На политическом уровне «теневая» экономика порождает коррупцию, слияние госаппарата с криминалитетом. Наша экономика уж очень близка к тому рубежу, после которого «теневая» и легальная экономики просто поменяются местами относительно их влияния на публичную политику. Когда «теневая» экономика будет контролировать более 50% национального капитала, свобода нескольких олигархов будет намного весомее воли президента, его правительства, парламента, любого государственного органа. Но как свидетельствует опыт России, режим олигархов очень нестабилен и быстро заканчивается резким крахом. А может ли в принципе «теневая» экономика не деградировать, а развиваться по восходящей? Ведь теневики зачастую выступают по сути новаторами, первопроходцами, разведчиками неизвестных экономических путей!
Еще лет десять назад мы все верили: жизнь станет более зажиточной, стоит только в экономике разрешить все то, что раньше запрещалось. Разрешили. Одним — базары, заграничные вояжи с чемоданами мыла на продажу, другим — вывоз металлов, нефтепродуктов, удобрений целыми эшелонами. Украина была распродана оптом и в розницу. Либерализация цен, страшная инфляция, которая в 1993 году достигла 10 600% (мировой рекорд), обесценивание сбережений, постоянные эмиссии, индексирование зарплат и, наконец, их систематические задержки. За счет обеднения одних сказочно обогатились другие. Каждый получил в соответствии с его местом в еще коммунистической иерархии. Причем пути и методы обогащения были строго регламентированы должностными креслами. Идея же конкуренции, являющейся ключевой для функционирования даже дикого капитализма, просто не могла сработать. Ни о каком свободном рынке в посткоммунистическом обществе не могло быть и речи. Таким образом, невзвешенные политические лозунги и непродуманные политические решения принесли в конце концов плачевный экономический результат. Конечно же, при этом нарушались даже те немногочисленные законы, которые принимались на ходу. Конечно, должностные лица это видели, вносили дополнительные изменения в законодательство, но как-то выборочно — направленные не против приближенных к ним бизнесменов, а против их конкурентов. Благодаря этому «свои» смогли уйти в тень и построить там параллельную экономику.
Но «теневая» экономика теряет какие-либо стимулы для повышения своей эффективности. Прибыль от теневой деятельности должна преимущественно оставаться в тени же, поскольку для ее легализации нужна очень сложная и очень неэффективная процедура отмывания. Поэтому доходы направляются не на расширенное воссоздание производства, как в здоровой экономике, а на потребление. Происходит очень непродуктивное разбазаривание средств, которые изымаются из обращения и перестают быть капиталом. Если египетские фараоны материализовали многолетний труд целой страны в пирамиды, то наши измельчавшие фараоны от экономики овеществляют труд своих рабов в «Мерседесы», швейцарские «домики», багамские дачи и т.д.. Производство же, из которого это все вытягивается, становится все беднее и беднее, деградирует. Рядовые рабочие, не получая достаточную зарплату, не восстанавливают свою рабочую силу. Новые технологии не внедряются. Быстрые деньги быстро появляются и быстро исчезают, не оставляя после себя крепкого следа. Скрытые в тени от обжигающего солнца налогов семена прорастают, но нормально развиваться во тьме они не могут. В результате развиваются анемичные бесцветные организмы-однодневки. Украинский потребитель уже по горло сыт их продукцией наподобие «дибровской» водки. Перспективу имеет только легальная экономика, большинство прибыли которой идет на самовосстановление. Только она позволяет обеспечить такую полезную с точки зрения потребителя конкуренцию между производителями. Только в ней раскрывается все многоцветие производственного потенциала.
