Французский король Людовик XIV(1643—1715), монарх необыкновенно амбициозный, властный и самовлюбленный (именно его «верные поданные» именовали не иначе, как «Король- Солнце»), в своей политике не был лишен творческой фантазии первооткрывателя. Его величество любил создавать всевозможные министерства, комиссии, административные палаты и прочие органы из лично преданных себе чиновников. Этим бюрократическим структурам король поручал решение важнейших, по его мнению, задач государственного значения: усовершенствование финансов, судебной системы, местного управления, и, пожалуй, в первую очередь, «улучшения» (читай: расширения, распространения) границ Франции. Именно с этой целью в 1669 году Людовик образовал так называемую присоединительную палату («chambre de reunion») из знатных дворян, заслуженных дипломатов, известных маршалов и генералов, ведущих судебных деятелей, поручив этой любопытнейшей инстанции юридическое обоснование правомерности, справедливости и необходимости присоединения к Франции тех или иных территорий (к примеру, принадлежавших в ту эпоху Испании, Швейцарии, итальянским или немецким мини-государствам). И «присоединительная палата» энергично «обосновывала» завоевания войск короля...
Эта любопытная история, как ни странно, имеет самое прямое отношение к «черной» дате, которую отмечала только что общественность практически всех европейских стран: 70-летие начала Второй мировой войны. Стремясь создать действительно надежные предохранительные механизмы, прочные гарантии неповторения в будущем подобного кошмара (70 млн. погибших — страшное предостережение человечеству), политики, парламенты, общественные деятели, историки, «простые» граждане ищут ответ на фундаментальный вопрос: почему не удалось тогда, в 1939-м, остановить агрессора (агрессоров)? И кто, собственно, совершил агрессию, какие лидеры (вожди, тираны, демократически избранные руководители), какие именно государства?
Наиболее распространенный вариант ответа (в странах Восточной Европы, особенно в Польше и государствах Балтии он сейчас поддерживается подавляющим большинством граждан) выглядит так: два тирана, Гитлер и Сталин, заключив 23 августа 1939 года «Пакт о ненападении» с секретным протоколом к нему, разделив по своему усмотрению карту Восточной Европы, затем совершили совместную скоординированную агрессию против польского государства — Гитлер с Запада, а Сталин с Востока. Несмотря на героическое, ожесточенное сопротивление польских воинов, «удар в спину», нанесенный сталинским режимом 17 сентября 1939 года, когда советские войска вступили на территорию восточных польских земель («кресув всохдних», как говорят поляки), предопределил поражение Речи Посполитой. Таким образом, ответственность за разжигание войны возлагается исключительно на двух диктаторов, разделивших мир, Польша предстает невинной жертвой агрессии, причем не только со стороны нацистской Германии (тут предмета для дискуссии нет), но и со стороны СССР.
Эта концепция стала очень популярной (по мнению многих — единственно истинной) в украинской интеллектуальной среде — и в политико-дипломатической, и в журналистской. Совершенно некритически озвучивают ее и люди, искренне придерживающиеся национал-патриотических убеждений. Между тем стоит очень серьезно задуматься: не скрыта ли тут достаточно изощренная ловушка, а именно: не может ли (в случае признания Украиной на официальном уровне такого подхода) быть поставлен под сомнение фундаментальный принцип нерушимости границ независимой Украины (и с Польшей, и с Румынией — ибо вхождение Черновицкой области в состав УССР тоже связано с пактом Молотова — Риббентропа!). В самом деле, если признать факт «агрессии против Польши с Востока» в 1939 году, то абсолютно логично встает вопрос: а не стоит ли «оккупированные» земли Польши (напомним, это вся Западная Украина с центром во Львове, и Волынь) вернуть «законному» владельцу, то есть возродить границы 1939 года? Хотелось бы сказать со всей ясностью: сговор двух тиранов достоин, бесспорно, проклятия и осуждения, но, осуждая его, всем тем, кому реально дорога территориальная целостность Украины, надо особо тщательно подбирать каждое слово, а тем более — в условиях ослабления нашего государства. Ибо, хотя на государственном уровне нерушимость границ Украины и Польши зафиксирована — кто знает, не вернется ли следующее (именно следующее!) поколение польских политиков к идее восстановления границ 1939 года, как в свое время Пилсудский боролся за Речь Посполитую в границах 1772 года? Если тут нет 100% гарантии — а ее нет — нужно быть очень осторожным в словах! Зачем давать возможность для организации «присоединительной палаты» в Варшаве? Зачем открывать «ящик Пандоры»?
