Кому приходилось хоть несколько раз публиковаться, тот знает, что когда написанное тобой кто-то авторитетный для тебя заметит, воспримет и доброжелательно оценит — очень приятно. Именно это я ощутил, читая статью «Либеральный империализм» профессора Джеймса Мэйса («День» от 7 октября 2003 г.).
Но дело далеко не только в том, что одобрительное упоминание приятно. Мэйс в своей статье говорит об опасности «финляндизации» Украины, имея в виду то, что в 1950 — 1980-х годах Финляндии не давали делать то, что не нравилось СССР. А эта тема мне близка, о похожих вещах я писал в своей статье «Демонстративная немилость» («День» от 8 февраля 2003 г.).
Более того, моя статья сначала называлась «Тайванский синдром». Тайвань, как известно, де-факто признают практически все, а де-юре — практически никто. Потому что признание не понравится Китаю, а с ним практически все весьма считаются. Эти проблемы Тайваня похожи на те, которые были у Финляндии. Но Финляндии было явно легче, признание у нее было и де-юре, и де-факто, положение плавно менялось и пришло время, когда ей стало вольно делать и то, что СССР не нравится.
Несовпадение де-юре и де- факто, слишком сильное влияние на отношения с каким-то государством того, что об этом подумают в другом государстве, — это и можно назвать «тайванский синдром». С тем же успехом можно сказать «финский синдром». Для этого синдрома характерно и то, что о реальных причинах «двойных стандартов» в отношении государства-жертвы не очень любят говорить. А потому это государство-жертва чаще других становится объектом критики, у него охотно находят какие-то грехи, за которые якобы и наказывают.
Правда, такой «поиск грехов» не может продолжаться бесконечно, потому что реально действующие политики прекрасно знают реальные причины. Известно, что когда что-то знает один человек — это половина тайны, а когда знают уже два — никакой тайны, а только вопрос времени, когда будут знать все. Всем становится все видно, обвинения начинают звучать все комичнее и от них уходят. Переходят к простому умалчиванию. Вы часто сейчас слышите о тайванских причинах? То-то же.
В своей статье «Демонстративная немилость» я и пытался показать, что Украина стала жертвой именно такого «тайванского» или «финского» синдрома. Россия после развала СССР очень настойчиво демонстрировала миру, что воспринимает новообразованные государства как что-то временное и очень ревниво относилась к любым признакам их настоящего признания. А мир в этом старался России угодить.
На то у него были свои весомые причины, поэтому и начался синдром, но для Украины это было, безусловно, больно и тяжело. Тем более, что симптомы синдрома были классические, сильно выраженные. И начался он без всякой задержки, вспомните немедленный приезд американского президента в Киев с рекомендацией не отделяться от России. Нет никакой уверенности в том, что он тогда озвучил настоящую точку зрения США, а не то, что хотели услышать в Москве. Но скоро на Украину свалились и обвинения во всех мыслимых и немыслимых грехах, санкции, черные списки, рейтинги со все более низким местом и т.д. Противно вспоминать.
Украина от этого потеряла очень много. Это не только знаменитые потери от неполученных инвестиций. Это еще много- много всего. Самое худшее то, что синдром весьма способствовал консервации так старательно взлелеянного империей комплекса второсортности украинцев. Синдром способствовал и консервации тесно связанного с этим комплексом постгеноцидного шока украинцев, о котором немало сказал и профессор Мэйс.
Синдром вредил и тому, что якобы поддерживал Запад — зародышам гражданского общества в Украине, оппозиции в ней, самой западной ориентации. В оппозиции утвердилась значительная прослойка павликов морозовых, которые специализируются на поставке Западу компромата на Украину. В СМИ есть «группа внутренней поддержки» скандалов. И все это делалось с таким явным игнорированием национального характера украинцев, особенностей их мировосприятия, что в результате неминуемо выходила компрометация того, что якобы защищают, отталкивание людей и от идей, и от Запада.
Но потерял от этого и Запад. Обманывая Украину, он не мог обманывать только ее. Он обманывал и себя. Реальные политики, прекрасно знавшие реальные причины, вынуждены были обманывать и своих граждан, свое «гражданское общество». Увеличивая тем самым расстояние между собой и этим обществом, делая его более иллюзорным. Ведь гражданское общество — в немалой мере иллюзия людей. Но иллюзия очень полезная, ее нужно всячески лелеять, чтобы она становилась все более материальной. Чтобы ее лелеять — нельзя это самое гражданское общество делать инструментом достижения довольно беспринципных политических целей. А западное гражданское общество в том, что касается Украины, в большой степени стало таким инструментом. Вряд ли это ему полезно.
Мое отношение к Западу в ходе этой истории изменилось. Как? Представьте себе дорогу, ведущую к чему-то хорошему, у дороги стоит большой и красивый портрет Дон Кихота в сияющих рыцарских доспехах. А под ним — два Санчо Пансы. Один — богатый и пышный, а второй — ободранный и похудевший. Богатый показывает на портрет и говорит ободранному: «Видишь, какой я? Будь таким, и я буду с тобой дружить!»
Эта картинка для меня — суть отношений Запада и Украины. С обеих сторон — свои Санчо Пансы и свои Дон Кихоты. Среди их Дон Кихотов и профессор Мэйс.
Но вовсе не Дон Кихоты решают вопросы типа направления прокачки нефти. И еще очень много реально весомого — не они. Санчо Пансы решают, что им выгоднее. И мне неизвестно, считают ли они, что России уже можно немного наступить на мозоль, тогда нефть потечет на Запад, или ей нужно еще поугождать, а Украину, следовательно, придержать, — тогда будет реверс. Какой бы он ни был глупый и как бы это ни было вредно для Украины. Это не им вредно.
Я абсолютно не склонен обвинять во всем Кучму, «неуклюжую политику» Украины и т.п. Я склонен думать, что западные политики показывают себя ненамного лучше. Скорее наоборот, потому что работают они в несравненно более легких условиях, чем украинские.
Когда-то Ньютона спросили, как ему удалось увидеть так далеко, и он очень точно и образно ответил: «Я стоял на плечах гигантов». Так и все современные западные политики стоят на плечах гигантов — своих предшественников — и огромного накопленного опыта. А украинские стоят на голой земле. Даже не просто на голой, а на старательно выжженной. В том числе и геноцидом Голодомора. Геноцидом, который Запад не спешит признавать. В неспешности также играет роль синдром.
Если бы была решимость Запада — уже давно бы нашлись не только деньги на технологическую нефть (для них это копейки, которые еще и вернутся), но и желающие на миллионы тонн нефти, давно бы все работало.
Но их Санчо Пансы могут прийти к выводу, что еще рано. Простоят в стороне. Наши тогда в очередной раз останутся наедине с Россией, и им тогда действительно придется думать о том, чтобы получить хотя бы что-то и хотя бы на кого-то перевести вину за неудачу прекрасного проекта. А наши и действительно будут далеко не самыми виноватыми. Не нужно нам самоунижаться!
Дело не только в реверсе. Я уже имел честь указывать на страницах «Дня» на еще одно обстоятельство и хочу еще раз о нем вспомнить. Это украинский ядерный прецедент. Украина имела третий в мире ядерный потенциал. Отказалась от него, получив взамен гарантии безопасности от главных государств. А потом практически сразу же ее сделали «мальчиком для битья», универсальным виноватым, подстилкой для ног и просто посмешищем. Вопрос — видели ли это Северная Корея и другие «пороговые» страны, и какие они сделали из этого выводы о полезности отказа от ядерного оружия — свободно можно считать риторическим. Таким же риторическим можно считать и вопрос, пошли ли их выводы на пользу перспективам мира и стабильности.
Дело далеко не только в реверсе. Но ведь и он напрямую касается безопасности Украины, которую те государства взялись гарантировать, а теперь одни прямо стараются ей повредить, а другие не мешают. Хотя имеют все возможности помешать. Даже не потратившись, а наоборот, получив прибыли. Но ведь политика… Тайвано-финский синдром…
Поэтому смотрит на все это Корея или кто другой подобный и думает: «А меня кому будут подставлять, если я разоружусь?»
Мир тесен, в нем все связано.
