9 ноября Украинская Хельсинкская группа (УХГ) отметила свое 30-летие. Юбилейная конференция, посвященная этому событию, собрала не только легендарных участников этого объединения, но и значительное количество тех, кто неравнодушен к теме украинского правозащитного движения. А таких оказалось не так уж и мало: конференц-зал издательства «Смолоскип» был набит до отказа.
И в этом нет ничего удивительного. Оказаться в одном зале (рядом) с теми, кто творил историю, удается далеко не всегда. А историческое значение того, что удалось сделать участникам УХГ в тех условиях, все-таки трудно переоценить. Политическая ситуация в тот период, как отметил в своем докладе участник УХГ Василий Овсиенко, была совсем не простой. Идеологическое противостояние СССР и стран Запада, особенно во второй половине XX столетия, грозило перерасти в Третью мировую войну. Однако опасность возможного использования в этой новой войне ядерного оружия могла привести к катастрофическим последствиям для человечества. Это вынуждало лидеров противоположных политических лагерей постоянно искать пути и способы мирного сосуществования. В связи с этим 1 августа 1975 года 33 государства Европы (все, кроме Албании), а также США и Канада подписали в столице Финляндии Хельсинки Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе(СБСЕ).
Подписание Хельсинкских соглашений оценивалось тогда как несомненный успех советской дипломатии. Данные соглашения не только юридически закрепили границы, сложившиеся в результате Второй мировой войны, но и обеспечили Советскому Союзу статус наибольшего благоприятствования торговли с Западом. В обмен на это СССР обязался выполнять условия так называемой третьей корзины Заключительно акта — соблюдения прав человека.
С одной стороны, подписывая Хельсинкский пакт, тогдашнее советское руководство вряд ли собиралось придерживаться выполнения всех его пунктов в полном объеме. Но поскольку эти соглашения приравнивались к национальному законодательству, их подписание давало формальный повод организациям, находящимся до этого вне закона, легально и законно бороться за права человека. Этим и решили воспользоваться советские правозащитники.
Сначала, по инициативе московского профессора Юрия Орлова (из круга академика А. Д. Сахарова), 12 мая создается московская общественная группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Позже, 9 ноября 1976 года, подобная группа была создана в Украине. Ее инициаторами были писатель и философ Николай Руденко, московский опальный генерал Петр Григоренко, общественный деятель Оксана Мешко, писатель- фантаст Олесь Бердник и юрист Левко Лукьяненко. Членами-соучредителями ее также стали микробиолог Нина Строката-Карванская, инженер Мирослав Маринович, историк Николай Матусевич, учитель Олекса Тихий, юрист Иван Кандыба. Всего в группу вошел 41 человек. Несмотря на общность задач, объединяющих московскую и украинскую группы в одно демократическое движение, разница между ними все же была значительной.
Так, по мнению львовского правозащитника Ивана Геля, для московской правозащитной группы Сахарова проблема демократизации России была, конечно, актуальной, «но только в пределах того национального еврейского движения, основной задачей которого являлось беспрепятственное возвращение евреев в Израиль или создание полноценной культурной автономии в составе СССР». Что же касается собственно российского крыла диссидентства, то, по мнению Геля, несмотря на ненависть к коммунизму того же Александра Солженицына, писателю так и не удалось преодолеть в себе великодержавный российский шовинизм.
А поскольку участники УХГ «с самого начала ставили своим заданием не только защиту прав человека, но и возобновление украинской государственности» (Раиса Руденко), это вызывало бурную и негативную реакцию со стороны членов МХГ. В этом контексте в кулуарах конференции прозвучало воспоминание одного из украинских политзаключенных о том, что, даже находясь в заключении, российские «политзеки» в беседах со своими украинскими «коллегами» выражали свою полную готовность в 24 часа уничтожить украинское «сепаратистское» движение. Что лишний раз подтверждает тезис о том, что российская демократия заканчивается там, где начинается украинский вопрос.
Члены УХГ, прекрасно понимая тот факт, что номинальная государственность УССР является полным мифом, постоянно напоминали миру про существование порабощенной Украины и добивались от мирового сообщества признания за украинской делегацией независимого статуса. «Поставить украинский национальный интерес на международную правовую основу», используя противоречия между Западом и СССР, и было той «гениальной догадкой» (Василий Овсиенко), которая позволила наполнить миф про Украину реальным содержанием. И спустя полтора десятка лет она стала независимым государством. И пускай, по мнению Раисы Руденко (вдовы Николая Руденко), «наше государство еще не совсем независимое, но то, что эта независимость уже провозглашена, дает нам шанс возродить ее полностью».
И для этого, по мнению ряда выступающих (Григорий Приходько, Михаил Горынь и др.), необходимо завершить незавершенное. Характеризуя ситуацию, сложившуюся в современной Украине, выступающие обращали внимание на то, что причины разобщенности украинского демократического движения следует искать в событиях конца 80 х — начала 90-х годов. Именно в тот момент, когда советская система фактически распадалась, властям удалось дезориентировать диссидентов. Одним из таких факторов стал переход части из них на сторону советской власти. Партийной номенклатуре удалось добиться поддержки со стороны западных стран, убедить общество в собственной незаменимости в деле построения демократической Украинской державы и благодаря этому сохранить тотальный контроль над демократическим движением. Это позволило ей не только нейтрализовать радикальное крыло диссидентства, но с помощью нового законодательства сохранить себя при власти. Ярким примером этого является закон о реабилитации.
Дезориентированные правозащитники не смогли удержать инициативу и не настояли на расследовании дел против бывших членов того же УКГБ. Более того, из уст многих уважаемых демократов стали звучать призывы к прощению, что позволило бывшей номенклатуре перейти в активное контрнаступление.
Возможно ли оздоровление диссидентства в современной Украине? Большинство присутствующих ответили на этот вопрос положительно. В условиях открытой общественной деятельности, по мнению участников конференции, необходимо культивировать следующий принцип: ненаказанный властный преступник остается носителем властного зла. При этом выступающие акцентировали внимание на том, что необходимость криминального преследования бывших высокопоставленных советских преступников должна осуществляется не ради мести. Прощение, по их мнению, должно касаться исключительно морального, а не правового аспекта. В условиях нарождающегося тоталитарного реванша юридическая безнаказанность власти будет иметь особенно губительные последствия. И в этой связи необходимость в воспитании нового поколения правозащитников встает особенно остро.
Но для того, чтобы молодые правозащитники не допустили ошибок своих предшественников, им необходимы знания всех тех механизмов, с помощью которых происходит подавление воли индивидуумов. Эту просветительскую миссию должна взять на себя старая гвардия диссидентов. Гвардия, которая набиралась политического опыта в тот период, когда у правозащитников не было иллюзий относительно того, что власти позволят им открыто отстаивать права человека. Они прекрасно понимали, что рискуют не только свободой, но и жизнью. И, видимо, не случайно в эмоциональном выступлении философа и диссидента Евгения Сверстюка возникло словосочетание «рыцари абсурда». И действительно: легко быть героем, когда знаешь, что будешь этим героем. Но тогда, 30 лет назад, когда на одной из частных московских квартир писатель и ученый Николай Руденко напомнил миру о существовании Украины, он вряд ли он задумывался над этим.
И в первую очередь потому, что правозащитник — не профессия. Правозащитник — это состояние души, что не оставляет нас равнодушными к чужому горю. И если вы по-настоящему откликнетесь на зов своего духа, будьте готовы пойти на жертву. Именно в этом, по словам Мирослава Мариновича, «состоит суть «гранта Небесной фундации», который, в отличие от грантов международных правозащитных фундаций, несет в себе не деньги, а страдания».
