4. ДЕБАТЫ ПО ГОЛОДУ 1932—1933 гг. НА КОНФЕРЕНЦИИ
Организаторы конференции («Украинская и российская интеллигенция сегодня: перспективы и трудности диалога», см. «День» от 9 апреля 2008 г.) открыли дебаты докладом специалиста № 1 по теме голода — проф. В. Кондрашина (Пензенский университет). В докладе анализировались научные исследования и историческая публицистика по проблеме. Затем слово было предоставлено представителям Института истории Украины НАН Украины, в стенах которого тема голода изучается на протяжении двух десятилетий, — проф. В. Марочко и мне. Далее в дискуссии приняли участие доктора исторических наук В. Зима и Н. Ивницкий (Институт российской истории РАН), Т. Надькин (Мордовский пединститут), Н. Рогалина (МГУ).
Практически сразу стало ясно, что российская сторона не знакома с ситуацией, которая сложилась в Украине начала 30 х гг. Это объяснялось не только непопулярностью темы голода 30-х гг. в российской исторической науке, но и игнорированием истории Украины. Полемизируя с Кондрашиным, Марочко отметил его незнание поставленной на сессии темы. Незнание еще более удивительно, что Кондрашин посвятил много лет изучению голода в Поволжье и на Северном Кавказе, т.е. на сопредельных с Украиной территориях. По мнению Кондрашина, голод в Украине ничем не отличался от голода в других регионах.
Через несколько дней после конференции в Москве мне предстояло лететь в Нью-Йорк на съезд, традиционно организуемый Ассоциацией по изучению национальностей при Колумбийском университете. Я намеревался использовать в Москве загодя подготовленный для съезда доклад, который был написан в академической традиции, со всеми сносками на источники. Однако после интервью А. Солженицина и заявления Думы я пришел к выводу, что нужен иной текст.
Понимая, что спешно написанный текст получился слишком эмоциональным (что поделаешь, даже дипломаты проявляют эмоции, когда заходит речь о Голодоморе), я все-таки зачитал его на конференции в Москве. Убежден, что именно в таком виде доклад скорее дойдет до сознания и моих сограждан, многие из которых не приемлют постановки вопроса о Голодоморе, как геноциде. Думаю также, что изложенные в нем аргументы должны заставить задуматься всех, кто склоняется к мысли усилить ответственность за отрицание Голодомора, предусмотренную статьей Закона «О Голодоморе 1932—1933 гг. в Украине» от 28 ноября 2006 года. Слишком многое предстоит сделать, чтобы правда об этой страшной трагедии стала достоянием сограждан, соседей и всего мирового сообщества. Вот почему я обратился к газете «День» с просьбой напечатать полный текст доклада в рамках отчета о конференции в Москве.
5. ДОКЛАД
Сессия названа так: «Голод 1932—1933 гг.: «геноцид украинского народа» или общая трагедия народов СССР?» В вопросе заключен и ответ, ибо слова «геноцид украинского народа» взяты в кавычки.
Не буду протестовать ни против постановки вопроса, ни против ответа, содержащегося в вопросе. Ведь речь не идет о Голодоморе! Кроме Голодомора, в Украине был и голод 1932 г., вызванный теми же причинами, что и голод 1932—1933 гг. в других регионах СССР. Голод, последовавший за конфискацией зимой 1931—1932 гг. урожая 1931 года, унес жизни 150 тыс. украинских крестьян. Это страшно, но если российские ученые не соглашаются признать геноцидом голод, который явился следствием хлебозаготовок, не станем спорить.
Александр Солженицин искренне убежден, что речь идет именно о таком голоде. Позавчера он дал интервью, в котором заявил о том, что украинская власть «превратно трактует страшный голод 30 х, называя его геноцидом украинского народа». Далее он сказал: «Провокаторский вскрик о «геноциде» стал зарождаться десятилетиями спустя — сперва потаенно, в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против «москалей», — а вот теперь внесся и в государственные круги нынешней Украины».
Вот здесь надо возразить одновременно по двум пунктам. Во-первых, геноцидом мы называем не голод 1932—1933 гг., а Голодомор, затронувший два региона, в которых удельный вес украинцев среди населения превышал (УССР) либо примерно равнялся (Кубань) двум третям. Только в этих регионах голод перерос в голодный мор с уровнем смертности, в десятки раз большим, чем в других регионах. О Казахстане говорить не стоит, там был иной механизм голода.
Во-вторых, так называемые москали не имеют отношения ни к Голодомору в Украине, ни к голоду 1932—1933 гг. в СССР. Готов признать, что немало людей в Украине обвиняет в Голодоморе Москву, а не Кремль. Солженицин тоже раздражен законом Верховной Рады, в котором Голодомор квалифицируется как геноцид, и тоже — от незнания сути дела.
Досадно, что эта тема так нас разъединяет. Вдвойне досадно, когда нас слушают, но не слышат. В этом пришлось убеждаться не раз.
В прошлом году после скандальной статьи Андрея Марчукова в популярном журнале «Родина» редакция пригласила Ю. Шаповала и меня на круглый стол по голоду, а потом напечатала лишь отрывки из моей статьи, снабженные уничтожающей критикой Марчукова. Но Марчуков попросту проигнорировал все аргументы.
Уже в этом году ко мне в институт пришла журналистка из одной московской газеты, предложила несколько вопросов и ушла с той моей книгой о Голодоморе, которая была напечатана на русском языке. Ушла — и как в воду канула.
И третий случай: приехала в институт 28 марта бригада телевизионщиков из Москвы, истратила на меня целую кассету, но при этом упорно избегала темы о механизме Голодомора.
Надеюсь, что сегодня будет по- другому. Отведенное мне время хочу использовать, прежде всего, для телеграфного изложения механизма Голодомора.
Он очень прост: речь идет не о конфискации зерна. Хлеб из урожая 1932 года был конфискован ранее, село уже голодало. Речь идет о том, что в голодающей деревне было конфисковано все нехлебное продовольствие.
Чтобы понять, что это значит, надо представить себе, что в СССР не было продовольственных магазинов. Были только распределители, в которых население получало хлеб по карточкам. У сельского населения хлебных карточек не было. Крестьяне, не имевшие хорошо поставленного приусадебного хозяйства, должны были покупать продовольствие в свободной торговле. Если они не имели и денег, то гибли от голода, как погибли 150 тысяч крестьян Украины в первой половине 1932 года. Когда же всюду было конфисковано все нехлебное продовольствие, базары исчезли. Оставались только торгсины, филиалы которых государство услужливо продвинуло в районы. Те, кто имел бытовое золото или серебро, спасались от голода в торгсинах. Те, кто имел...
Глядя в глаза, нам говорят: все это выдумки, покажите документ о конфискации нехлебного продовольствия! Они знают, что в архивах есть лишь тысячи документов об оказании властью продовольственной помощи голодающему населению УССР и Кубани.
Но не надо спешить. В ноябре 1932 года Сталин командировал чрезвычайные хлебозаготовительные комиссии под руководством В. Молотова в УССР и Л. Кагановича — на Северный Кавказ. 18 и 20 ноября появились написанные Молотовым и завизированные Сталиным постановления ЦК КП(б)У и Совнаркома УССР, в которых содержались зловещие пункты о натуральном штрафовании должников по хлебозаготовкам — мясом и картофелем. 1 января 1933 года Сталин предписал ЦК КП(б)У оповестить через сельсоветы украинское крестьянство о том, что те, кто добровольно отдаст государству свой хлеб, не будут подвергаться репрессиям. А вот те, кто этого не сделает, подвергнутся действию постановления от 7 августа 1932 года (закон о пяти колосках).
Кроме двух пунктов, в обращении Сталина не было ничего. Как прикажете понимать такой сенсационный документ, как обращение генсека к крестьянам одной из союзных республик? Понимать его надо буквально. Первый пункт — обязательство не применять репрессию, второй — угроза репрессии. Связь между пунктами безальтернативна: чтобы репрессировать человека, надо установить, что он скрывает от государства хлеб. Как это сделать? До сих пор не придумали ничего другого, кроме обыска. Сталинская телеграмма стала сигналом к массовым обыскам, и попробуйте интерпретировать ее иначе!
Опубликованные сводки ГПУ о найденных в селе ямах с хлебом показывают: ям было много, но запасы зерна в них не имели государственного значения. Хлеб находили килограммами или десятками килограммов. Из этого надо заключить, что Сталин знал об отсутствии хлеба в украинской деревне.
Документы о мясе и картофеле есть, но нет документов о натуральном штрафовании фасолью, свеклой, капустой и всем прочим. Нужно ли от нас требовать именно эти документы? Потребуйте!
Те, кто пережил Голодомор, рассказывали, что бригады под руководством чекистов отбирали у крестьян все продукты. Следовательно, новогодняя телеграмма безошибочно указывает на человека, который дал сигнал начать репрессивную акцию по изъятию нехлебного продовольствия под лживым предлогом борьбы за хлеб.
Сейчас в Украине готовится сводный том Национальной книги памяти «Голодомор 1932—1933 годов». Из опубликованных и неопубликованных показаний свидетелей изымаются для этого тома строчки, где говорится о конфискации всего продовольствия и о том, какими суррогатами питались люди. Фиксируется и наносится на карту место проживания свидетеля. Эти точки покрывают собой всю территорию Украины и свидетельствуют о том, что организаторы обысков получали одинаковые устные инструкции.
Помните доклад А. Яковлева на съезде народных депутатов СССР в 1989 году? Текст секретного протокола к пакту Риббентропа—Молотова еще не был известен, хотя сидевший в президиуме М. Горбачев, когда стал генсеком, расписался в том, что ознакомлен с этим государственным актом. Он молчал, но Яковлев убедительно показал абсолютное соответствие действий Сталина с секретным протоколом по копии, опубликованной на Западе. Стало ясно, что секретный протокол — это не миф западной пропаганды. Так и мы докажем, что приказ об изъятии нехлебного продовольствия у голодавших крестьян Украины — это не миф. Географическая карта с показаниями свидетелей Голодомора станет доказательством в любом суде.
Сталин называл «подхлестыванием» свою тактику хлебозаготовок, которая применялась три года подряд, в 1930—1932 гг.: сначала забрать весь хлеб, а потом предоставить продовольственную помощь голодающему населению. В дальнейшем, возможно, такая тактика будет названа геноцидом. Но смерть в результате избыточных хлебозаготовок при остром желании можно оправдать: хлеб продали за границу, чтобы получить валюту, необходимую для закупки заводов, без которых Советский Союз проиграл бы войну. И такое утверждают, последний раз — в позавчерашнем заявлении Думы.
Но смерть, последовавшую из- за того, что было изъято нехлебное продовольствие, оправдать нельзя ничем. Создание государством условий, несовместимых с физическим выживанием — это формулировка из Конвенции ООН по геноциду.
В механизм Голодомора входит не только изъятие продовольствия. Здесь и блокада: государство не хотело, чтобы голодающие появились в других регионах, и поэтому заблокировало УССР и Кубань. Здесь и запрет на слово «голод», который продержался до декабря 1987 года. Запрет употреблять слово «голод» в совершенно секретной партийной документации исключал всякую самодеятельность со стороны органов власти. О голоде можно было говорить лишь в «особых папках», то есть организовать борьбу с ним только с разрешения центра. И такая борьба развернулась с начала февраля 1933 года, когда государство начало кормить голодающих через колхозы и совхозы.
Сталинская акция по конфискации продовольствия длилась лишь один месяц — январь. Но она создала на селе новую ситуацию, предотвратив социальный взрыв. Теперь государство стало благодетелем, ведь оно кормило голодающих с рук.
У меня есть еще запас времени, чтобы ответить А. Солженицину по поводу роли «москалей» в Голодоморе.
Советский Союз держался на диктатуре централизованной государственной партии, но был конституционно построен по этническому принципу. Каждая союзная республика могла выйти из состава СССР, такая возможность была предусмотрена конституциями. Всем знакомо понятие «титульной нации», которого не существовало вне СССР. Ведь титульная нация — это этническая нация, а этнически чистых государств не существует. Сталин боялся, как признавался в письме Кагановичу 11 августа 1932 года, что «Украину можем потерять, как только дела станут хуже». А в 1932 году дела становились все хуже, начинался экономический кризис, внешним выражением которого стал голод 1932—1933 гг. СССР не случайно распался по линии границ союзных республик, но не в 1932, а в 1991 году. Почему так поздно? 1933 и 1937 годы — достаточное объяснение этому.
И еще одно замечание, связанное с этническим принципом в структурировании государства. Русские были титульной нацией в масштабе СССР, но стояли ниже в политической иерархии по сравнению с титульными нациями союзных республик. Российская Федерация не имела центра в виде ЦК Компартии России. И такой партии в России не было, она стала бы опасной для Кремля при всей зацентрализованности ВКП(б). Не существовало в Москве и полноценного правительственного центра Российской Федерации.
Политическая приниженность России была не случайной. Когда она пресеклась вследствие конституционной реформы М. Горбачева, в Москве началось противостояние двух центров власти, которое взорвало СССР.
27 ноября 1932 года Сталин пригрозил на объединенном заседании политбюро ЦК и президиума ЦКК ВКП(б) «сокрушительным ударом» по «отдельным колхозникам и колхозам», которые занимались саботажем хлебозаготовок. Продолжением этой угрозы стала угроза, высказанная в новогодней телеграмме украинскому крестьянству.
Почему «сокрушительный удар» пришелся по Украине и Кубани? На Северном Кавказе была украинизирована почти половина районов, как это подчеркивалось в постановлении ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 14 декабря 1932 года. Целиком украинизированную Кубань пришлось бы присоединять к УССР, т.е. наращивать опасно большой человеческий и экономический потенциал Украины в СССР. Даже в смирительной рубашке советской республики граждане Украины самим своим существованием создавали угрозу для кремлевских вождей.
Массовый террор был неотделим от коммунистического строительства, которое происходило в многонациональной стране. Поэтому сказанное выше помогает понять этническую составляющую в терроре.
Террор мог принимать разнообразные формы. Не следует говорить только о Голодоморе. Одновременно с ним происходило уничтожение полумиллионной Компартии Украины, которую Сталин охарактеризовал в уже цитированном письме Кагановичу даже не словами, а дьявольским междометием: «500 тысяч членов, хе-хе». За пять лет эту партию переполовинили. Одновременно происходило уничтожение «петлюровцев», т.е. тех, кто принимал активное участие в Украинской революции 1917—1920 гг. Целью всех этих действий Кремля было превращение украинской титульной нации из нации, совмещенной с государством, в безобидную этнографическую общность.
А. Солженицин знает лучше других, что такое террор. Почему же он не может посмотреть на то, что происходило в Украине, как на террор? Думаю, что здесь есть и наша вина. Мы говорим о том, что Сталин голодом и не только голодом уничтожал украинцев, и правы в этом. Но следует учесть, что мы говорим об этом неукраинцам, а потому нас понимают превратно.
Глубоко убежден в том, что есть два абсолютно разных вида геноцида — этническая чистка и террор, в том числе террор голодом. Называя Голодомор «украинским Холокостом», мы заставляем и россиян, и своих собственных граждан приходить к мнению о том, что это — этническая чистка. Я понимаю тех, кто называет Голодомор Холокостом, они используют привы чное понятие, которое уже получило статус геноцида. Но это опасно, ибо подталкивает к мысли о том, что в Голодоморе виновна Москва, а не Кремль. Ведь этническая чистка — это чистка территории для какого-то другого народа. Какого именно — нетрудно догадаться. Террор — иное дело.
И еще одно обстоятельство, если можно так выразиться, в «защиту Кремля». Сталин массово уничтожал украинцев, но лишь в Украине и на Кубани, причем в строго определенное время. Геноцид — это «сокрушительный удар» в январе 1933 года, приведший к гибели 3,5 млн. человек. Это — уничтожение части, а не целого во имя того, чтобы привить целому определенную норму поведения. Это террор, а не этническая чистка. Такой террор не имеет отношения ни к «москалям», по терминологии Солженицина, ни к грузинам, из среды которых вышел Сталин, ни к евреям, к которым принадлежал Каганович. Давайте вырвемся из объятий политизированных публицистов и посмотрим правде в глаза!
6. ВЫВОДЫ
Подводя итоги дискуссии на тему голода, М. Дмитриев сказал, что голод на территории Украины был таким же, как и в других регионах, а потому говорить о геноциде не приходится. Беседы в кулуарах конференции показали расхождение во мнениях — от безоговорочной поддержки нашей позиции до сочувствия украинской науке, вынужденной рабски следовать в русле официальной политики. Один из московских коллег предложил закрыть политические аспекты проблемы Голодомора (надо полагать — геноцид) и сообща заняться исследовательской работой — так, как это делается российской и польской сторонами по вопросу о Катыни.
Аналогия с Катынью меня заинтересовала. Катынь — это бесспорное, тысячу раз доведенное до сознания мировой общественности сталинское преступление. Жертвы Катыни много больше, чем на два порядка уступают жертвам Голодомора. Но если отбросить количественную сторону и оценивать это преступление в категориях Конвенции ООН по геноциду, то разве можно не заметить того же сталинского прагматизма, который был однажды высказан применительно к единичной репрессии: нет человека — нет проблемы?
Катынь бесспорна, ее нельзя утопить в чем-либо ином, как Голодомор — в общесоюзном голоде. Как же относятся к этому сталинскому преступлению в России?
Приехав из Москвы, я наткнулся на блог Ю. Богомолова в интернет-издании РИА-Новости «Катынь — краеугольный камень преткновения?» Богомолов писал, что новый фильм Анджея Вайды «Катынь» наконец-то добрался до Москвы и был продемонстрирован для творческой интеллигенции сначала в Доме кино, а затем в Доме литератора. В блоке приводятся мнения, высказанные после просмотра:
— эту картину надо пустить в широкий прокат и показать по всем федеральным каналам в прайм- тайм (радикальные либералы);
— никогда и нипочем, поскольку в момент, когда Россия встает с колен, негоже душу русского народа обременять комплексом вины, да еще накануне очередной годовщины Великой Победы (национал-патриоты).
Надо ли сомневаться, какая из двух точек зрения победит в России? И стоит ли нам забыть все, что случилось с нашими родными и близкими, чтобы стать частью общерусского народа?
