Вот уже тринадцатый август подряд наступает один из самых противоречивых украинских праздников — День государственной независимости. Когда часть граждан испытывает небывалый подъем и воодушевление по поводу обретенной Украиной самостоятельности, другая часть — ностальгию по распавшемуся СССР, а остальные — как дополнительный выходной.
Этот праздник по праву можно назвать одним из самых абстрактных в силу абстрактности и иррациональности отношений гражданина и государства. У государства, как минимум дважды в год, есть повод вспоминать о гражданине — во время сбора налогов и когда планируется их перераспределение в госбюджете. Граждане в череде непраздничных бытовых поводов общения с представителями государственной власти (жэк, Собес, суд и т.п.) имеют только один праздничный повод — День государственной независимости. То есть повод для радости от факта принадлежности в данное время к территориально-социальной общности, именуемой Украиной.
На масштабной линейке общей истории 13-летний отрезок может выглядеть точкой, однако для политической истории периода распада одной общности и формирования новой, он, при определенных обстоятельствах, может заслужить право называться эпохой. Поэтому есть искушение попытаться проанализировать этот цикл, используя соответствующий случаю масштаб воспроизводства государственного пространства в трех его основных сферах: экономической, политической и административной.
РОДОМ ИЗ СОВЕТОВ
В советской государственной системе, от которой отпочковалась обретшая независимость Украина, роль хребта, стержня системы выполнял симбиоз компартии и административной ветви власти. Длительное сожительство двух разных видов власти — партийно-политической и административной напоминало неравный брак по расчету. В нем дряхлеющая компартия на политической сцене все еще формально исполняла главную роль, а набиравшая силу бюрократия инкогнито писала для нее сценарии и по-тихому распоряжалась нетеатральным госимуществом.
Результатом деформаций в экономике также было раздвоение экономической реальности на официальную планово-учетную и теневую экономику. Ее суть Кордонский С.Г. удачно определил, «как совокупность способов обхода государственных механизмов отчуждения и перераспределения производимого продукта, используя сложившийся институт административного рынка» (Кордонский С.Г. «Рынки власти: Административные рынки СССР и России»).
Родовой чертой прежней советской государственной системы было существование параллельного теневого сектора, где происходила конвертация, скрытый обмен благ каждой из сфер — политической, экономической, административной. Экономический дефицит подпитывался и органически произрастал из двусмысленности идеологической — существования официальной позиции «как положено» и шепота на кухнях «как на самом деле». Тенизированное общественное сознание советского времени можно сравнить с театром теней, когда как доминировавшая партноменклатура, так и доминируемое население имитировали политическую реальность.
В то же время среди граждан вызревали оппозиционные настроения и взгляды, формализовавшиеся в диссидентском движении. Однако результат расцвета диссидентского движения в Украине, пришедшийся на конец 50-х годов XX столетия не вышел за рамки попытки разрешения этого противоречия далее внутрипартийного пространства — на уровне аппарата правящей Компартии. То обстоятельство, что глобальную проблему пытались решить в рамках пространства правящей компартийной бюрократии, дало соответствующий результат — слон родил чижика. Шажок в сторону продвижения по пути демонополизации означал некоторое расширение круга допущенных к принятию решений сначала за счет Политбюро, а затем — ЦК КПСС.
ТИХАЯ БЮРОКРАТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Распад советской системы был ознаменован важным событием, роль которого в новейшей истории украинской независимости явно недооценена. В двуединой «сиамской» паре административная составляющая тихо, но неотвратимо присвоила себе системообразующую роль, оставив партийной роль политической «крыши». Сохранение официального статуса «руководящей и направляющей роли» за Компартией позволило классу номенклатуры взять реальную государственную власть, камуфлируя свое господство коммунистическими мифологемами.
Отсутствие публичности, традиционной революционной риторики и атрибутики, уже реально занимавшей доминирующие властные позиции бюрократии, стал понятен несколько позже и далеко не всем. Что волне понятно. Нелицеприятная правда практически любого массового движения заключается в том, что его реальными плодами пользуется небольшая (по сравнению со всем массивом, от имени которого эта идея артикулируется) группка людей. И чем более узок круг допущенных и тише ведет себя в процессе дележа, тем позднее остальная, большая часть поймет, что ее попросту «кинули».
Секрет конвертации постсоветской бюрократией своего влияния во власть и собственность заключался в успешном запуске в общественное сознание призрака независимости. Часть романтически настроенных граждан испытывала душевный подъем от таких слов новояза, как «перестройка», «гласность», «демократизация», позже — «независимость». Другая же более прагматичная часть втихаря осваивала схемы новых экономических «сравнительно честных» комбинаций, делала первичный капитал, напряженно конвертировала должностные возможности в экономические.
Судьбоносное решение о декоммунизации советской власти дало толчок не только развалу всей системы советской государственной власти, но и одновременно создало шансы для легализации реальных властных отношений. Если до сих пор в существовавшей государственной системе аппарат КПСС играл структурообразующую роль и был хребтом административного устройства, то его абсолютная девальвация разрушила прежний формальный принцип иерархизации общественных отношений. Составлявшие ранее жесткую конструкцию позиции разных полей (партийного, административного, экономического, представительского) распавшись, с необходимостью поставили проблему выработки новых принципов и эквивалентностей позиций этих сфер.
Лишенная своего партийного «стержня», прежняя система не могла не распасться, однако, по верному замечанию А.Зиновьева, на месте старой разрушенной системы может возникнуть только максимально близкая к ней новая. Состояние основных полей украинского социального пространства сразу после распада СССР можно описать как атомизацию, распад прежних связей, неразбериху статусов и позиций в основных сферах жизнедеятельности. Процесс нахождения новых эквивалентов формирования и воспроизводства социального пространства происходил в базовых сферах с различной скоростью, интенсивностью и успешностью.
КРУШЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭКВИВАЛЕНТОВ
При этом «вес» позиций в трех субъектном партийном пространстве (с противоположными полюсами — коммунистическим и антикоммунистическим и беспартийным пространством между ними) был минимален. Это объяснимо несколькими причинами:
— девальвацией коммунистических идеологемм;
— малым временным отрезком;
— не столь значимым «весом» национал-демократического полюса, противолежащему компартийному;
— отсутствием политического содержания, не позволяющего идентифицировать в традиционных схемах позиции беспартийных.
Единственным направлением конвертации политических капиталов было представительское поле Верховной Рады с ситуативно определяемыми на текущий момент правилами и эквивалентами.
Экономическое поле, прежде структурированное по инородному для него иерархическому принципу, бывшее в советской системе власти вторичным, производным от партийно-административного, также находилось в стадии самоорганизации и легализации теневых капиталов. Линия противостояния в экономической сфере на момент перестройки проходила между представителями разных отраслей народного хозяйства.
Наименьшие трансформации претерпело административное поле, так как, освободившись от наслоений компартийной идеологии, именно здесь открылась возможность легализовать теневое доминирование обладателей административного капитала, конвертировать находившуюся в тени, но реальную власть во власть формальную. Главным общественно-экономическим содержанием акта получения Украиной независимости было, в сущности, осуществление бюрократической революции, в результате которой местная (в том числе и партийная) бюрократия получила независимость от бюрократии имперского центра.
Для экономического поля, унаследованная практика доминирования партийно-административной составляющей, в новых условиях трансформировалась в доминирование обладателей административного капитала над экономическим. Процессы ценовой либерализации, появления финансовых пирамид, приватизации — все это реперные точки встречи экономического и административного капиталов. Где всякий раз чиновник оказывался «сверху», диктуя цену и правила разграбления национального богатства.
Фрагмент прежнего государства, став независимым, не мог априори произвести независимое общество. Напротив, сохранившийся в наиболее целостном виде аппарат чиновников стал навязывать собственные правила другим сферам, капиталы которых оказались девальвированными или разрушенными. Поэтому вертикаль административного поля, максимально сохранившая прежние принципы, регенерировала быстрее остальных. Хотя и произошла частичная и формальная замена способа рекрутирования на высшие в административном поле президентские позиции принципом выборности, однако последующая практика осуществления им власти отличалась от предыдущей генсековской только отсутствием возможности партийного аппарата сместить своего «босса» путем партийного переворота (как, например, в случае с Н.Хрущевым).
ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН
Каждое из основных полей — административное, экономическое, парламентское, служит ареной для борьбы между двумя принципами — традиционным, унаследованным от прежней советской системы, и новым — находящимся в процессе становления. В каждом из полей процессы трансформации унаследованных свойств прежней системы идут с различной скоростью: слабее и медленнее всего — в административном поле, несколько быстрее — в экономическом и политическом. В качестве основных признаков перемен в этих сферах можно выделить следующие:
1) расширение степени участия граждан;
2) демонополизация;
3) ужесточение конкурентной борьбы;
4) повышение роли и ценности качественной информации;
5) выработка конвенционально устанавливаемых эквивалентов и механизмов обменов капиталов базовых сфер.
Следствием минимизации трансформации прежних связей в полях является сохранение более высокой «цены» обладания ними. Наименее поддающиеся трансформации отношения в административном поле, обусловлены его спецификой — монополизм на власть, подавляющее преобладание унаследованного от прежней системы бюрократического аппарата, налаженные коррупционные каналы. Соответственно позиции в административном поле являются наиболее привлекательными, наиболее весомыми по сравнению с позициями в иерархиях других полей постсоветского пространства.
В сфере экономики сражение происходит между сторонниками работы по законам закрытого рынка (решение экономических вопросов неэкономическими способами, использование неформальных связей, административные методы принуждения и т.д.) и теми, кто сделал ставку на принципы открытого рынка, конкуренции.
Более высокая скорость изменений в парламентском секторе власти объяснима рядом причин: оно подверглось наибольшим «разрушениям» и вследствие этого активнее инкорпорирует новые принципы функционирования и самовоспроизводства. Аналогом денег экономического поля в поле политики является доля участия, влияния в принятии государственных решений, то есть доля власти, реально причитающаяся каждому участнику. С формальной точки зрения, в парламентском субполе эта электоральнопроизводная доля власти соответствует 1/450 (по числу избираемых депутатов). Этот исходный депутатский капитал, формально измеряемый долей его обладателя в парламенте, может возрастать в зависимости от успешности его политической практики, степени включенности в политически влиятельные коалиции или девальвировать вследствие пребывания политика на обочине политического процесса. Однако в отличие от денег, как универсальной валюты экономического поля, валюта украинского политического поля не универсальна, срок ее «жизни» ограничен длительностью депутатских полномочий, позволяющих производить «властные деньги». Однако тенденции наибольшей девальвации «цены» позиций в этом поле, в силу основательного разрушения прежних связей и принципов, сегодня противодействует тенденция постепенного роста «электоральных цен» внутри этого него, соответственно повышающая «обменный курс» главного капитала этого поля — депутатского мандата в таксометрии обменов в других полях — административном и экономическом.
РОЛЬ ГАРАНТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ
Нерушимая связь административного капитала обладателя самой высокой должности страны с понятием государственной независимости публично подтверждается текстом президентской присяги: «...обязуюсь всеми своими делами отстаивать суверенитет и независимость Украины...». Ниже по тексту упоминаются обязательства гаранта собственно перед гражданами: «заботиться о благе Отчизны и благосостоянии Украинского народа, отстаивать права и свободы граждан, соблюдать Конституцию Украины и законы Украины, исполнять свои обязанности в интересах всех соотечественников».
О живучести бюрократической традиции наглядно свидетельствует то обстоятельство, что оба лидирующих претендента за роль гаранта украинской независимой страны, принадлежат к бюрократической ложе. Один — к ее финансово-банковскому сектору, другой — к административно-хозяйственному. И по иронии судьбы оба вынуждены на ходу осваивать средства политической борьбы за кресло лидера страны. В этой связи возникает один, но важный вопрос: каков стимул для кандидатов отдаваться политической борьбе за права граждан? Если в этих рассуждениях допущена ошибка и подозрение в классовой принадлежности к отечественной бюрократии не обоснованы, то очень хочется в этом убедиться. Желательно «не словом, а делом». И время благоприятствует — избирательная страда.
Пока же в независимой стране налицо активное пожинание плодов бюрократической революции — конвертация теневого влияния в форматы политических партий, коррупция, как профессиональное заболевание украинского чиновничества и тяжелая для рядовых граждан повинность, снижение уровня правовой защищенности последних. Разве не из-за попустительства тех, кто живет на наши налоги в любой момент любому «простому» гражданину могут не заплатить на работе, уволить без объяснения причин, хамить, домогаться, проявлять фамильярность, оскорблять словом и действием? А если у гражданина есть нужда в какой-то услуге, он к тому же должен платить дважды — один раз в виде налогов, другой раз — коробкой конфет, суммой денег и т.п.
ЧТО ДАЛЬШЕ?
Если обратиться к базовому для астрологии 12-летнему циклу, то 13-ый оборот циферблата означает завершение полного цикла и возвращение в начало. У романтиков и апологетов государственной независимости есть серьезный повод озаботиться тем, что очередная годовщина государственной независимости в новейшей истории Украины может завершиться поворотом назад... к России, вперед... к ЕЭП.
Однако существование самого сильного и загадочного класса украинской бюрократии является хорошим превентивным средством от этого. Потому что в природе не существует такого маргинала-чиновника (а тем более целой его популяции), который бы добровольно совершил самоубийственный акт остригания собственного дохода, понижения своего статуса, капитуляции и сдачи собственных прибыльных полномочий. К тому же сегодня есть существенная разница между Россией и Украиной — в российском случае элитной бюрократической кастой, костяком изменений и президентской опорой стали силовики с сильной корпоративной этикой и государственническими ценностями. В украинском же случае, как это не грустно признавать, преобладают «серые» бюрократы с космополитичным накопительным рефлексом, которые в зависимости от ситуативного расклада могут выступить на политической сцене в любом костюме и статусе.
Стоит обратить внимание на то, что символом изменений в экономике является рыночность, в политике — демократизация, а в административном пространстве? Что кроме общих фраз о необходимости борьбы с коррупцией могут предложить претендующие на власть?
Закономерность возникновения капиталов проявляется в том, что они возникают там, где существует не просто возможность обращения, а получения прибыли. Ответ на вопрос о том, какой из основных секторов — экономический, административный или политический наиболее капитализирован можно искать в области теории. Но он настойчиво проявляет себя в повседневной практике. Если исходить из того, что влияние в любой из этих областей проявляется в занимаемых позициях и способности стабильно получать прибыль, то на сегодняшний день наиболее доходным, безусловно, является административный сектор. И пост президента страны, как воплощение максимума таких возможностей, конвертируемых в любом пространстве —политическом, экономическом, правовом и др. В свете этого заслуживает внимания модная нынче тема политического реформирования — попытка реприватизации власти, дробления ее на куски. Идея политической, государственной независимости была скомпрометирована, мутировав в независимость политиков от ответственности.
В самом начале Конституции Украины, в статье 3 говорится о том, что «права и свободы человека и их гарантии определяют содержание и направленность деятельности государства. Государство отвечает перед человеком за свою деятельность. Утверждение и обеспечение прав и свобод человека является главной обязанностью государства».
Скрытая же переориентация класса чиновничества с декларируемых функций защиты интересов граждан на цели сохранения и воспроизводства государства, как самодостаточной ценности, как способа самосохранения ставит актуальный вопрос появления на украинской политической сцене того, кто способен проявить политическую волю и предпринять конкретные шаги на пути подавления всеобщей независимости чиновников от граждан в их тотальную зависимость, детенизацию общественных отношений. Чтобы в следующий раз был реальный повод для радости празднику независимости. Независимости от бюрократии.
