В статье «Какую страну хотят вернуть народу коммунисты?» (№178, 4 октября 2012 года) анализировался Советский Союз под углом зрения его социально-экономической природы и общественно-политических отношений. Но страна была содружеством свободных республик, как провозглашалось в государственном гимне. Следовательно, нужно присмотреться к ней в другом измерении — как к многонациональному государству.
Рассматривая лозунг современной КПУ «Вернем страну народу!», не буду отрицать в этой статье ни братства народов, ни их равенства — в бесправии. В предыдущей статье не отрицался и тезис о народности советской власти. В ней доказано, что в истории человечества не было более приближенной к народу власти, чем советская. Что из того? Я даже не развил тезис, потому что это понималось без слов, что когда бы мы вернули народу ту страну, то гарантированно получили бы повторение ее черно-белой истории, включая бесплатное жилье и Голодомор. Правда, Голодомор, а не голод мог бы и не повториться, для него понадобился бы новый Сталин. В конечном итоге, коммунизм с бесплатным жильем существовал не только в СССР. Стоит присмотреться к каждой из трех десятков стран, переживших его, и выбрать ту, которая бы могла стать страной нашей мечты.
Однако лозунг «Вернем страну народу!» указывает на конкретную страну, которую помнит подавляющее большинство граждан Украины. Вот только шрифты на билбордах под этим лозунгом, как мне удалось увидеть, были бы в СССР невозможны: агитационный текст большими буквами на русском языке, а затем его повторение в левом углу мелкими буквами на украинском. Что-то существенное таки состоялось за последние 20 лет в том, что касается шрифтов и языков. Поэтому статья имеет такой заголовок.
1. УКРАИНЦЫ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Государство Романовых было традиционной империей, которая расширялась во все стороны, подобно Китайской, аж пока не наталкивалась на естественные препятствия. Собственно, в случае с Россией естественные препятствия не всегда срабатывали. Россия преодолела Кавказский хребет и овладела Закавказьем, однако не удержала за собой уже завоеванный южный берег Каспия. В 1853 году очередная русско-турецкая война могла закончиться полным разгромом Османской империи и выходом России на четвертый континент — в Северную Африку. Однако этому помешали Великобритания и Франция при сочувственном нейтралитете Австрии и Пруссии. В дальнейшем российской верхушке хватило ума отказаться от Аляски, которой было невозможно руководить из Санкт-Петербурга. Примечательно, однако, что память о территориях, которые могли быть поглощены, сохранялась. В 1945 году И. Сталин требовал у союзников не только свою часть фашистского флота, но и мандат на часть итальянских колоний в Северной Африке.
Завоеванные царями территории заселялись методами правительственной и народной колонизации. В правительственной колонизации принимали участие немцы, сербы, албанцы, болгары, греки, молдаване, в народной — украинцы и русские казаки и крестьяне. Имея большую жизненную силу, украинцы с XVII в. удвоили в Российской империи ту территорию сплошного расселения, на которой преобладали по своей численности над представителями всех других вместе взятых народов. Строка из национального гимна точно указывала пределы расселения украинцев в Европе: «від Сяну до Дону». Если территорию в этих границах наложить на карту, то она бы равнялась площади крупнейшего в начале XX в. западноевропейского государства — Австро-Венгрии. Когда украинским хлеборобам не хватало пахотной земли на родине, они отдавали преимущество не поселению в собственных городах, а колонизации свободных земель, осуществляемой вместе с русскими крестьянами. Поэтому на всей территории сплошного расселения, которая включала коренные этнические и колонизированные земли, украинцы были соседями россиян. А на коренных землях население больших городов стало русско-еврейским.
В 20-х гг. в советской историографии утвердилась абсолютно безосновательная идеологема о полуколониальном положении России по отношению к развитым странам Запада. По аналогии с ней в тогдашней украинской историографии закрепилась не менее ошибочная идеологема о колониальном положении украинских земель в составе империи. Будучи империей традиционного типа, Россия вобрала в свои границы немало земель, в том числе такие, что их нужно рассматривать как колонии. Однако польская и балтийская (Финляндия и три страны Балтии) историографии не считают свои земли колониальным придатком Центральной России. Зато даже в современной украинской историографии такое суждение считается едва ли не каноническим.
Империя достаточно толерантно относилась к своим народам и позволяла им жить собственной жизнью. Когда речь заходила об ответственных должностях на государственной службе, вступало в силу понятия «инородец» — таких к службе не допускали. Но если инородцы, даже евреи, становились православными, запреты исчезали. Ни густо заселенную Европейскую Россию, ни почти безлюдные пространства Сибири и Дальнего Востока нельзя считать колониями Центра. Было бы странно, если бы мы назвали русских казаков и крестьян, которые дошли до Аляски и Калифорнии, колонизаторами, а таких же, но украинских казаков и крестьян — колонистами.
Тем не менее, положение украинцев и белорусов резко отличалось от положения всех других нерусских народов. В худшую или в лучшую сторону? Выбор, как это ни странно на первый взгляд, зависел от украинцев и белорусов. Если они хотели причислить себя к имперской нации, то с этим не возникало никаких проблем. Но если они считали, что являются представителями другой нации, сразу между ними и имперским истеблишментом возникала пропасть. Империя впритык не видела украинцев, потому что самим своим появлением они подвергали сомнению легитимность ее истории, выводившейся со времен Киевской Руси. Шестисотлетний период украинской истории был реквизирован на том основании, что в Москве закрепилась династия Рюриковичей. Российские историки, начиная с Василия Татищева (1686—1750), Николая Карамзина (1766—1826) и Сергея Соловьева (1820—1979), считали великороссов, малороссов и белорусов этнографическими ответвлениями одного древнерусского народа. Созданная Рюриковичами первая восточноевропейская империя в их трудах незаметно перерастала в Российскую империю тех же Рюриковичей. Сначала история России разворачивалась в основном на берегах Днепра, и только после завоевания Иваном IV Казанского и Астраханского ханств переходила на берега Волги.
Понятно, что украинцы без образования могли говорить на своем языке. Этнографические, как считалось, отличия не тревожили имперских чиновников. Но если появлялся человек с образованием, который не переходил на русский язык, его клеймили как изменника, националиста, сепаратиста. Понятие «украинский интеллигент» в царской России стало формулой обвинения. Когда в пределах перерезанного государственной границей украинского этнографического массива начался процесс нациотворения, то самодержавие объявило настоящую войну национальной интеллигенции. Тем не менее эта интеллигенция выполнила свою историческую миссию и сплотила народ. После падения обеих империй украинцы образовали народные республики и предприняли попытку объединить их в единое соборное государство. В огне освободительных движений украинская нация окончательно сформировалась.
2. «СОЮЗ НЕРУШИМЫЙ РЕСПУБЛИК СВОБОДНЫХ»
Хотя граждане Советского Союза ориентировались в том, как функционирует власть, они привыкли совмещать компартийную номенклатуру с многомиллионной массой рядовых партийцев, а советскую номенклатуру — с депутатами советов. Такие связи действительно существовали и даже были институционными, а номенклатура пополнялась из рядовых членов партии и не обремененных исполнительной властью депутатов советов. Но реальная советская власть представляла собой тандем парткомов и полностью подчиненных им исполкомов советов в каждом звене административно-территориального деления. Парткомы и исполкомы советов объединяли все другие существующие в стране структуры, которые тоже функционировали на принципах «демократического централизма», после чего становились сверхструктурой, которая связывала государство и общество в единственное целое.
Дуализм советской власти позволил вождям партии избежать прямого столкновения с национально-освободительным движением и заново собрать империю, распавшуюся в 1917 году. По линии партийной советская империя была унитарным государством с максимально высокой степенью централизации власти. По линии советской она существовала на протяжении первых пяти лет как конгломерат независимых республик, а затем — в виде федерации союзных республик, каждая из которых могла при желании стать, как было прописано в конституциях, суверенным и независимым государством. Партийная линия государственного строительства основывалась на принципе «демократического централизма». Советская линия требовала строить государство на принципе политизации этничности, который стал ключевым в системе национальных отношений.
Принцип политизации этничности известен в политологии. Однако этнизация политико-административного деления многонационального советского государства в историографии не оценена должным образом. В политике Кремля этот принцип проявлялся в виде синтеза концепта титульной нации, кампании коренизации власти в национальных республиках и закрепления графы о национальности каждого гражданина в официальной документации (печально известная «пятая графа» анкет, которая трансформировалась в четвертую графу внутренних паспортов, введенных с 1933 года).
Ключевым в системе национальных отношений был концепт титульной нации, а также связанное с ним понятие национального меньшинства. Выражение «титульная нация» появился в произведениях французского писателя националистического направления Мориса Барреса в конце XIX в. Так он определил ту часть населения, национальность которой отражалась в названии государства. Но в СССР содержание этого выражения изменилось. Стремясь представить себя сторонниками наиболее радикального решения национального вопроса, вожди большевиков объявили титульными нациями все народы, которые составляли большинство населения в соответствующей административно-территориальной единице. Вследствие этого образовалась иерархия наций и этносов, которая определялась политико-административным разделением. Во главе иерархии оказались россияне, которые признавались титульной нацией общесоюзного масштаба. Титульные нации или этносы второго порядка образовывали союзные республики, третьего — автономные республики, четвертого — национальные округа, пятого — национальные районы. Представители титульных наций, которые проживали за пределами своих административно-территориальных единиц, или люди тех национальностей, которые не имели подобных единиц в СССР, считались национальными меньшинствами.
Наличие многих титульных наций не подрывало привилегированное положение россиян, которые не считали себя национальным меньшинством в любом регионе СССР. Но не стоит переоценивать привилегий россиян в атомизированном как по социальным, так и по национальным признакам обществе. Следует признать, что вожди беспокоились в первую очередь о русских национальных интересах. Об этом свидетельствовали безуспешные попытки правительства Украины увеличить территорию республики за счет прилегающих земель Российской Федерации с преобладающим украинским населением. Но, с другой стороны, Российской Федерации не позволяли перестроить в Москве или в Ленинграде компартийно-советский центр, подобный тем, какие имели другие союзные республики. Если кто-то скажет, что общесоюзный центр как раз и был российским, ему нужно напомнить, кто стал инициатором развала СССР.
Каждая нация, не исключая россиян в Российской Федерации, была растянута по вертикали, потому что в советском обществе практически не существовало горизонтальных связей. Это означало, что ни в рамках союзных республик, ни в границах всего многонационального государства не могла сформироваться политическая нация, то есть национальное соответствие социального концепта «гражданское общество». Политизация этничности передвигала уже сформированные нации, прежде всего россиян и украинцев, в предыдущее состояние этносов.
Вмонтированный в строение Советского Союза концепт титульной нации требовал проводить кампанию коренизации, что предусматривала предоставление последней возможности развиваться в пределах ее собственной административно-территориальной единицы. Следует признать, что кампания коренизации способствовала развитию культуры титульных наций, хотя государство в первую очередь рассчитывало на укоренение своей власти, и расчет этот оправдался. Советская власть, которая за 1917—1919 гг. устанавливалась в Украине трижды, потеряла оккупационный характер именно из-за того, что ей удалось найти общий язык с местными политическими силами еще до объявления официального курса на украинизацию (то есть с 1923 года).
Коренизация имела определенные рамки, что наиболее убедительно продемонстрировал ее украинский аналог. Постановление ЦК ВКП(б) «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области» от 14 декабря 1932 года, которое положило конец украинизации Северного Кавказа, ввело в политический оборот два названия: большевистская и петлюровская украинизации. Большевистская украинизация укореняла режим, а «петлюровская» была ее нежелательным побочным следствием, что способствовало национальному возрождению, то есть действовало вопреки намерениям режима вернуть нацию в состояние этноса.
И. Сталин крайне раздраженно воспринял украинизацию едва ли не половины районов Северного Кавказа и стремление украинцев Кубани получить права титульной нации воссоединением с УССР. В Кремле особенно боялись усиления сепаратистских тенденций в Украине — расположенной на границе с Европой республике с сильными традициями освободительной борьбы и большим экономическим и человеческим потенциалом. Украина имела государственные права, которые были призрачными, пока диктатура партийного руководства оставалась крепкой, но они могли реализоваться в случае кризиса власти в центре.
Советская власть подчеркивала свой интернационализм, но всегда отличала граждан по признаку этничности. Этот признак становился весомым не сам по себе, а только в сочетании с принадлежностью к титульной нации. Преследуемые в Украине за «буржуазный национализм» украинцы часто спасались в России, где теряли свой политический статус, то есть переставали быть представителями титульной нации.
Непонимание этих нюансов привело к многолетней дискуссии относительно природы украинского Голодомора. Одни ученые, а вслед за ними политики и журналисты, утверждали, что И. Сталин избрал своей жертвой этнических украинцев, а другие заявляли, что жертвами вождя были крестьяне, и каждая из сторон находила в подтверждение своей версии достаточное количество аргументов. В действительности же устроенный Сталиным Голодомор был направлен против титульной нации в Украине и второй Украины на Северном Кавказе, которая стремилась воссоединиться с УССР. Понятно, что под сталинский удар попали представители всех других народов на этих территориях. Вместе с тем этнических украинцев в Москве или Ленинграде никто не трогал.
3. НЕЗАВИСИМОСТЬ ИЛИ РАСТВОРЕНИЕ В ДРУГОМ НАРОДЕ?
В прошлом месяце Институт истории Украины издал фундаментальную монографию «Национальный вопрос в Украине XIX — начала XX вв.» (под редакцией В. Смолия). В отечественной историографии это первый обобщающий труд на эту тему, который облегчает анализ вопроса о том, можем ли мы, даже если бы сильно нам хотелось, пустить историю вспять и вернуть народу Советский Союз.
Ясно, что ход истории можно повернуть только совместными усилиями граждан и руководителей Украины и России. Поэтому следует анализировать не позицию Компартии Украины, которая только паразитирует на проблеме, а непосредственно проблему.
Проблема возникла не сегодня и даже не в советские времена. Заключается она не в отстаивании добытой в 1991 году независимости Украины или, напротив, в восстановлении по живому разорванных связей Украины и России — экономических, культурных, семейных. Когда нам говорят, что лозунгом современной эпохи становится интеграция и приводят для примера Европейский Союз, можно только улыбнуться. ЕС — это конфедерация, которая при благоприятных условиях будет превращаться в федерацию. СССР федерацией никогда не был и в отреставрированном виде, если мы допустим реставрацию, не будет выглядеть таким, каким его создали В. Ленин и И. Сталин. Собственно, даже в последние десятилетия его существования национальная политика Кремля приобрела другой вид. Л. Каганович вместе с Н. Скрипником в рамках курса на политизацию этничности осуществляли украинизацию Украины всеми средствами, не исключая принудительных. А в последние десятилетия начала разворачиваться русификация Украины. Переписи населения показывали, что россияне могут вскоре оказаться национальным меньшинством в собственной стране. Положение нужно было спасать превращением украинцев и белорусов в россиян.
Социологические опросы, если они не касаются предвыборных рейтингов партий, более-менее точно отражают настроения граждан. Мониторинг, который проводится Институтом социологии НАН Украины, показал, что часть тех, кто одобряет идею присоединения Украины к союзу России и Беларуси, выросла с 41% в 2000 году до 61% в 2010 году. Зато часть тех, кто хочет вступления Украины в ЕС, сократилась с 56 до 46 процентов. Такая динамика сложилась в результате многих факторов, в том числе понимания того, что Россия готова раскрыть объятия, а в ЕС нас не ждут.
Заставляет задуматься динамика ответов на другой вопрос академических социологов: «Кем Вы себя прежде всего считаете?». За период с 1992 по 2010 гг. количество тех, кто считал себя прежде всего гражданином Украины, выросло с 46 до 51 процента. Число тех, кто считал себя гражданином прежнего СССР, сократилось в результате понятных причин с 13 до 7 процентов. Жителями района или региона, в котором жили, признал себя 31 процент граждан в 1992 году и 34 процента — в 2010 году.
Следовательно, треть украинских граждан имеет региональную идентичность. Можно считать, что определенное их количество уважает украинскую национальную государственность. Но остается констатировать, что окружающая действительность за годы независимости не убедила их в том, что они живут в Украине. Напротив, удельный вес людей с региональной идентичностью вырос.
Если полученные социологами данные положить на результаты пятикратного голосования в президентских выборах 2004 и 2010 гг., то определится территориальное распределение граждан по их самоидентификации. Оказывается, что жители западных и центральных областей имеют в основном украинское, а жители южных и восточных областей — региональное сознание. Во всех областях, за исключением Автономной Республики Крым, подавляющее большинство населения составляют этнические украинцы. Следовательно, разница в идентификации определена не этническим происхождением, а исторической судьбой соответствующих территорий.
В 2004 году Институт социологии НАН Украины задал вопрос: «Кем Вы себя прежде всего считаете?», среди трех основных лингвоэтнических групп населения. Полученным результатам не хватает динамики (в следующие годы такие вопросы не задавались), но ответы интересны даже в разрезе одного года. Гражданами Украины считают себя 49,4 процента украиноязычных украинцев, 39,9 процента русскоязычных украинцев и 33,2 процента россиян. Жителями района или региона считали себя 40,1 процента украиноязычных украинцев, 31,8 процента русскоязычных украинцев и 36,5 процента россиян. Видим, что не такими уже патриотами выглядят украиноязычные украинцы. Мотивы очевидны: люди путают государство со страной, это случается достаточно часто. Регионализм свойствен для украиноязычных украинцев в таких же пропорциях, как и для россиян. Наконец, 3,3 процента украиноязычных украинцев признали себя прежде всего представителями своей нации. Так ответили на вопрос социологов 2,6 процента русскоязычных украинцев и столько же россиян.
Вдобавок к уже приведенным цифрам, показывающим объективное состояние украинского общества, можно привести ответы на вопрос: «На каком языке Вы преимущественно общаетесь в Вашей семье?». Те, кто общается преимущественно на украинском языке, составляли 37 процентов в 1992 году и 42 процента в 2010 году. Те, кто общается на русском языке, составляли соответственно 29 и 35 процентов. Рост в обоих случаях состоялся за счет граждан, которые в семье пользовались как украинским, так и русским языками. Количество их уменьшилось с 32 до 22 процентов. Следовательно, русский язык не сдал свои позиции в независимой Украине, но и украинский язык не отстает.
Россиян в Украине — 8,3 млн против 37,5 млн украинцев, согласно последней, правда, уже давней переписи 2001 года. Однако многие украинцы потеряли родной язык, попадая в города с русскоязычным населением. Существенным является процент людей мешаного этнического происхождения, что характерно для всех империй. У меня, например, материнская линия аккерманских армян во многих поколениях сплелась с родительской линией полонизированных в XVI в. и русифицированных в XIX в. галичан. Когда настала пора надеть на себя сталинский ошейник в виде внутреннего паспорта с «четвертой графой», я пожелал стать поляком, но мать нашла справки, которые сделали меня россиянином. Не знал я тогда, что между 1934 и 1944 гг. почти все украинские поляки были или уничтожены, или депортированы в Казахстан, или высланы в Польшу.
Продолжение следует
