Хорошая уловка. Затем президент Франции принял на себя роль воспитателя в детском саду в отношении, как он выразился, «плохо воспитанных» стран-кандидатов, говоря им, что они «плохо себя ведут» и что «они упустили прекрасную возможность промолчать».
Всех, кто помнит, что 40 лет назад президент Шарль де Голль захлопнул дверь Европы перед носом Британии, когда та захотела присоединиться к Европейскому сообществу, — генерал решил, что британцы слишком сильно связаны с Америкой, чтобы войти в Европейскую семью — эти замечания настораживают. Но давайте рассматривать вещи в более широком аспекте: Жак Ширак — это не Шарль де Голль, а Европа далеко ушла от тех времен, когда ее повестка дня утверждалась Францией.
Роль эксперта в дипломатически хорошем поведении, которую президент Ширак взял на себя, не может восприниматься серьезно — даже теми из нас, кто знает (и любит) Францию. Наоборот, его вспышку легче всего объяснить как признак расстройства по поводу того факта, что влияние Франции в Евросоюзе начало ослабевать. Как и король Лир после потери своего королевства, Франция ничего не может сделать по поводу потери своего влияния.
Но этот спор внутри Европы идет дальше вопроса о бывшем первенстве Франции. Я всегда скептически относился к риторике об «общей» внешней политике Евросоюза. Как вы это можете себе представить, что какая-либо страна, к примеру, Франция, спокойно примет тот факт, что ее партнеры по Евросоюзу провалили в ходе голосования ее предложение по важным вопросам внешней политики и политики безопасности? В лучшем случае, Европа может надеяться на «более общую» внешнюю политику и политику в области безопасности. Хотя при этом мы не получаем ответа на старый вопрос Генри Киссинджера: «Кому вы звоните, если желаете поговорить с «Европой?»
Я на протяжении длительного времени работал над тем, чтобы обеспечить «намного более общую» внешнюю политику, как в рамках Евросоюза, так и между некоторыми странами-членами Евросоюза и США по вопросу Ирака. Когда восемь руководителей европейских стран опубликовали свое воззвание, в котором говорится о необходимости «залечивания» трансатлантической расщелины, их обвинили в подрыве единства Европы. Трудно вообразить себе более неправильное обвинение. Они лишь выставляют на показ имеющееся отсутствие единства.
Вся эта «иракская» история началась осенью прошлого года, когда канцлер Германии Герхард Шредер в отчаянной попытке удержаться у власти сделал Ирак основным вопросом своей избирательной кампании. Он сыграл на хорошо известных и уважаемых в Германии пацифистских настроениях. Но, объявив о том, что он ни при каких обстоятельствах не будет участвовать в военных действиях против Ирака, он тем самым подорвал усилия, прилагаемые со стороны ООН для оказания максимального давления на Ирак с целью вынудить его разоружиться.
Затем Франция приняла сторону Германии. Пути Франции во внешней политике зачастую туманные и их трудно разгадать, если не знать абсолютно четко, где, по мнению самой же Франции, лежат ее интересы. Обычно Франция любит, чтобы у нее был выбор. Но когда правительства Франции и Германии в прошлом месяце праздновали сороковую годовщину Елисейского договора, Франция, по-видимому, поддержав мнение Германии, загнала себя в угол.
Все это было сделано без консультаций между правительствами Франции и Германии и их партнерами по Евросоюзу. Это была демонстрация особых отношений между Францией и Германией, которые на протяжении столь многих лет являлись локомотивом Европейской интеграции.
История франко-германского примирения и вправду впечатляет. Но нельзя и дальше гарантировать то, что другие страны-члены Евросоюза будут автоматически ратифицировать те соглашения, которых они достигли между собой, в качестве путеводной звезды для осуществления общей политики в разных областях. Это особенно справедливо в тех случаях, когда они ставят своей целью установить «альтернативное» по отношению к американскому лидерство в области политики обеспечения безопасности. Расширение Евросоюза за счет ряда стран Центральной и Восточной Европы приведет к усилению сопротивления франко-германским инициативам в этом направлении.
Письмо, подписанное восемью лидерами стран Европы, и последнее заявление от «Вильнюсской десятки» — группы стран Центральной и Восточной Европы — продемонстрировало тот факт, что Франция (и Германия) не могут диктовать европейскую повестку дня, создающую трансатлантические разногласия.
Раскол внутри Евросоюза и НАТО увеличил риск возникновения вооруженного конфликта с Ираком, потому что оказываемое на Ирак давление с целью принудить его выполнить требования резолюций ООН ослабло. По-видимому, Ширак и Шредер не понимают этого. В результате это не стало одним из звездных часов для Европы, особенно теперь, когда учредительный Конвент Евросоюза обсуждает текст, призывающий правительства стран Евросоюза «активно и безоговорочно поддерживать общую внешнюю политику Евросоюза».
Аббревиатура на немецком языке для «общей внешней политики и политики в области безопасности» Евросоюза — GASP (это слово в переводе с английского означает «удушье»). По-видимому, это очень подходящее выражение для названия тех событий, свидетелями которых мы являемся.
Проект Синдикат для «Дня»
Уффе ЭЛЕМАНН-ЙЕНСЕН, бывший министр иностранных дел Дании
