Поскольку нынешний этап расширения, вероятно, еще надолго, если не навсегда, останется последним, то государствам-членам Союза необходимо срочно подумать над переработкой договоров ЕС в духе новой реальности — чтобы их положения были работоспособны в течение продолжительного срока. В частности, государствам-членам Евросоюза союза придется намного основательнее задуматься над выработкой своей сильной международной политики и политики безопасности. Тому есть две причины.
Во-первых, в результате расширения ЕС вплотную приблизится к границам России и бывшего Советского Союза; если же присоединится и Турция, то ЕС проникнет также и в самое сердце Ближнего Востока. Во-вторых, происходит трансформация международной среды, в которой действует ЕС. Причина — революция в стратегии, которая происходит в Вашингтоне. В течение последних 50 лет Евросоюз в основном мог рассчитывать на дружеское партнерство с США в смысле учета его мнения. Это допущение больше не соответствует действительности, несмотря даже на то, что мы еще не знаем, в какой степени новой Америке свойственен односторонний подход.
Проблема усугубляется тем фактом, что ЕС остается совершенно неподготовленным к своему расширению, напоминающему «большой взрыв», даже в тот момент, когда оно вот-вот начнется. Никто не имеет никакого представления о том, как руководить Союзом, насчитывающим 25 или более государств-членов — если не говорить даже об основах материально-технического обеспечения, а начать с того, что требования по переводам возрастают в геометрической прогрессии. Или представьте себе, насколько трудно становится проводить переговоры в комнате, где сидят 25 национальных делегаций, 10 из которых будут незнакомы с тем, как работает ЕС.
Но график расширения, согласованный в Копенгагене, будет определять окончательные границы Союза. Возможно, однажды к нему захочет присоединиться Норвегия, и это не создаст никаких проблем; можно допустить и то, что захочет вступить Швейцария, и это опять же не станет проблемой (ни для кого, кроме швейцарцев). Но какое-либо дальнейшее расширение ЕС трудно себе представить. Кроме бедных, разоренных войной балканских государств — Албании, Боснии, Хорватии, Македонии, а также Сербии с Черногорией (как бы они себя в конце концов ни стали называть), единственными вообразимыми дополнительными кандидатами, если считать их европейскими странами, являются Россия, Беларусь и Украина.
Ключевой страной в этой группе является Россия. Даже если оставить в стороне все вопросы о правах человека, демократии и верховенстве закона, все равно Россия — просто слишком большая, слишком азиатская, слишком ядерная страна и в ней слишком много от «великой державы», чтобы она смогла ужиться внутри ЕС.
Можно предположить, что преимущество нынешнего, похожего на «большой взрыв» расширения будет заключаться в том, что благодаря ему политики задумаются о радикальном переосмыслении процесса принятия решений в значительно увеличившемся ЕС. В прошлом новые страны присоединялись к Евросоюзу по одной, по две, максимум — по три. В этих случаях прежние члены ЕС делали вид, что фундаментально менять организационную структуру ЕС нет необходимости.
Теперь, когда присоединяются 10 новых государств, делать вид, что это так, больше невозможно. К счастью, почва для реформы готовится Конвентом, занимающимся будущим Евросоюза, на котором председательствует бывший президент Франции Валери Жискар д’Эстен. И уже весной будущего года Конвент должен внести свои предложения относительно устройства ЕС.
Проблема в том, что резкое ускорение процесса расширения происходит одновременно с изменением мнения ряда стран-членов в пользу того, чтобы ЕС был в большей степени межправительственным образованием, чтобы больший акцент делался на сотрудничество между суверенными государствами и меньше внимания уделялось укреплению общих институтов ЕС. Это наиболее заметно у крупных государств-участников ЕС, таких как Великобритания, Франция и Испания. И можно понять, почему: это бывшие «великие державы», которые боятся раствориться в огромном образовании под названием Европа. Заявляя о национальном суверенитете, они надеются продлить свое собственное влияние.
Но это неправильное решение проблемы, связанной с расширением ЕС. Принятие решений и так уже затруднено сейчас, когда в ЕС входят 15 членов. Когда их число возрастет до 25 — 30, то делать это станет невозможно, если не расширить круг вопросов, по которым решения принимаются большинством голосов, и не сократить сферу действия права вето для индивидуальных государств. Короче говоря, большой ЕС должен будет иметь намного больше черт, характерных для федерации, чем малый ЕС.
Дело тут не в идеологии, а в арифметике. Аналогичный аргумент применим к выработке более эффективной внешней политики ЕС. Россия больше не воспринимается как источник военной угрозы. Но если США будут продолжать отказываться от многостороннего подхода и вместо этого примут решение осуществлять военное вмешательство везде, где им захочется, то мир станет намного более опасным.
Премьер- министр Великобритании Тони Блэр говорит, что Европа должна быть для США партнером, а не служанкой или конкурентом. Это со стороны Европы определенно означало бы прогресс по сравнению с тем, что мы имеем сейчас, и потребовало бы намного более тесного внешнеполитического сотрудничества в рамках Европы, чем то, на которое, по-видимому, готовы Великобритания, Франция или Германия.
Но для этого недостаточно усилий только одной Европы. Если позиция администрации Буша не изменится фундаментальным образом, то сомнительно, что о партнерстве вообще будет идти речь. Короче говоря, если мы живем в мире, где США действуют исключительно в своих сиюминутных национальных интересах, то и ЕС будет вынужден поступать так же. Однако ни одно европейское правительство, по- видимому, еще не готово посмотреть в лицо этому факту.
Проект Синдикат для «Дня»
Иен ДЭВИДСОН, советник и обозреватель Центра европейской политики (Брюссель)
