Первых жертв на Майдане можно было избежать. Вообще убийств во время Революции Достоинства могло не быть. Еще в начале массовых протестов на центральной площади страны Евгений Грицяк, лидер Норильского восстания, которое произошло в лагерях ГУЛАГа в 1953 году и в результате переросло в демонтаж ГУЛАГа и возникновение диссидентства, отмечал мирный, ненасильственный Евромайдан.
«Вспоминаю, как в Караганде мне предложили возглавить общегулаговскую забастовку, — подчеркивал Евгений Степанович в интервью «Дню» 6 декабря 2013 г. (№224). — Тогда я сказал, что сразу это сделать нельзя, и предложил организовать забастовку в одной конкретной зоне. Хотел показать, что можно противостоять мирно, без оружия. Задумывал с таким расчетом, что потом пойдет цепная реакция... К счастью, так и произошло. По всем лагерям Советского Союза начали бастовать. Сначала Норильск, потом Воркута, за ними Кенгир. Мне очень приятно, что эта цепочка свободы уже дошла до Киева. Наконец-то! Сегодняшний Евромайдан — это тот же ненасильственный метод давления — метод гражданского неповиновения. Поверьте мне — эту силу ни одна диктатура одолеть не сможет. Никогда. Я знаю».
Однако мирный Майдан вышел из берегов. На День Соборности — 22 января 2014 г. на Грушевского были застрелены двое протестующих, еще один найден мертвым под Киевом, еще два участника протестов умерли от ран в больнице. Сначала стало известно о смерти Сергея Нигояна, 20-летнего участника Евромайдана, который приехал в Киев 8 января из Днепропетровской области. Он получил три огнестрельных ранения — в голову, шею и грудь.
Вторым погибшим на Грушевского активистом был Михаил Жизневский, гражданин Беларуси. Михаилу было 25 лет. Из Беларуси он эмигрировал в Украину в 2005 году по политическим мотивам. Жил и работал в Киеве и Белой Церкви. С первых дней принимал участие в охране Евромайдана. Погиб во время столкновений на улице Грушевского. Получил сквозное ранение в сердце.
Также 22 января 2014 появилась информация о том, что в Бориспольском районе Киевской области обнаружен изувеченный труп, с головой, обмотанной скотчем. В убитом родственники опознали Юрия Вербицкого. Вербицкий исчез вместе с общественным активистом Игорем Луценко. Как рассказал позже сам Луценко, которому удалось выжить, их похитила группа неизвестных прямо из кабинета врача, куда Луценко привез Вербицкого на осмотр травмы глаза. По словам Луценко, их вывезли в лес за Киев и там били, потом долго держали в металлическом гараже, допрашивали. Юрий Вербицкий приехал на Майдан 20 января, ему было 50 лет, он был сейсмологом, защитил кандидатскую диссертацию.
Роман Сеник умер 25 января в больнице от ран, полученных во время штурма на Грушевского 22 января. Мужчину привезли в больницу в среду, 22 января, с ранением грудной клетки, в шоковом состоянии и без сознания. Киевляне массово сдавали кровь для пострадавшего, но спасти его жизнь врачи не смогли. Сенику было 45 лет, он проживал в поселке Наконечное-2 под Львовом.
Почему не удалось избежать жертв? Кому было выгодно разжигать «костер насилия»? Кто контролировал ситуацию и стал бенефициаром Евромайдана? Эти вопросы через три года остаются без исчерпывающего ответа — главным образом из-за того, что нет ответа на еще один вопрос — почему преступления во время Революции достоинства до сих пор не раскрыты?
«Однозначно, это минус для следователей, — комментирует руководитель Департамента спецрасследования ГПУ Сергей Горбатюк ход расследования по делам об убийствах Жизневского, Нигояна и Сеника к годовщине начала Евромайдана (pravda.com.ua). — Единственное, что это не дело, которое отложили и вообще этим не занимались. Расследование велось, ведется и будет вестись, пока не раскроем. Я не могу гарантировать, что преступление будет раскрыто. Но и работа, которая ведется, кажется, должна закончиться как минимум существенным сужениям круга подозреваемых. Полгода спустя мы провели повторные экспертизы и установили, что первые выводы о расстояниях неправильные. И это помогло двигаться дальше. В одном случае есть уже подразделение, который мы подозреваем в применении оружия».
«За последний год мало что изменилось, — дает комментарий «Дню» народный депутат Игорь Луценко. — Напомню, что по моему делу в части с «тетушками» — кто командовал, заказывал и оплачивал это похищение, было известно с самого начала расследования. В 2014 г. следствие просто оформило эту информацию. Проблема же, которая остается до сих пор, в том, что большинство «титушек» убежали, один даже из-под домашнего ареста. Что касается самой интересной части, то есть негласного наблюдения и прослушивания меня, то здесь прогресса нет, а есть имитация. Преступниками были те, кто в Департаменте по оперативно-технического обеспечению МВД «стучал» Чеботареву и Зубрицкому (люди тогдашнего главы МВД Захарченко), — где мы находимся. И этот эпизод им нужно было раскрыть, но это не делается. В целом же суть в том, что должностные лица — прикрыты, а «тетушки», и то только исполнители — оказались крайними. Ситуация с другими первыми жертвами Евромайдана приблизительно такая же. По первому номеру (Павел Мазуренко) в Небесной сотне вообще не было следственных действий. Власти фактически безразлично — будут или не будут наказаны виновные в убийствах. Они сбросили это на Горбатюка, и все, а тот работает так, как работает».
Сегодня, спустя определенное время, все понятнее становится то, что первые и последующие жертвы Евромайдана стали инструментом в руках как внутриукраинских, так и геополитических игроков (отсюда и нежелание раскрывать эти дела). Хотя «День» с самого начала предупреждал, что общественные активисты должны играть свою роль и быть не объектом, а субъектом в той сложной игре. Но чем завершился Майдан, мы все прекрасно помним. Бенефициарами стали как определенные кланы внутри страны, так и внешние силы — только не сам Майдан. Людей просто использовали.
«Что касается осмысления уроков революции, то они абсолютно провалены, — говорит Игорь Луценко. — Даже если начинать с практики применения милиции/полиции, чтобы не повторялось то, что было на Евромайдане, ничего абсолютно не изменилось. Или если говорить о сознании граждан, то здесь Президент все равно остается монархом, они фактически не реагируют на то, что он двигается к тому, что было раньше. Поэтому мы в некоторой степени ходим по кругу».
Тема Евромайдана стала одной из основных во время эфира на телеканале «112 Украина», где гостем была главный редактор газеты «День» Лариса Ившина. Ее аргументы:
— 2017-й — это год столетия Украинской революции 1917—1921 гг. Эти события в украинском обществе недостаточно осмыслены, недостаточно усвоены их уроки. Украинские революции ходят задом наперед, учитывая тот результат, который мы имеем после каждой из них. Нужно обстоятельно разобраться — почему так? Почему после каждой у нас нет ощущения, что мы достигли большого позитивного эффекта? Общество имеет потенциал протеста, но у него очень малый потенциал конструирования будущего. Восстаниями и майданами мы не решаем свои основные вопросы — качественную элиту, смену поколений, социальных лифтов, построения инструментальной политики, построения качественной информационной политики и уменьшения разрыва, который произошел в начале 90-х, между богатыми и абсолютно обнищавшим населением. Нужно переосмыслить инструменты борьбы, иначе мы будем двигаться от революции к революции, но от этого будет становиться все хуже и хуже.
Серьезный разговор о Майдане еще не начинался, и не потому, что очень многие люди его не хотят, — его не хочет общество. Обществу очень больно думать о том, что его могли обмануть, что было не только справедливое желание свергнуть Януковича, но была и часть технологий, которая не привела бы к такому разочарованию, если бы все было чисто в этой игре. Бенефициарами Майдана стали «люди сцены» Майдана, и то не все. Подрывать общество научились не только наши союзники, но и враги. Они изучили природу нашей анархии и подбрасывают дрова в костер, когда им это выгодно. Я считаю, что Майдан прошел свою точку роста тогда, когда не было насилия. Если бы хватило ума остановиться на точке ненасилия, то жертв бы не было. Но это тонкая работа с населением, это нужно, чтобы люди слышали своих лидеров или шли на Майдан, зная, что эти лидеры у них есть. Так, реакция общества на избиение студентов была абсолютно оправданной, но почему в результате на судебные заседания ходил только Александр Попов? А другие, кто был в его кабинете во время разгона Майдана? Какого бы высокого мнения ни было о себе общество, оно еще наивное и неподготовленное к длительной борьбе за свои права.
Продвижения стоит ожидать от тех людей, которые пока еще не в политике. Я думаю, что такие силы есть в обществе, но они еще не имеют выразительных политических платформ и реальной поддержки. Потому что политика должна строиться на том, что ее поддерживает средний класс, а не два олигарха против третьего. Политика должна строиться на поддержке народа, который имеет для этого ресурсы и желание. Пока мы не должны рассчитывать, что это будет немедленно, — придется серьезно работать на перспективу, чтобы создавать настоящие партии, потому что у нас пока нет партий с политическими взглядами и платформами.
***
Вопрос вынесенный в заголовок требует особого внимания — это тема для общенациональной дискуссии. Газета «День» готова ее вести и быть площадкой для обсуждения.
