Генерал Первез Мушарраф готов править Пакистаном еще пять лет. И, как он утверждает, не потому, что он этого хочет, а потому, что никто, кроме него, не сможет реформировать Пакистан.
Генерал Мушарраф является третьим за последние пятьдесят лет генералом, который осуществил «самопомазание» под предлогом необходимости реформ. И каждый раз Соединенные Штаты и их союзники согласно кивали головой. Но Мушарраф — это не Горбачев и не Кемаль Ататюрк, которые начали проводить реформы внутри своих обществ, распознав внутри них очаги гниения.
Всякий раз Мушарраф пытался проводить реформы под давлением международной общественности. В лучшем случае эти попытки можно назвать слабыми, так как при их осуществлении постоянно исключалось проведение того типа структурных перемен, которые так необходимы Пакистану. Если ему вообще когда- либо суждено разорвать цепь постоянно повторяющихся и с каждым разом все ухудшающихся кризисов.
Принимая во внимания падающую популярность генерала Мушаррафа, кое-кто боится, что он продержится у власти недолго. Но реальная угроза «с улицы», по-видимому, наименее вероятна. Народ, разочарованный клептократическими режимами Беназир Бхутто и Наваза Шарифа, бывшими у власти до Мушаррафа, находится в слишком бедственном положении, и в нем царят слишком противоречивые настроения, чтобы он мог восстать.
Более того, вооруженные группы не могут ничего противопоставить военной мощи государства. До тех пор, пока возможны интриги и перевороты, Мушарраф может выжить, поскольку он не угрожает неограниченной власти и привилегиям силы, которую он возглавляет, однако эта сила — пакистанские военные — является единственной группой, которая ему серьезно угрожает.
У всех стран есть армии, но в Пакистане — наоборот — у армии есть страна. Расходы на оборону составляют от одной трети до половины бюджета страны. В последние десятилетия старшие военачальники превратились в могущественных землевладельцев, воспользовавшись правом выбора сельскохозяйственных угодий и недвижимости. Отставные военные возглавляют много, если не большинство, государственных корпораций. Эта гарнизонная экономика становится все более неустойчивой, поскольку множится число бедных.
Поскольку армия всегда была наиболее могущественной политической силой в Пакистане, в ней произошли важные перемены за те десятилетия, что прошли с момента обретения независимости. За годы «холодной войны» она из армии, в которой царили британские колониальные традиции, постепенно превращалась в армию американского образца. После переворота в 1977 году генерал Зия уль Хак проявил воистину мессианское рвение, чтобы сделать Пакистан исламским государством, живущим по законам Шариата.
Надписи «Ислам, Пакистан, Джихад» были начертаны на транспарантах, установленных возле пакистанских призывных пунктов, среди военных стремительно увеличилось число бородатых людей, продвижение по службе стало зависеть от благочестивости, и мало кто стал пропускать молитвы по пятницам. Были созданы новые идеалы, и это уже была армия не для Пакистана, но для великой победы ислама. В конце концов, это была другая историческая эпоха. И это приветствовала глобальная индустрия джихада, финансируемая США и Саудовской Аравией.
Но сегодня философия армейского джихада лежит погребенной под обломками Всемирного торгового центра. Увидев стремление США к кровавой мести, военный истеблишмент, обладающий острым чувством институционального самосохранения, стремительно присоединился к возглавляемой США коалиции и повернул оружие против сотворенного им ранее Талибана.
С точки зрения фундаменталистов это было прямое предательство, против которого, однако, выступили только несколько высших офицеров, ярых исламистов. Но их выступление быстро интерпретировали как не относящееся к делу. Генерал Мушарраф знал, что последует в противном случае. По всей вероятности, американцы «переориентировались бы с Ирака на Пакистан», как предположил в беседе со мной высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел спустя неделю после событий 11 сентября. Вероятно, он был прав.
Внутренние противоречия, вызванные пакистанским volte face (поворотом на 180), сейчас проявляются в виде участившихся кровавых стычек с «Аль-Каидой», растущими потерями и возрастающей враждебной реакцией племен на совместные американо-пакистанские операции по поиску и уничтожению, ведущиеся на западной границе. Офицеры и солдаты спрашивают: «В чем заключается цель нынешней кампании?»
Солдат, погибающий в Кашмире, официально считается «шахидом» (мучеником). Но является ли джихадом участие в проводимой Америкой войне, и являются ли мучениками солдаты, убитые «Аль-Каидой» или другим бывшим союзником? Поскольку официально выдаваемое удостоверение мученика связано с правом получить землю и компенсацию семьей погибшего, то этот вопрос имеет очень важное материальное значение.
Неизбежно, что гнев — очевидным образом или как-то по-другому — за то, что необходимо сражаться с «Аль-Каидой» и Талибаном, сконцентрируется на Мушаррафе, человеке, получившем высшую награду от Объединенного совета джихада после вторжения и сражений с войсками Индии в окрестностях Каргила в Кашмире два года назад. Религиозные группы правого крыла тепло приветствовали успешный государственный переворот, совершенный Мушаррафом. Но сейчас он живет в смертельной опасности, осознавая, что его молчаливо выслеживают силы, когда-то бывшие на его стороне. По иронии судьбы, его выживание сейчас неразрывно связано с Джорджем Бушем, человеком, который не смог припомнить имя пакистанского лидера во время проводившихся в США президентских выборов.
Стремясь закрепить результаты своего переворота, Мушарраф предложил сделать поправки к конституции Пакистана. Новый Совет безопасности страны будет оформлять политическое доминирование армии в пакистанском обществе, так чтобы высшее руководство вооруженных сил имело бы полномочия сместить премьер-министра и распустить избранный парламент. И все это, конечно же, во имя «реформ».
Но если Пакистану суждено преодолеть две стоящие перед ним проблемы, заключающиеся в том, чтобы избежать бонапартизма своей армии и победить в войне против приверженцев джихада, то для этого следует реформировать не общество, а армию. Понятно, что является обязательным: во-первых, армия должна принять тот факт, что социальные и экономические нужды пакистанского народа должны стоять на первом месте, и что она должна быть сокращена до таких размеров, чтобы ее содержание было Пакистану по средствам. Второе — армия должна сосредоточиться на защите пакистанских границ и признать, что решение проблемы Кашмира может быть только политическим, а не военным. Несомненно, эти условия не должны казаться чрезмерными, если учитывать все то, что Пакистан может получить от истинной реформы.
Проект Синдикат для «Дня»
Первез ХУДБХОЙ, один из лидеров светской оппозиции в Пакистане, преподает физику в университете им. Каид-э-Азама (Quaid-e-Azam) в Исламабаде.
