Недавно на одном из общенациональных телеканалов можно было увидеть одновременно почти всех глав Верховной Рады времен нашей новейшей независимости. Не было только Александра Ткаченко, который сегодня находится в политической тени и, по большому счету, никогда не отличался своим креативным мышлением политика.
Все другие его бывшие коллеги (Мороз, Литвин, Плющ и Кравчук) сегодня, как известно, задействованы в предвыборных кампаниях различных политических сил и поэтому пытались несколько рассекретить деятельность друг друга на посту спикеров нашего парламента. Но делали это они настолько осторожно и так искренне после этого извинялись и поддерживали оппонентов, что стало ясно, что все они — из одной корзины советской и постсоветской номенклатуры, которая всегда была у нас высшей кастой в обществе, и ее представители никогда по-настоящему не противостояли друг другу.
Но подумалось и о другом. И Плющ, и Мороз, и Литвин с Кравчуком и Ткаченко родились и были воспитаны в украинском селе. Если прибавить к этому, что и все три последних наших президента начинали свой жизненный путь в сельских хатах, то поневоле возникает закономерный вопрос: не слишком ли уж это обстоятельство закономерно для страны, где городское население уже с начала второй трети прошлого столетия значительно превышает по численности сельское?
Чтобы ответить на него, нужно, на мой взгляд, вспомнить кое о чем другом. Сейчас на страницах уважаемой мною газеты «День» можно прочесть много хороших слов о выдающемся исследователе Голодомора, американском историке Джеймсе Мейсе. Но кроме этого (оценок его личности и работы) мы не видим со стороны отечественных историков, политологов и социологов ни малейших намеков на дальнейшее развитие его теории постгеноцидного общества, что было бы, безусловно, лучшим почтением памяти этого настоящего патриота Украины. Теория эта жесткая, как и любая другая научная истина, поэтому, наверное, наши ведущие ученые от общественных наук и не берут ее в дальнейшую разработку, боясь таким образом испортить свои отношения с сильными мира сего.
А между прочим, именно по этой мейсовской теории менталитет украинского крестьянства после Голодомора изменился фактически на противоположный. Вместо гордых и искренних землевладельцев после геноцида 1933 года в наших селах в их же лицах по сатанинскому замыслу большевистского Кремля появились подлые колхозные рабы, жизненной целью которых стала вовсе не свобода, а непреодолимое желание занять место своих угнетателей — представителей компартийной власти и номенклатуры.
Самим деморализованным искусственным голодом крестьянам это уже было не под силу, поэтому осуществление этой мечты они переложили на своих детей и внуков. Почитайте биографии наших сегодняшних министров, нардепов первых четырех созывов, ученых, высших военных и силовых руководителей, и вы увидите прямое подтверждение этого вывода. Большинство из них воспитывались именно в украинском постгеноцидном селе, несмотря на то, что их городские одногодки в то же время значительно превосходили их не только численно, но и по качеству образования. Но все это оказалось менее весомыми козырями в жизненной карьерной игре, чем стопроцентная мобилизованность сельских юношей и девушек взбираться по должностной лестнице как можно выше и выше, используя при этом любые средства достижения своей конечной цели.
Вот вам, уважаемые, и ответ на поставленный выше вопрос. Понять по-другому исключительно сельское прошлое всех наших президентов и спикеров, согласитесь, практически невозможно.
Но выходцы из села, конечно же, формировали не только нашу правящую элиту (потому что фортуна улыбалась, ясное дело, далеко не всем). Они в эпоху индустриализации формировали население украинских мегаполисов и других городов. Они же привозили туда из наших сел не только свои рабочие руки, но и свою рабскую ментальность, унаследованную от своих морально обезображенных Голодомором родителей и дедов.
Эта ментальность становилась со временем доминирующей в Украине и проявлялась не только на бытовом уровне, но и на тех же предвыборных гонках. Для тех немногих украинцев, которые до сих пор не заразились ее вирусом, неприемлемым звучит, например, такой популярный тезис избирателей нашего постгеноцидного общества: «Нужно всегда выбирать самого богатого, потому что он на избирательной должности будет меньше всех воровать». А если тот самый богатый еще и простимулирует выбор в свою пользу конкретными подарками, то его победа становится уже почти гарантированной. Не таких ли именно мэров выбирают в последнее время наши города?
Но ведь, конечно, для полного обеспечения победы на выборах городского главы личный кошелек — это еще не все. Нужно благословение правящей местной элиты, которая на сегодня в подавляющем большинстве украинских городов является симбиозом бывших компартийно-комсомольских, советских и уголовных элит.
После выборов мэра все у нас идет по одному и тому же сценарию: городская власть захватывает все новые и новые участки земли под коммерческие проекты своих представителей, затягивает гайки уплаты за коммунальные услуги с граждан и налогов с малого бизнеса и проваливает очередной отопительный сезон. Естественно, козлом отпущения по такому сценарию становится городской глава, который больше, чем на один срок, почти нигде в Украине не избирается. Но после очередных выборов его преемник непременно повторяет путь своего предшественника.
Система эта настолько отработанная, что почти не дает сбоев, независимо от того, под какими политическими цветами сидят мэры и депутаты того или иного органа местного самоуправления. Хотя не все было так гладко, как после последних выборов 2006 года. Были и случаи, когда депутатские корпуса, представляя вышеназванные местные элиты, отторгали того или иного мэра, который либо играл в свою игру, либо же слишком уж тянул одеяло финансовых потоков на себя.
Принимая во внимание эти обстоятельства, не трудно себе представить, что произойдет, когда Александр Мороз и компания доведут свою так называемую конституционную реформу до логического завершения. Но ведь выбирать в нашем постгеноцидном обществе будут тех же мэров и те же депутатские корпуса органов местного самоуправления. Но теперь эта братия по новому перераспределению налогов между регионами и Киевом становится фактически независимой от Центра. Не трудно предвидеть парад автономий по всей Украине (кроме разве что западной ее части) и полный упадок таких государственных институций, как армия, СБУ, прокуратура и судебная система. То есть создаются все условия для распада нашего государства.
Не менее фатальным для нашего государства является и введение бывшим розовым спикером парламентско-президентской формы правления. Последние президентские выборы в Украине показали, что наше общество стало на несколько процентов больше национально сознательным, чем совковым. И если бы Виктор Ющенко оправдал надежды своих избирателей, этот процесс духовной украинизации, наверное, стал бы уже необратимым.
Но этого, к сожалению, не произошло, и благодаря реализации положений конституционной реформы Александра Мороза вместо этой украинизации мы наблюдаем новейшее сползание Украины в постгеноцидное болото. Голоса гомо-советикусов снова становятся очень востребованными и даже решающими в борьбе за полноту власти в государстве еще и благодаря традиционно-неминуемой распыленности наших национально-демократических политических сил.
На этом фоне все заверения пылких сторонников этой реформы, что, мол, они, придя к власти с ее помощью, быстро построят на базе постгеноцидного общества европейскую Украину, согласитесь, от лукавого. Куда более реальным в этом случае выглядит окончательный государственный раскол Украины по линии границы до 1939 года, что, вероятно, и является тайной целью этих реформаторов и их заграничных хозяев.
Перехватить же политическую инициативу у них мог бы только новый президент-патриот с полномочиями до 2006 года, который, в отличие от так называемых «оранжевых» партий, по своей сути всегда будет политически целостным, и это нужно было бы осознать как можно скорее всем нашим патриотически настроенным политикам. Особенно тем, которые являются сторонниками парламентско-президентской формы правления.
Пока же все это очень хорошо понимает хитроумный Мороз. Но когда Александр Александрович распинает себя, ратуя за парламентско-президентскую форму правления, — это одно, а когда он так настойчиво заботится о кардинальном увеличении полномочий органов местного самоуправления — это уже совсем другое.
Не нужно быть аналитиком, чтобы понять, что в первом случае политик с рейтингом народного доверия Александра Мороза стремится к абсолютной власти в Украине (что в полной мере и подтвердило его последнее спикерство). А вот во втором, особенно после отмены депутатской неприкосновенности (или непрохождения СПУ в Верховную Раду), на мой взгляд, есть над чем задуматься уже аналитикам из СБУ.
