Несколько дней назад во Львове похоронили сестру генерала Романа Шухевича — Наталью. По сообщению Независимого информационно-развлекательного агентства «Аксакал», за день до смерти Наталья Иосифовна передала в подарок украинской диаспоре столицы Кабардино-Балкарии — Нальчика маленькое скульптурное изображение Тараса Шевченко, проигрыватель, пластинки и книги на украинском языке.
Наталья родилась на Львовщине 25 февраля 1922 года, была третьим, младшим, после братьев Романа и Юрия, ребенком в семье Евгении и Иосифа Шухевичей. После ареста в 1940-м отбыла семь лет на лесоповале на Урале и до 1956-го — в ссылке в Казахстане. Большую часть жизни прожила в Нальчике. На Родину, во Львов, вернулась только после смерти — на вечный покой.
Преследованиям подверглась вся семья Натальи. Отец умер в ссылке в Кемеровске в 1948-м, мать — в ссылке в Казахстане в 1956-м, брат Юрий погиб в июне 1941 года в тюрьме «На Лонцкого» во Львове, брат Роман — в селе Белогорща, недалеко от Львова, в 1950-м.
О мытарствах Натальи Иосифовны Шухевич «Дню» рассказал ее племянник, сын генерала Романа Шухевича — Юрий.
«Наталью арестовали в начале сентября. Она тогда только поступила в мединститут. Арестовали в так называемой группе пятидесяти девяти — это был довольно громкий процесс, начавшийся в начале 1941 года. Она получила десять лет, а потом как несовершеннолетней ей уменьшили срок до семи лет. Заключение отбывала на Урале. Ей повезло, что война застала ее в Харькове — на пересылке. Если бы была здесь, то, возможно, и не осталась бы жива. Наталья отбыла на Урале всю войну. Было очень тяжело. Ее спасла врачиха-«східнячка», осужденная еще до войны. Взяла ее к себе в медчасть санитаркой, немного подлечила, а позже Наталья стала работать медсестрой.
Когда тетя освободилась, ее привезли в Киев и хотели завербовать, чтобы она здесь, принимая во внимание должность, занимаемую ее братом, работала на них. Она не согласилась, из-за чего попала в ссылку в Казахстан (станция Мерке Джамбульской области), где находилась до смерти Сталина. Жила там вместе с мамой. Потом вышла замуж. Ее муж — балкарец Муталиф Геграев, тоже ссыльный, ее ровесник и тоже, как и Наталья, медицинский работник — фельдшер. После смерти Сталина ссылку с Натальи сняли, она освободилась, но жила в Мерке до 1956 года, до смерти мамы. В том же 1956-м Наталья с Муталифом вернулись в Украину. Но им здесь не дали жить — ни во Львове, ни в предместье — Глиняном. Не давали прописку, следовательно, невозможно было найти работу. Из-за этого супругам пришлось уехать — отправились в Нальчик, на родину мужа, где надеялись получить квартиру, обустроить семейное гнездо. Правда, получили жилье только в 1970 году. Работала медсестрой, а еще — музыкальным воспитателем в детском садике. Там, в Нальчике, и на пенсию вышла. Детей у супругов не было.
Тетя приезжала в Украину. Но там, в Нальчике, укоренилась. Кроме того, держала родня мужа. Да и здоровье было уже не очень... И у нее, и у Муталифа. В последний раз приезжала во Львов в 2001-м — на мессу Папы Римского Иоанна Павла ІІ.
Дома с мужем Наталья разговаривала на украинском. Она балкарского не знала, а он научился хорошо говорить по-украински.
В окружении Натальи в Нальчике украинцы были, но немного. Со временем кто-то выехал, кто-то умер, так никого и не осталось.
Умерла 21 февраля. Завещала, чтобы ее похоронили дома, во Львове. Была рада, что ее маму перевезли во Львов из Казахстана.
Привезли Наталью домой 25 февраля — как раз в день ее рождения. И лежит она теперь рядом с мамой — в родовом склепе.
Привезли Наталью во Львов племянник Муталифа и казах — крещеный католик. Мужу Натальи в Нальчике передадут видеосъемку похорон.
Помогли перевезти тетю домой службы безопасности Украины и Казахстана, которые быстро оформили все необходимые документы.
Наталье всю жизнь было очень тяжело, особенно в Казахстане. Но как-то все репрессированные держались вместе — там много было украинцев, эстонцев, литовцев, балкарцев, чеченцев, ингушей. Злобы у Натальи никогда не было. Не скажу, что она восприняла все случившееся с ней как должное, но с пониманием, что не одна она такая, что такой был строй в этой стране, такое было отношение к людям, которых ни за что ни про что могли осудить, выслать...».
Вышла я от Юрия Романовича Шухевича, который сам очень тяжело пострадал от советского режима, пережил скитания продолжительностью в несколько десятков лет и стал инвалидом — ослеп, откровенно говоря, удивленной — ждала резких слов и выводов, а услышала простой, почти незлобный рассказ. А потом вдруг подумала и о своих дедах. Деда по папиной линии, белоруса, который в селе Ельня Хотимского района Могилевской области был участковым инспектором милиции, в 1937-м арестовали, и семья так и не узнала ничего о его дальнейшей судьбе — дед исчез. И до сих пор неизвестно, где похоронен. Деда по маминой линии, россиянина, директора школы в Калуге, тоже арестовали как врага народа — отделался, слава Богу, несколькими месяцами тюрьмы. А сколько их, таких семей, по всей территории бывшего сталинского СССР?..
Умеренность в рассказе пана Юрка Шухевича — это, наверное, большой урок: помните о трагедиях ХХ века, преступлениях тоталитарного режима, но не теряйте человечность, доброжелательность и толерантность — их никогда не бывает слишком много.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
О смерти довольно молодого российского актера Владислава Галкина украинское телевидение говорило неделю. Мы тоже глубоко скорбим об этой утрате. Однако печально, что новость об уходе в вечность Натальи Шухевич заметило очень мало украинских СМИ. Кто же скажет о таких людях, как Наталья Шухевич, свое слово?
