Его работы дважды удостаивались отличия «Книга года Би-Би-Си». Последнюю («Танго смерти») сравнивают с романами Борхеса и Эко, называют лучшей книгой последних времен. Кроме того, Юрий Винничук — автор ряда краеведческих книг. «День» в разговоре с писателем и журналистом выяснял, почему знание новейшей истории становится лакмусовой бумажкой современного общества.
— Учитывая описания довоенных и военных событий во Львове в романе «Танго смерти», вы работали с архивными материалами. Как думаете, почему современной молодежи нужно знать историческое прошлое?
— Для того чтобы написать исторический роман, не обязательно погружаться в архивы. Я читал много довоенной прессы и воспоминаний о тех временах. Этого было достаточно, чтобы проникнуться духом довоенного Львова. К тому же, я, собирая материалы для моих краеведческих книг, имею уже собственный архив. Так что когда я сейчас пишу роман о Львове XVII века, то пользуюсь именно им.
Знание истории важно для осознания своей национальной ориентации. Почему поляк (не имеет значения — коммунист он, левый или правый) всегда в первую очередь — поляк? Потому что они там изучают свою историю, снимают исторические фильмы и сериалы, издают множество книг. А мы вынуждены познавать свою историю из российских примитивных сериалов, где украинец — преимущественно дебил. А между прочим, где можно натолкнуться на позитивный образ Симона Петлюры? Не в российских, а именно в польских фильмах.
— В этом году исполняется 70 лет событиям на Волыни. Во время Волынской трагедии погибали и поляки, и украинцы. Сегодня семьи обеих сторон с болью вспоминают те страшные события. Правильно ли было бы признать эти события геноцидом какой-то одной нации, если, по сути, страдали обе?
— В моей семье по материнской линии, которая жила под Кременцем, тоже были жертвы. Поляки убили дедушкиного брата, а дедушка, бабушка и моя мама вынуждены были бежать среди ночи из села, чтобы их тоже не убили.
Я когда-то писал, что есть в мире три нации, которые не могут никак посчитать количество своих жертв. Это евреи, украинцы и поляки. Все три имеют склонность их сильно завышать. Если с Холокостом все ясно — остановились на шести миллионах, то еврейские жертвы Хмельнитчины и Гайдамаччины вызывают у самих еврейских историков здоровый скепсис. Мы едва не с лозунгом «Ударим нашим Голодомором по их Холокосту» дошли уже до 10 миллионов. То же самое и поляки. Количество там гуляет произвольное — от 36 тысяч до 200.
Но это не уменьшает нашу вину перед поляками, как и их перед нами. Преступление есть преступление, и украинский президент десять лет назад уже за него извинился. Или мы должны теперь извиняться через каждые десять лет? Почему же тогда нет такого же требования к немцам? А к россиянам? Разве уничтожение польских офицеров, помещиков и госслужащих в 1939—1941 годах — меньшее преступление, чем волынское? А репрессии против польского населения в СССР в 1930-е годы? Взгляните только на списки расстрелянных крестьян Подолья — там почти одни поляки. Это десятки и десятки тысяч. Почему бы полякам и эту трагедию не признать геноцидом?
А я скажу почему. Потому что мы слабые. А слабого каждый порывается обидеть.
— Недавно 148 народных депутатов Украины обратились к польскому Сейму с просьбой признать события на Волыни геноцидом польского народа. Первый президент Леонид Кравчук назвал это заявление предательством украинского народа. Как считаете вы?
— Вот это и есть яркий пример того, как воспитаны поляки, а как — мы. Там что-то подобное просто невозможно. А здесь имеем некую пятую колонну, которая работает на старшего брата и делает все, чтобы нас не пустили в Европу, потому что нас с нетерпением ждут в Таможенном союзе. Между прочим, и это яйцебросание — это же провокация, которая не имеет никакого отношения к «Свободе». А что пишет польская пресса? Там кричат об украинских националистах и едва ли не нацистах. Куда нам до Европы?
Есть отдельные польские интеллектуалы, которые пытаются остановить эту истерию и спрашивают: так мы хотим исторической правды или стремимся опустить Украину! И чем мы сами лучше украинцев?
Из нас делают наибольших антисемитов. Это уже мы видим и в голливудских, и в немецких фильмах. В сериале «Наши родители, наши матери» украинские полицаи с сине-желтыми поясами преследуют евреев. Но где! В Смоленске!!! Причем эти полицаи почему-то не в униформе, а в каких-то обносках. Там же крестьянка в волынском селе на истинном украинском языке говорит немцу: «Пажалуйста, садітєсь». То есть немцы тоже ищут себе козла отпущения. В фильме «Бабий Яр» немцы гонят евреев на расстрел, но именно украинцы обкидывают евреев гноем.
— В этом году также исполняется 60 лет Норильскому восстанию. Депутат Валентин Наливайченко отметил, что для того, чтобы разобраться с событиями во Врадиевке и Святошине, нужно читать о Норильском восстании. На ваш взгляд, есть ли связь между этими событиями?
— Связь есть та, что там и там люди дошли до края. Когда чаша терпения переливается через край, человек бросается на амбразуру. Страх отступает. Ненависть зашкаливает. Градус кипения украинцев уже таков, что скоро все увидят его последствия. Когда в России на Дальнем Востоке какие-то таинственные партизаны начали убивать милиционеров, на всех российских и украинских форумах все сочувствовали именно партизанам. А загляните в комментарии после сообщения о том, что кто-то из действующей власти потерял сына или сам попал в аварию. Не хочу даже цитировать — там только ярость и утеха. Если человека долго и методично унижать, эксплуатировать и презирать, в человеке просыпается зверь. Тогда уже не до реверансов.
