Несмотря на громкое празднование 200-летия битвы под Бородино в России, украинские СМИ в своем большинстве оказались безразличными к этой теме и ее украинскому контексту (читайте «День» №158, четверг, 6 сентября 2012 — «Патриотические» фанфары под Бородино). Едва ли не единственным телевизионным СМИ, который посвятил часть программы в прайм-тайм обсуждению вышеупомянутой годовщины и украинской составляющей этого события, стал телеканал «Интер», программа «Большая политика с Евгением Киселевым».
В частности, канал показал документальный фильм Киры Толстяковой о войне 1812 года и планах Наполеона относительно Украины. Фильм нуждается в отдельном разговоре, однако сам факт того, что украинское телевидение наконец взялось за такие темы, уже достойно внимания. Ведь в течение 21 года независимости украинцы не только не сформировали концептуально свою оценку событий относительно Наполеоновских войн (вроде бы «не наших», но таковых, которые непосредственно повлияли на Украину) и других важных для Восточной Европы и Европы в целом процессов, но и событий своей собственной истории.
Бородинская битва 1812 года, 200-летие которой только что с помпой отметила Россия, до сих пор интересна для военных историков. Ведь, с одной стороны, встретились две почти равных армии (приблизительно по 130 тысяч воинов, у россиян немногим больше пушек). Французы, находясь в более уязвимой позиции нападающего, нанесли россиянам значительные потери (по разным данным, 38—45 тысяч против 30—35 тысяч у самих французов). Как следствие, поле боя осталось за французами, русские отступили, столица России пала. Но, несмотря на это, Бородино никак нельзя считать поражением России.
Секрет этого парадокса объясняет высказывание римского императора Октавиана Августа (27 г. до н.э. — 19 г. н.э.). По его словам, «не следует начинать битву или войну, если нет уверенности, что в случае победы выиграешь больше, чем потеряешь в случае поражения. Те, кто добивается малых выгод ценой большой опасности, похожи на рыбака, который ловит рыбу на золотой крючок: оторвется крючок — и никакое приобретение не возместит потерь».
Следовательно, главные проблемы, которые накануне Бородина стояли перед французской армией в России. Это, во-первых, чрезвычайная отдаленность театра военных действий от баз обеспечения войск. Это сегодня самолеты военно-транспортной авиации преодолевают такие расстояния за часы, а корабли — за дни и недели. А 200 лет назад, чтобы просто прокормиться и вооружить армию, обозы должны были идти тысячу за тысячей месяцами по бездорожью. Любое прерывание коммуникаций противником превращало (и, в конечном итоге, превратило) армию в довольно беспомощное учреждение. А еще можно добавить знаменитые русские дороги, которые благодаря дождям или снегу могли стать серьезным препятствием безо всякого вмешательства человека. Интересно, что, как известно историкам, Наполеон благодаря шпионам прекрасно знал эти проблемы кампании в России, однако пренебрег ими.
Еще одной проблемой войны в России была малозаселенность ее пространств. Армия в несколько сотен тысяч просто не имела возможности самообеспечения, как в Европе, то есть почти не было кого «обдирать» по ходу продвижения через убогие и жидкие населенные пункты. Кстати, русские военачальники грамотно воспользовались этим фактором и применили против Наполеона тактику «выжженной земли», не осмеливаясь на решающую битву, поскольку это угрожало потерей армии.
Еще одной колоссальной проблемой для Наполеона оставалась незавершенность войны в Испании. И русское командование это прекрасно осознавало. Вот как, например, говорил французскому послу русский император в 1811 году: «Испанцы неоднократно были побиты, но они не были ни побеждены, ни покорены. А между тем они не так далеки от Парижа, как мы: у них нет ни нашего климата, ни наших ресурсов. Мы не пойдем на риск. За нас — необъятное пространство, и мы сохраним хорошо организованную армию... За нас будут воевать наш климат и наша зима». Сопротивление испанцев сковало 200 тысяч французских солдат, которые в ином случае могли бы пойти в Россию и изменить ситуацию в другую сторону.
Наконец, еще одной проблемой Наполеона оставалась его неспособность обеспечить континентальную блокаду Англии. В итоге англичане оружием и деньгами подпитывали сопротивление Наполеону, особенно на периферии Европы — в Испании, Португалии, России. Собственно, отказ России от участия в континентальной блокаде, несмотря на обязательства, взятые в 1808 году после поражения от французов, и послужил формальной причиной похода Наполеона на Россию.
Несмотря ни на что, Наполеон двинулся на Москву. С самого начала московский поход Наполеона Бонапарта имел крайне большую авантюрную составляющую. У Наполеона и до 1812 года было немало авантюр, некоторые из них не менее провальные. Это, в частности, попытка захватить Египет в 1798—1801 гг., заведомо проблемная, учитывая господство на Средиземном море в то время враждебного Франции британского флота.
Вместе с тем немало спонтанных решений французского императора приносили ему безумный успех. Историки подсчитали, что пропорция выигранных и проигранных битв у Наполеона была почти 2:1. Очевидно, неизменность успеха довела до умопомрачения. Носителем идеи о русском «авось» в этот раз оказался вовсе не россиянин. «Главное, ввязаться в драку, а там решим, как ее выигрывать» — долго оставалось лозунгом Наполеона. «Я иду на Москву и в одном или двух боях все закончу», — самоуверенно говорил Наполеон.
Однако, военно-стратегические просчеты Наполеона — далеко не все в его поражении. Не меньшими были и политические. Он, в частности, наотрез отказался объявить отмену крепостничества в России, хотя на других завоеванных территориях Европы отменял даже значительно более либеральные феодальные пережитки. Наполеон сотрудничал с тем, с кем ему было удобно (в данном случае — с польской аристократией), а не с тем, с кем было выгодно. Как следствие, он даже не попробовал организовать антиправительственную крестьянскую войну в России. То же самое, но еще в большей степени, касалось и Украины. Как писал один из крупнейших историков наполеоновских войн, уроженец Киева и воспитанник Киевского университета Евгений Тарле, «у Наполеона было понимание исторического существования Украины». Однако Наполеон назвал поход на Россию второй польской войной. Ему было значительно удобнее разговаривать с интегрированными в европейский контекст, зажиточными польскими магнатами, нежели выискивать остатки украинской аристократии или, тем более, прямо обращаться к расказаченным крестьянам Украины.
Как следствие, после Бородинской битвы и месячного пребывания в Москве кавалерия Наполеона практически исчезла, артиллерия была значительно слабее русской, что, собственно, и привело к логическому завершению кампании.
Между тем в Левобережной Украине в 1783-ем году и в Правобережной в 1795-ом Россия ввела фактическое рабство, привычное для Московии, с правом продажи крепостных, даже без земли, то есть полностью как африканских рабов. Крепостные были полностью лишены права перехода, на них распространялись пещерно отсталые общероссийские законы. Помещик мог продать крепостного, обменять на любое имущество, разлучить мужа с женой и родителей с детьми. Таким образом, в то время как вся Европа освобождалась от личной зависимости, в Украине процесс пошел в совсем противоположную сторону. В 1771 г. в Крыму хан отменил рабство, а в 1780 г. в Австрийской империи вообще была отменена барщина.
Фактически, установленное указом Екатерины ІІ крепостничество ликвидировало социальные завоевания Освободительной войны Богдана Хмельницкого, которыми украинское общество пользовалось 135 лет. Даже во времена польской власти в Украине не было права господ продавать крестьян. От пана к пану передавались только поместья, что никак не отражалось на крестьянах и их повинностях. Крепостное право на этих землях ограничивалось выплатой чинша или барщиной. Никогда до Московского господства в Украине не было порядков, которые предусматривали возможность продажи людей как рабов — без земли и даже разлучая семьи. Правда, крепостничество не распространялось на прежние земли Войска Запорожского и только что отвоеванные у турков земли Юга Украины, а также на тех, кто имел бумаги, подтверждающие его реестровое казацкое происхождение. Но такие бумаги имели далеко не все.
В начале ХІХ ст. царское правительство Павла І запретило строить церкви в стиле казацкого барокко, в частности типичные для казацкой Украины трехкупольные церкви. Вместо них начали сооружать церкви по московско-казанскому образцу (в так называемом московском синодном стиле).
Перепись 1740—1748 гг. свидетельствовала, что в семи полках Гетманщины (практически, территория трех с половиной областей) было больше тысячи школ, все из них с преподаванием на украинском языке. Это означает школу в каждом более-менее значительном селе, не говоря о городах и местечках. В 1804 г. царь издал указ, которым запрещалось обучение на украинском языке. Практически это означало полную ликвидацию украинских школ, которая началась еще в середине XVIII ст. Результаты национального притеснения кардинально отразились на состоянии образования в Украине: перепись 1897 г. показала, что в Украине стало меньше 15% грамотных (тогда как за двести лет до того их было свыше 50%).
Зажечь спичку антикрепостнического восстания в Украине было легче легкого, тем более что восстания и так периодически загорались. Однако вместо того, чтобы поддержать восстание миллионов возмущенных крепостничеством в Украине (и, довольно вероятно, в России), Наполеон на свою голову выбрал «синицу в руке» — заручился поддержкой десятков тысяч польской шляхты.
Чувствуя шаткость своих позиций в Украине, царизм в 1812 году в панике пообещал украинцам восстановление казачества и объявил в Украине мобилизацию казаков и крестьян-крепостных. Большинство ополченских полков были сформированы на Полтавщине и Черниговщине; казачьих — на Киевщине и Подолье. Среди организаторов казачьих полков на Полтавщине был и знаменитый украинский писатель Иван Котляревский. Общее число участников этих полков на Украине дошло до 60 000. Им был предоставлен традиционный украинский казачий характер.
Кстати, если для россиян войну 1812 года полностью, без натяжки, можно назвать Отечественной, то для Украины это было бы огромной натяжкой. Ведь эта «отчизна» только что упразднила Гетманщину, казацкий полковой уклад и ввела в Украине крепостничество.
Русское командование не имело доверия к украинским полкам, поэтому они не были высланы на фронт против французов. Военачальники-украинцы, в частности Петр Котляревский (однофамилец писателя), воевали преимущественно с Персией и Турцией. Однако в кампаниях 1813-15 гг. в Европе украинские полки уже принимали полноценное участие. Всего украинцы сформировали 15 конных полков. Но после победы царь переступил через свои обещания. Часть украинских полков была расформирована, а часть переведена в уланы — безо всякого обещанного казацкого самоуправления.
Для России война с Наполеоном (пускай каким бы передовым не был уклад, внедренный им во Франции и других подвластных ему территориях) — все равно Отечественная. Ведь она означала отстаивание национальной независимости. Для Украины эта война — лишь очередной эпизод обмана.
Победа над Наполеоном подвинула Россию к состоянию глубокой реакции. В 1817 г., в то время как в Европе даже в рядовых городах открывались новые университеты, в Украине была закрыта Киево-Могилянская академия, через два столетия после основания. Зато в Киеве был создан русский университет им. Святого Владимира, задачу которого министр образования С. Уваров характеризовал так: «Университет Св. Владимира — мое творение. Но я первым ликвидирую его, если он не будет выполнять свою цель... распространять русское образование и русскую национальность». В 1831 г. состоялась отмена Магдебургского права на украинских землях.
Вместе с тем французская кампания и знакомство русских офицеров с Европой привело к довольно неожиданным последствиям: движению «декабристов» и массовому зарождению сомнений в целесообразности царизма. Но это уже другая история.
