохраняется и сегодня. Общество существенным образом выиграло бы от этого.
