История движется вперед через механизм смены поколений. Утверждение как будто и банальное, однако в целом справедливое. В том числе и относительно Украины, где после президентских и парламентских выборов власть обрело последнее поколение made in USSR — со всеми своими специфическими «примочками», добродетелями и «ганджами». Это те, кому теперь 40 плюс-минус 5 лет. Те, кто в СССР не только родился, но и пошел в школу, стал октябренком, пионером или комсомольцем и начал сознательную жизнь, кто прошел первые (и главные!) этапы формирования своего человеческого Я в «совковой» действительности.
ЭТО БЫЛ ОЧЕНЬ СПЕЦИФИЧЕСКИЙ «СОВОК»
Конечно, это был очень специфический «совок» в сравнении с прошлыми десятками лет. Сначала те, кто родился во второй половине 1970-х, ежедневно видели в телевизоре похожего на зомби Леонида-»бровеносца», с его шамканьем и неуверенными движениями, невольно слушали взрослые анекдоты о «выдающемся борце за мир», потом наблюдали по телевидению похороны этого генсека — а вскоре и двух его трагикомических преемников (это уже должны помнить и сорокалетние). Тогдашние репрессии не были массовыми, скорее точечными, хотя говорить в незнакомых компаниях о политике не рекомендовалось в силу опасности попадания в число «неблагонадежных», кого «компетентные органы» активно «профилактировали». Разумеется, все это касалось взрослых, но пресловутый феномен Doublethink распространялся и на детей, особенно на школьников: мол, никогда не пересказывай в школе то, о чем говорят дома, не распускай язык со своими товарищами — могут быть неприятности...
Ну, а дальше началась перестройка, возглавляемая разговорчивым Горбачевым, когда — где-то с 1986-87 годов — стало вовсе не страшно (до этого за подслушанный доносчиком политический анекдот могли выгнать с работы или даже отправить за решетку). Возродился прикрытый во время «развитого брежневизма» КВН, в котором веселые и самые находчивые сначала осторожно, а затем и на полную силу высмеивали советское прошлое. Одни комсомольские лидеры сняли галстуки и начали бороться за «демократический социализм», другие — галстуки оставили и занялись бизнесом, третьи — рванули в новейшую «черную сотню», выискивая повсеместно «сионистскую агентуру», четвертые — создали «Белое братство»...
Иначе говоря, всем стало жить весело, хотя далеко не всем лучше в плане материальном. Правда, в «горячих точках» Союза (Закавказье, Балтия, Приднестровье) «веселье» было щедро сдобрено пороховым дымом и кровью, но на это должным образом реагировали далеко не все жители шестой части суходола. Тем более подростки и дети — для них наступил многолетний праздник краха политических суеверий и свободного открытия нового, ранее (в их памяти!) запрещенного. Но в то же время с политическими суевериями нередко разрушались и те табу и направляющие, на которых держится настоящая культура. Старшие возрастные группы (начиная с 18-20-летних) в те времена получили возможность сознательно приобщиться к осмыслению положенных перед тем «на полку» кинофильмов и написанных «в ящик» или опубликованных в «самиздате» и «тамиздате» книг. В 12-15 лет, тем более в еще младшем возрасте, восприятие феноменов «культуры Сопротивления» вряд ли окажется адекватным своему предмету, они — во времена перестройки, о которых в настоящий момент идет речь, — будут восприняты как что-то прикольное, не больше. И вообще: «прикол» для последнего советского поколения так или иначе именно во время перестройки выйдет на первое место, станет основой жизни.
Среди старших возрастных групп в 1960—1980 годы успели выкристаллизоваться и несоветские, и антисоветские мировоззренческие установки. У этих возрастных групп был опыт как пассивного, так и активного противостояния тоталитаризму в его разных формах; младшие такого опыта не имеют, зато Doublethink в своем самом простом, схематическом виде к ним (по крайней мере, к 40-летним) прицепилось. Конечно, речь идет об определенных обобщениях, об определенных идеальных конструкциях, о «больших числах», ведь среди любых поколений всегда есть люди, которые выбиваются из общей картины, но определенное представление о реальности, о направляющих ее осмысления, на мой взгляд, такие конструкты дают.
И еще одно. В Украине часть этого поколения изучала хотя бы примитивизировано украинский язык, изучала литературу, пусть и соответственно «прореженную», имела какое-то представление об отдельности своего народа (так как даже советские школьные дисциплины вели речь о становлении самостоятельного украинского народа где-то так с XIV века), зато другая часть жила в советско-русском мире, видя в Украине разве что географическое понятие. И продолжала жить в этом мире, даже получив украинские паспорта. Так как у нее в силу и объективных, и субъективных причин, сложилось представление, как будто из Москвы приходит все лучшее. Действительно: в УССР под руководством Щербицкого «верхи» до последнего сопротивлялись перестройке, и когда многие газеты и журналы с 1988 года начали становиться вольнодумными, то телевидение на несколько порядков проигрывало московскому...
В 1990-Х, В МОСКВЕ ВОЦАРИЛОСЬ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ К УКРАИНЕ
Те, кому теперь 50 и больше, почувствовали на себе и на своих родных и другое: что из Москвы приходят репрессии и неурядицы, что Москва не позволяет построить даже подземный туалет в Киеве без своей санкции, что это — не только всесоюзная столица, но и всесоюзная помойная яма (эта формула принадлежит, кстати, типичной россиянке, редактору философской серии брошюр общества «Знание»). В конечном итоге из Москвы дали команду провести фатальный эксперимент на Чернобыльской АЭС, а после катастрофы некоторое время запрещали заниматься элементарной защитой киевлян и жителей других городов от ее последствий. А вот самое молодое советское поколение этого всего не почувствовало, живя сначала в атмосфере трагикомической «погони генсеков на катафалках», а затем все более свободного карнавала перестройки. Более того: и Чернобыльская катастрофа была воспринята детьми, в возрасте младше 10 лет, боюсь, в силу возрастных особенностей как какое-то чуть ли не карнавальное приключение.
Ощущение жизни как «смехопанорамы» и отсутствие общественно значимых табу, похоже, доныне осталось со значительной частью этого поколения. Вместе с пренебрежением к быстросменным законам (которые тогда действительно маячили в союзной и республиканских Советах в «турборежиме»), стремлением во всем опираться на «своих» и привычкой оглядываться на Москву и подражать не наилучшим образцам советско-российской культуры в разных сферах, от попсы до политики. Почему не наилучшие? А потому, что они всегда — хотя и имея разные идеологические «оболочки» — доминировали в имперской России/СРСР. Впрочем, это отдельная тема, здесь же отмечу, что власти этой империи (разве что за исключением перестройки, и то лишь частично, но дети и подростки объективно не могли уловить нюансы) было нужно «правильное» искусство, которое не позволяло массовому человеку становиться, как говорят, «слишком умным» и, главное, самостоятельно действующим.
Ну, а затем, в 1990-х, в Москве воцарилось пренебрежение к Украине и украинцам, соединенное с хамством и невежеством. Помню, как «Комсомольская правда» отреагировала на появление купоно-карбованцев: «Смешные фантики с видом Андреевского спуска». Пробе, там была изображена Святая София Киевская! Ну, а в «Московских новостях» их военный обозреватель все 1990-ые упрямо называл украинскую армию «УНА»... Впрочем, хамство и невежество касалось не только Украины, но и всех достижений науки и культуры. Известный автор книг и очерков о космонавтике, в молодости — инженер КБ Королева, Ярослав Голованов в конце 1990-х высказал редакции той же «Комсомолки» решительный протест в связи с публикацией, преисполненной бессмыслицами и клеветой статьи о первых космонавтах. И что? Редакция протест не напечатала, за клевету не извинилась, мол, все в порядке. Эта стилистика, эта аура окутала всю московскую культурную жизнь (не говоря уже о политической); немногочисленные группы интеллектуалов высокого уровня пытались противостоять национальному социокультурному суициду, однако не слишком удачно. В конечном итоге, апофеозом этой сногсшибательной российской культурной деградации 1990-х стало триумфальное избрание президентом государства подполковника КГБ Путина, не главной ли заслугой которого были лакейские обязанности при питерском мэре Собчаке («Вова, открой бутылку!» — этой ролью запомнился тогдашний Путин гостям Собчака), а затем — отказ в поддержке на парламентских выборах остаткам недобитых либералов и всеобщее торжество похабного неосталинизма. Ничего странного: сначала российская олигократия приложила усилия для дебилизации масс, а затем ее сменили «кремлевские чекисты», убрав тех из олигархов, которые имели несколько иные интенции. Достаточно вспомнить судьбу Ходорковского, который «нагло» вкладывал средства в образовательные и культурные проекты.
ОСОБЕННО МНОГО ИСКУШЕНИЙ ПОЯВЛЯЛОСЬ ПЕРЕД АРТИСТАМИ
Значительная же часть последнего советского поколения граждан независимой Украины продолжала смотреть на «золотую Москву», считая ее «культурной столицей» чуть ли не мирового уровня, а высокую украинскую культуру, которая начинала подниматься на полный рост, — чем-то очень провинциальным. Тем более что в Москве было столько прелестей для «искренне советских украинцев»! Только удовлетворяй потребности тамошнего охлоса и не ссорься с «элитой». Кстати, в 2005 году автору этих строк предлагали посодействовать изданию его книг в Москве — за хорошие гонорары! — только, понятное дело, на русском языке, с соответствующей идеологией и отбором фактажа. Я невежливо отказался; а кто-то ведь согласился, не так ли? Особенно много искушений появлялось перед артистами всех жанров и уровней; не буду называть имена грандов, которые не устояли перед этими искушениями, поработав ради славы «русского мира».
Во главе «команды Зе», которая в абсолютном большинстве, включительно со своим лидером, принадлежит к последнему советскому поколению, немало лиц, как они сами говорят, «русской культуры». Вряд ли это культура Герцена и Чехова, Войновича и Сахарова. Русская культура — это не только Алла Пугачева и Евгений Петросян. Это — Иосиф Сталин и Владимир Путин. Ведь любая целостная культура включает в себя культуру политическую, пусть и не на артикулированном уровне. Существенно ли отличаются некоторые персоны от власти как в смысле общей культуры, так и культуры политической от своих якобы оппонентов из откровенно пророссийских политических сил? Пусть читатели «Дня» сами поищут ответ. А фактом является то, что многие из них не владеют хотя бы элементарно литературным украинским языком (хуже всего с этим именно у 40-летних) — и это должны быть законотворцы и государственные лидеры!
А вспомним типично русско-советский по идеологии телесериал «Слуга народа». В нем президент Украины, которого играет Зеленский, выглядит таким единоличным правителем, которому в мудрой деятельности мешает парламент, который он же (хотя бы в своих мечтах) беспощадно расстреливает. Этот президент разрывает отношения с западными финансовыми институциями, которые, мол, только и мечтают поставить на колени Украину, и после того как «враги народа» сбрасывают его, возвращается к власти и «сшивает» страну, которая без него успела распасться на части. Зато русский империализм и неоколониализм в сериале отсутствуют. По-видимому, это закономерно.
Конечно, новая власть, даже выходцы из «Квартала 95», теоретически способны выйти за пределы веселых и безответственных политических игр, серьезно заняться серьезными делами под лозунгом: «Прочь от Москвы!». Но... И еще раз но...
