12—13 сентября Президент Украины Л. Кучма планирует
совершить рабочую поездку в Днепропетровск. Во вторник Л. Кучма посетит
Южный машиностроительный завод, побывает в физиотерапевтической больнице
«Солёный лиман». Президент также посетит Днепропетровский государственный
университет, где примет участие в торжественном заседании по случаю юбилейной
встречи выпускников физико-технического факультета университета 1960 года.
Судьбы участников «президентского» выпуска, их впечатления о Леониде Кучме,
о стране в целом — в материале нашего собкора в Днепропетровске Вадима
РЫЖКОВА.
Сегодня, 12 сентября, бывшие однокурсники Президента Украины
Леонида Кучмы по физико- техническому факультету Днепропетровского университета
будут отмечать 40-летие своего выпуска. Однокашники главы государства,
среди которых немало заслуженных и известных людей, съедутся в альма-матер
не только из городов и весей Украины, но и со всех необъятных просторов
бывшего Советского Союза, куда судьба разбросала их в прежние времена.
В Днепропетровске по понятным причинам к этому событию готовятся не на
шутку — как официальные власти, так и общественный оргкомитет бывших физтеховцев
— выпускников 1960 года. Они называют себя «шестидесятниками». В канун
юбилея корреспондент «Дня» встретился с бывшими однокурсниками Президента,
которые поделились воспоминаниями о временах студенческой молодости.
ВЕДМЕДЕНКО Олег Дмитриевич — член общественного оргкомитета
выпускников физтеха ДГУ 1960 года, бывший староста группы, в которой учился
Леонид Кучма, до 1992 года работал заместителем начальника испытательного
отдела конструкторского бюро «Южное» (Днепропетровск), ныне «работающий»
пенсионер.
— Олег Дмитриевич, расскажите для начала о своем курсе,
что больше всего запомнилось о студенческой жизни?
— Мы поступили на физико- технический факультет ДГУ в 1955
году. Создали его за четыре года до этого и первый набор студентов был
сразу на три курса. Так что наш выпуск оказался шестым по счету. Возник
физтех по сути как «ракетный» факультет, который должен был обеспечивать
кадрами КБ «Южное» и Южный машиностроительный завод. Отбор был очень строгий,
сдавали шесть экзаменов и проходили специальную кадровую комиссию. Первые
два курса были общеобразовательные, а с третьего начиналась специализация
по трем направлениям: корпусники, двигателисты и управленцы. Я, как и Леонид
Данилович, оказался на втором направлении. Состав курса был сильным, учились
все в основном на «4» и «5». За тройки стипендию не давали. Насколько помню,
ни у кого из наших «хвостов» не было, более того, экзамены часто сдавали
досрочно. Зато и стипендию платили по тем временам весьма приличную — с
первого курса 400, а на пятом 600 рублей. Отличники получали еще 50 рублей
дополнительно. В других вузах стипендия была раза в два ниже. Для сравнения
скажу, что моя мать — учительница — получала 770 рублей.
Но жили тогда очень скромно и общежитие получали лишь самые
малообеспеченные. Одежда у большинства была самая простая — кто вещи старшего
брата донашивал, а те ребята, что после армии пришли, еще долго носили
военное обмундирование. У нас в группе был мичман Жора Бородин — так тот
ходил в кителе, фуражке и шинельке, правда без знаков отличия.
Вообще на курсе у нас, кроме молодежи, тех, кто поступил
после школы, учились парни, которые даже успели повоевать. Это были солидные,
авторитетные люди. Учились мы в центре города — в трех разных корпусах.
Так и бегали по этому «треугольнику», пока к третьему курсу, когда началась
специализация, не восстановили здание, разрушенное во время войны. Режим
секретности здесь был очень строгий. Наши конспекты лекций были прошиты,
листы пронумерованы и хранились в первом отделе. Учебниками пользовались
только в библиотеке. За шпаргалку по спецпредмету могли запросто выгнать
из университета — не дай Бог, если поймают. И деканы на физтехе были строгие
— Игорь Константинович Косько и Владимир Иванович Моссаковский (позднее
ректор ДГУ, академик, Герой Социалистического труда. — В.Р. ). Из
преподавателей запомнились Давидзон, Абрамовский, Дишкант — он физику преподавал,
очень своеобразный был человек. Вообще на физтехе работали хорошие специалисты.
Наверное, поэтому среди выпускников факультета много известных людей. Только
на нашем курсе учились, например, Владимир Команов — он теперь главный
по программе «Морской старт», бывший генеральный конструктор ракетного
КБ в Куйбышеве, Герой Соцтруда Владимир Сайгак, бывший ректор ДГУ, академик
Владимир Присняков, ну и, конечно, Леонид Кучма.
— Не могу поверить, что студенты физтеха только тем
и занимались, что грызли гранит науки?
— Вы знаете, хотя жили мы тогда бедно, но дружно. Очень
развита была художественная самодеятельность, часто проводились вечера,
многие ребята играли на разных инструментах, увлеклись джазом, пели. У
Гены Орлова из нашей группы был прекрасный баритон — он сейчас поет во
Дворце студентов в пенсионерском хоре. Часто пели под гитару, особенно
в колхозе.
Днепропетровск в то время выглядел как-то по-другому. Был
значительно меньше, компактней. Это уже потом настроили жилмассивов, а
тогда автозавод — будущий «Южмаш» — был вообще на краю света. Студенты
часто ходили в кино. Бывало, что совершали «экскурсии» на Озерку — Центральный
колхозный рынок. Там молдаване вино из бочек продавали, а пробовать давали
из стаканчиков грамм по пятьдесят. Напробуемся, и покупать не надо. Еще
одним популярным местом был подвальчик на улице Ленина, там торговали на
разлив портвейном «777». Играли и в преферанс на деньги — по полкопейки,
а потом шли на Лоцманку вагоны разгружать, чтоб долг отдать. Я, например,
не играл, но подрабатывать ходил. Заработаешь за ночь 15—20 рублей, зайдешь
в гастроном, а там лежит колбаса по 40 рублей за килограмм — особая киевская,
сырого копчения. Возьмешь сто грамм, порежут тебе как папиросную бумагу,
а она во рту тает. Сейчас нет такой колбасы, хотя говорят, что раньше и
вода мокрей была.
— Рассказывают, что ваш курс был особенно дружным, и
все эти сорок лет после окончания университета вы регулярно встречаетесь.
— После распределения и защиты дипломов наши однокурсники
разъехались по всему Союзу и в первое время вообще никаких связей не было.
Прошло десять лет и многим интересно стало посмотреть друг на друга. С
тех пор встречаемся регулярно каждые 5 лет. Исключением был 1990 год, была
перестройка и все такое. Всего в нашем выпуске насчитывалось 340 человек,
в живых осталось 240, а собираются на встрече около 100—120. Но в этом
году будет значительно больше — судя по всему, до 180 человек. Мы рассылали
пригласительные и просили дать ответ до 1 августа, но звонят до сих пор.
Собираются приехать аж из Красноярска и Омска, те, кого не видели сорок
лет. У всех на встрече будут «бэджики», чтоб можно было подойти и прочитать
имя, фамилию, ведь столько времени прошло, можно кого-то и не узнать.
— Могли ли вы предполагать в студенческие годы, что
среди вас учится будущий глава государства?
— Конечно, нет. Он как-то особенно ничем не выделялся,
хотя и был заметным человеком на курсе. Но все-таки какая-то струнка в
нем была. Когда мы работали в КБ после окончания университета, он попал
в полигонную команду и там, на полигоне, создал комсомольскую организацию,
в которую вошли молодые специалисты с разных заводов. Наверное, организаторская
жилка проявилась в нем уже после учебы — это ведь у кого как. У одного
с пеленок, а у другого в зрелом возрасте.
Юрий Кузьмич ХОЛОД — бывший сотрудник КБ «Южное» и «Южмаш»,
в студенческие годы жил в одной комнате физтеховского общежития с Леонидом
Кучмой.
— Ваши бывшие однокурсники говорят, что вы один из тех,
с кем Леонид Данилович дружил во время учебы на физтехе ДГУ?
— Я познакомился с ним еще на первом курсе в общежитии.
Потом учились в параллельных группах. А как-то раз встретились на Лоцманке,
когда пошли подработать на разгрузке вагонов. Один раз неудачно сходили,
а на другой — разгружали уголь, устали, но заработали по 25 рублей. Помню,
что мы как-то сразу подружились. Затем на третьем курсе нас поселили в
одной комнате в общежитии. Так и прожили до конца учебы. Он был сельским
парнем, как и я, причем из самой что ни на есть глубинки. Его село Чайкино
на Черниговщине, как он рассказывал, находится в 80 километрах от железной
дороги и в 40 — от автомобильной трассы. Добраться туда по проселочным
дорогам зимой было трудно, поэтому он даже на каникулах оставался в общежитии.
Почти все мы были детьми военного времени — безотцовщиной.
Нас было в комнате пятеро и только у меня был отец, но и тот инвалид войны
1-й группы. Поэтому компания у нас подобралась небогатая. Самым старшим
в комнатке был Женя Капинус. Он к тому времени отслужил в морфлоте и стал
для нас настоящим наставником. Сразу начал к морскому порядку приучать.
За чистотой в общежитиях тогда следили строго, санбригады проверяли комнаты
каждый день. Женя среди нас был и самым «богатым» — у него был приемник
«Балтика» в деревянном корпусе и пластинки: «Апассионата», эстрадные песни,
Булат Окуджава — между прочим, тогда полузапрещенный. Питались мы обычно
в студенческой столовой, но готовили и в общежитии. Купили со стипендии
кастрюли, сковородку, сбрасывались на продукты и устанавливали дежурство.
Каждый по очереди готовил и мыл посуду — это было самое трудное. Леонид
Данилович среди нас был самый малообеспеченный, жил практически на одну
стипендию, хотя, честно говоря, прожить на нее в те времена было можно.
— Чем вам запомнился будущий Президент в студенческие
годы?
— Вы знаете, у Леонида Даниловича была какая-то хватка
ко всему. Он везде старался чему-то научиться. Если не умел, то расспрашивал.
Сейчас приходится читать, что он плохо учился. Но у нас показателем успеваемости
была стипендия, а насколько помню, стипендию он получал всегда. Учился
он, как все в общежитии — насколько условия позволяли в комнате на пять
человек. Читальный зал у нас был метров двадцать квадратных, очередь туда
занимали. Скажу честно, мы не пропускали ни одного кинофильма. В кино ходили
два раза в неделю. Ходили и на эстрадные концерты — в то время в Днепропетровск
часто приезжали известные артисты: Клавдия Шульженко, Миров и Новицкий,
Щукин. Леонид Данилович даже занимался распределением билетов в общежитии.
В субботу и воскресенье были танцы. Не могу сказать, что он такой уж был
танцор, но всегда находился в центре. Всегда у него была куча знакомых
со старших, младших курсов, в комнату к нему приходили и его приглашали
— на дни рождения, праздники. Бывало, придет — Женя, бери пластинки, пошли
в гости. Хотя он ничем особым не выделялся, но у него, наверное, положительная
энергия была. Люди к нему тянулись. Играли у нас в общежитии и в преферанс.
Леонид Данилович схватывал все на лету. Правда, иногда его Женя Капинус
сдерживал. Играли по четверть копейки, но бывало проигрывали по 5—10 рублей.
А это уже означало без обеда остаться.
Помню, что наши студенты, в том числе и Леня, пару раз
ездили на Целину. Говорили, что он там себя проявил с лучшей стороны. Работоспособность
у него была. И тогда, и потом — в КБ «Южном» и на заводе. Приходилось встречать
его по дороге в цех в 10—11 часов вечера. Для кого как, а для меня его
продвижение по служебной лестнице и в политике — не загадка.
— Часто ли вы встречались после окончания университета?
— Судьба разбросала нас по разным городам. Я по распределению
попал в Россию. Только спустя годы вернулся в Днепропетровск. Сейчас в
живых нет уже Ивана Литвишко. Компаниец Николай Тимофеевич живет в Ижевске.
Женя Капинус — в Запорожье. Нам хотят организовать встречу в общежитии.
Приезжали ко мне из университета, я им комнату показал, где мы жили. Хотят
как-то обстановку восстановить. Мы ведь в 1955 году новоселами в этом общежитии
были. Два года назад съездили с однокурсниками в родное общежитие, сфотографировались
на память возле входа. Но сейчас там все так изменилось!
P.S. В канун визита Президента в Днепропетровск в бывшем
физтеховском общежитии развернулся ремонт. От усердия перед фасадом задания
на проспекте Гагарина повалили каменный забор, простоявший незыблемо 45
лет. У входа тротуар мостят плиткой. Узнать свое родное общежитие выпускникам
физтеха будет теперь, очевидно, не просто.
