Министерство обороны Украины выступило с намерением создания на базе Национальной академии сухопутных войск им. гетмана Петра Сагайдачного во Львове соответствующего вуза в Харькове. Инициатива эта вызвала массу обсуждений и возмущений, что вылилось в распространенную электронную петицию, в которой такая инициатива называется не иначе как «план уничтожения» Академии. И хоть Министерство ссылается на планы реформ (термин, который за последние годы особенно дискредитирован, ведь понять, что под ним имеет в виду то или другое ведомство трудно) и увеличение запроса на подготовку офицерского состава, неуверенность намерений военного ведомства провоцирует острую дискуссию. По крайней мере, твердо МО так и не выступило с толкованием своих намерений. Особенно тумана добавляет намерение сократить набор в львовский вуз, что никак не вяжется с объяснениями относительно увеличения госзаказа на выпускников.
«Лично я — сторонник того, чтобы оставить всю учебную базу во Львове, — комментирует «Дню» директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения Валентин БАДРАК. — По этому поводу я общался со специалистами. Там существует единая база — материально-техническая, преподавательский состав, и тому подобное. Колесо настроено, и оно работает. Распылять это — означает дополнительные большие расходы, которые во время войны можно направить на другие цели с большей эффективностью. Насколько мне известно, ситуация еще окончательно не разрешена и изучается военным руководством. Мне трудно сказать, какая мотивация таких инициатив. Военные говорят об образовательной реформе в военной сфере. Но довольно трудно комментировать целесообразность таких изменений в русле образовательной реформы, ведь для этого необходимо комплексное исследование. С одной стороны, Украина постепенно переходит на стандарты НАТО и другие западные стандарты в этой сфере. Мы даже видим уже определенные позитивные сдвиги в кадровой политике. С другой стороны, мы еще имеем остатки советского подхода, когда военное звено должно было пройти три академии, осуществляя глобальную, системную подготовку, которая только на первый взгляд кажется качественной и эффективной, а в действительности является закостенелой и негибкой. Следовательно, системы еще не созданы, чтобы был банк данных и конкретный офицер знал свои возможности для реализации собственного потенциала, то есть получение должности в случае, если он отвечает тем или другим требованиям».
«Поэтому до того момента, когда можно будет сказать, что реформа в оборонной сфере состоялась вместе с разграничением полномочий между Министерством обороны и Генштабом, еще необходимо пройти долгий путь, — говорит Валентин Бадрак. — В рамках саммита НАТО украинская сторона пообещала пройти этот путь до 2018 года. Но, по моему мнению, реформы в сфере обороны не могут касаться вопроса разрушения образовательной базы во Львове для того, чтобы показать это как образовательную реформу».
Так ликвидация, расширение или переезд? И, в конечном итоге, как такие пертурбации связаны с реформами? «Относительно перенесения Национальной академии сухопутных войск им. гетмана Петра Сагайдачного у меня очень скептические мнение, — говорит «Дню» член Комитета Верховной Рады по вопросам национальной безопасности и обороны Дмитрий ТЫМЧУК. — Любое расширение вуза, тем более его специальностей, требует расходов не только на материально-техническую базу, но и на жилищный фонд для преподавателей, и тому подобное. Каждый ВУЗ имеет серьезную методологическую базу. Соответственно возникает вопрос — где брать новую методику, разработки, учебные пособия. Кроме того, в отличие от гражданских вузов, военные вузы не могут «клепать» офицеров по любым специальностям в любом количестве, ведь потом каждого офицера нужно будет устроить на конкретное место. То есть, здесь жестко действует госзаказ».
«Я был недавно в своей Альма-матер во Львове и должен сказать, что я ее не узнаю, — говорит Дмитрий Тымчук. — В сравнении с тем, что было в начале 90-х годов, на сегодня в Академии сухопутных войск очень мощная материально-учебная база, есть мощный учебный центр в Новояворовске, который работал в советские времена на весь Прикарпатский округ, и все это с преподавателями и слушателями 18 тысяч людей. Артиллеристы, танкисты могут на местности отрабатывать вопросы взаимодействия, то есть на практике отработать все это до реальных боевых действий. Несмотря на жесткое недофинансирование, руководство Львовской академии умудрилось создать очень мощную базу. Отдельный момент — на этой базе работают инструкторы стран НАТО, и работали они там еще до агрессии. А это уже и получение опыта Альянса. Они готовят не только офицеров по разным специальностям, но и сержантов, контрактников, резервистов, что очень актуально в момент новых волн мобилизации».
В любом деле, которое вызывает противоречивые заявления, возникает вопрос к мотивации. Напомним, что идет речь не о рядовом училище, а о ВУЗЕ, на базе которого, по словам специалистов, проходили и проходят международные учения при участии Генерального секретаря и командования сухопутных войск НАТО, министров обороны Канады, Литвы, Польши, Латвии, Турции и на который приходится свыше 70% (идет речь в упомянутой электронной петиции) всего международного сотрудничества ВСУ. Какой же действительный мотив его перенесения из западной части страны на восток?
«Единственным аргументом, который может выдвинуть и выдвинуло Министерство обороны на заседание Комитета ВР по нацбезопасности и обороне, является то, что в настоящее время армия увеличена, соответственно существует потребность в офицерах других специальностей, а Львовская академия уже не сможет справиться с подготовкой такого количества офицеров, которые нужны по госзаказу, — продолжает Дмитрий Тымчук. — Заместитель министра обороны генерал Павловский предложил перейти по техническим специальностям на подготовку в Харькове. Такое предложение они обосновывают тем, что там раньше было танковое училище. Но оно было расформировано очень давно. Материально-техническую базу там нужно возобновлять почти с нуля. Учитывая небольшой военный бюджет, это будет очень проблематично. При этом идет речь не только о танкистах в Харькове, но и об артиллеристах, инженерах-саперах в Каменец-Подольском и других. Все это очень большие расходы. Для чего это делается, я окончательно понять не могу. В этом плане хотелось бы, чтобы Министерство обороны аргументировало свои предложения не только тем, что увеличилась потребность в новых офицерах, но и дало экономическое обоснование по обеспечению госзаказа на ближайшие годы. Учитывая то, что курс подготовки офицера пять лет, то нам нужен план минимум на шести— семилетний период, с экономическими расчетами».
«Минобороны утверждает, что львовский вуз трогать не будут, — рассказывает дальше Дмитрий Тымчук. — Вот здесь и есть чрезвычайно интересный пункт. Ведь, насколько мне известно, на Кабмине выносился вопрос в контексте создания новых военных вузов, при этом шла речь об уменьшении набора во Львовскую академию. Поэтому, для чего мы вкладывали миллионы в базу во Львове (в ВУЗе утверждают, что они готовы даже расширять свою базу), а теперь сверху планируется ее уменьшать. Если окажется, что Минобороны в лице Павловского солгало Комитету, то на это должна быть жесткая реакция. Комитет, в свою очередь, принял решение поддержать предложение Минобороны о создании в Харькове соответствующего вуза только при условии того, что во Львове никакое сокращение не состоится».
Дальше в подозрениях относительно мотивации перенесения вуза Дмитрий Тымчук был еще резче: «У меня есть догадки относительно того, почему Минобороны избрало именно Харьков. Но это отдельная тема, которая связана с конкретными фамилиями. Можно сказать, что как только на силовые структуры и соответственно на военные ведомства пошли деньги в результате агрессии, то появились вопросы, как их «полезно» использовать и, чтобы эти расходы находились под минимальным контролем. Передислокация вуза и создание его на ровном месте — это очень благодатная почва для разного рода злоупотреблений, которые по факту будет очень сложно отследить. Если покупаются берцы или БТР, то зная их цену, можно легко подсчитать расходы. А вот возобновление учебной базы военного вуза — это непаханое поле, в которое можно закапывать не миллионы, а миллиарды и потом отчитываться, что все эти средства пошли на хорошее дело».
Стоит отметить, что попытка разного рода переформатирований вуза с апелляцией к реформам происходит не впервые. До сих пор неоднозначной остается ситуация с Дипломатической академией, за реформой которой некоторые эксперты видят ее ликвидацию де-факто с целью «освоения» ее помещений. Это только версия, но как еще можно объяснить подобные хирургические вмешательства в организм, который нуждается в развитии, а не ампутации? Тем более во времена, когда испытываем дефицит качественных дипломатических кадров. «День» обратился за комментарием к вице-премьер-министру по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Украины Иванне Климпуш-Цинцандзе, которая представляла соответствующую реорганизацию Дипакадемии на заседании Кабмина. Ждем ответа второй месяц. От подобных экспериментов с наукой, можно загнать пациента «под гранит». Потому неудивительно, что и ситуация вокруг Национальной академии сухопутных войск им. гетмана Петра Сагайдачного вызывает массу подозрений и толкований. Понятно одно: какие бы не ставили чиновники цели перед реформами, нельзя допускать уничтожение уже созданных институций с приобретенным опытом и авторитетом.
