— Можно ли бороться с тем, что сегодня на улице падает снег? Референдум — это явление, которое возникло из глубины народа. Как можно говорить о том, что референдум устроен «Демократическим союзом»? На самом деле почти 4 миллиона людей не могут быть одновременно зомбированы. Недовольство деятельностью Верховной Рады достигло сегодня критической точки, и я считаю проведение референдума абсолютно оправданным шагом. Другое дело, какие будут последствия этого референдума, как мы распорядимся его результатами. Чтобы найти противоядие некоторым возможно разрушительным пунктам этого референдума, Верховная Рада должна сформировать большинство и вступить в диалог с Президентом и с народом. Было бы лучше, если бы мы вместе скоррегировали будущий парламент, исходя из традиций парламентаризма в Украине и европейского парламентаризма.
У нас же сегодня пытаются охаять референдум, критиковать его, не замечая конструктивности этого процесса, как разумного диалога народа с властью. Европа была в свое время переполнена референдумами, когда искала пути своего развития. Это нормальная, цивилизованная, демократическая форма диалога с народом. А мы сегодня говорим, что этот референдум является как бы незаконным. Это воля народа и народ сегодня хочет этого референдума. Президент не имеет шансов отказать народу в проведении этого референдума, прекратить его и даже изменить вопросы. Поэтому критикам референдума надо критиковать народ. Обращаться к народу и говорить: «Вас обманули или вы не правы». Но этого никто не делает. Критикуется как раз гарант Конституции, который выполняет свои обязательства перед народом.
— Критики референдума в основном критикуют не «незаконность его проведения», а анализируют его последствия — с их точки зрения, разрушительные для украинской демократии. В частности многие высказывают опасение по поводу повторения в Украине «белорусского сценария».
— Мы нация, которая постоянно придумывает себе страшилки. Сколько было за последнее время придумано разных ужасных сценариев развития нашей страны, включая выборы президента. Ни один из них не состоялся. Я думаю, что украинской нации в отличие от многих других, больше всего присуще как раз стремление к демократии, к европейскому стилю решения проблем. Тем более мы состоялись как европейская страна, в которой есть достаточно серьезный законодательный орган — парламент. И я не верю в то, что кто-нибудь в стране, особенно Президент, который пребывает на этом посту последний срок, хотел изменения этой ситуации в направлении белорусского варианта. Я не верю в то, что он сегодня хочет покончить с парламентаризмом. Думаю, что мысль у него сегодня одна: найти более эффективный способ, более эффективный инструмент политической реформы парламента, изменения его конструкции. Для того, чтобы завтра этот парламент был готов и мог выполнить свою миссию по строительству Украины европейского образца. И есть два пути: либо парламент это сделает сам, приняв соответствующие законы, либо это будет сделано за пределами парламента, то есть самим народом. И я не вижу ничего здесь плохого. Народ обмануть, в общем-то, невозможно. Ведь для того, чтобы референдум был результативен, требуется, чтобы по одним вопросам «за» высказалось не менее половины, по другим — две трети населения Украины. Я не верю, что народ ошибется и придет голосовать против демократии.
— Если на референдуме народ выскажется за недоверие парламенту, какой, по вашему мнению, может быть его дальнейшая судьба?
— Если в парламенте будет создано большинство, и оно будет работать, то можно сказать, что в данном случае недоверие было высказано парламенту в ином политическом обличье. Новый парламент большинства будет органом совершенно другого характера. И тогда этот вопрос, наверное, можно будет снять с повестки дня. Я абсолютно в этом убежден. Если большинство не будет создано, то парламент будет находиться не только в глубочайшем политическом, но и нравственном кризисе. Ведь сегодня на трибуну ВР выходят в ряде случаев просто клоуны и говорят вещи, которые можно услышать на худших базарах Одессы. У такого парламента будущего нет.
— Можно ли сказать, что большинство, которое сегодня уже сформировано, это именно то большинство, о необходимости которого все говорят?
— Нет, это лишь первая «проба пера». Если мы сумеем изменить власть в парламенте, только тогда мы сможем говорить о реальном большинстве и диалоге с левой частью ВР. Точнее, с той частью, которая сегодня не входит в большинство, но не принимает участия в вакханалии левых.
