Следующий год будет переломным для внешней политики Украины, выбора ее целей и приоритетов. В коридорах власти по этому поводу развернулась жесткая борьба, которая отражается как на принимаемых решениях, так и на оценках экспертного сообщества. В рамках дискуссии предлагаем читателям одну из возможных точек зрения на перспективы украинской внешней политики.
Ноябрь в Украине прошел под знаком особого внимания высших органов власти к вопросам внешней политики. В Верховной Раде Украины состоялись слушания «Внешняя политика как инструмент обеспечения национальных интересов: достижения, реалии и перспективы», Президент издал Указ «О мерах по повышению эффективности внешнеполитической деятельности государства». Новые посольские назначения вызвали неоднозначные оценки во внешнеполитическом бомонде. Все указывает на то, что в стране формируются новые подходы к внешней политике, требующие широкой общественной дискуссии.
ЧТО В ОСНОВАНИИ?
В последние годы Украина на себе ощутила, что такое открытость. Страна вышла на глобальный политический и экономический рынок, где в цене не былые заслуги, а реальные возможности и перспективы. Внешняя политика современных государств большей частью выстраивается на консолидационной основе. Бюрократия в лице дипломатического корпуса сегодня, в сущности, лишена монопольного права на ее реализацию. Полноправными субъектами внешнеполитического процесса стали не только дипломаты-профессионалы, но и парламентарии, военные, промышленники, бизнесмены, представители научной и культурной элит, функционеры общественно-политических организаций. Эффективность политики страны зависит от скоординированной работы всех составляющих.
На фоне такой мировой динамики украинская внешняя политика выглядит не то что консервативно — архаично. К слову сказать, парламентские слушания наглядно это и подтвердили: поздравления, реверансы, стремление «отпиарить» себя или родное политтечение. Основные направления внешней политики были разработаны Верховной Радой еще в 1993 году и с тех пор не пересматривались. И при том накале политической борьбы, которая ведется сейчас, ожидать какого-либо внешнеполитического консенсуса в обществе вряд ли удается. Пользуясь обстоятельствами, внешнеполитическое ведомство предпочитало «не высовываться», блюдя традиции и отчитываясь стабильностью своего курса.
Вместо модернизации внешнеполитической стратегии — стремление ковыряться в прошлом и выяснять отношения по поводу былого с другими странами, которые не только не желают этого, но активно и агрессивно возражают в ответ. Коль так, то мы не гарантированы от новых неожиданностей — из прошлого ничего, кроме старых неприятностей, ожидать не приходится. Тузла — один из подобных «презентов» из внешнеполитического «ящика Пандоры», который Украине подсунули в ответ на ее внешнеполитическую консервативность. Вот такое наследие получил новый министр, хотя дипломатический брэнд все еще в цене для украинского политического бомонда.
НОВАЯ МИРОВАЯ АРХИТЕКТУРА
В мире формируется принципиально новая конфигурация взаимоотношений. Процессы глобализации сегодня приобретают свои институциональные формы. Западные интеллектуалы с легкой руки Антонио Негри и Майкла Хардта обозначили этот новый порядок термином «Империя». Начало активным дискуссиям положила их одноименная книга, ставшая уже литературным бестселлером. И даже такой политреалист, как Генри Киссинджер, вынужден реагировать на это явление. В своих рассуждениях о том, «Нужна ли Америке внешняя политика?» (название его книги), он кардинальным образом поставил вопрос: «Америка на вершине: империя или лидер?» На этом фоне Анатолий Чубайс с наделавшей шума идеей «либеральной империи» вовсе не оригинален.
Суть любой империи — тотальная Власть. В случае традиционной империи — это физическая власть над территорией и на ней сущем. С новой же Империей ассоциируется власть особого типа — власть над умами и умонастроениями мирового сообщества. Появилась даже конкретная формула — «для включения страны или народа в рамки Империи их не нужно завоевывать, им надо только продемонстрировать, что они уже внутри нее». В ней есть своя метрополия и свои колонии, однако они не имеют территориальных очертаний. И даже в США и в ЕС присутствуют как «оазисы метрополии», так и «колониальные резервации».
Из характерных особенностей Империи особо следует выделить:
— глобальный порядок, который пронизывает все уровни социальной организации. Через этот порядок и реализуется система правления Империей;
— тотальная ценностная ориентация — утверждение повсюду тотальной системы ценностных ориентиров, не подлежащих пересмотру (как олицетворение «конца истории» по Фукуяме);
— трансграничность — т.е. игнорирование национальных границ при утверждении упомянутой системы ценностей. В Империи границы перестают играть сакральную роль, а становятся только технологическим средством реализации определенных функций, например, фильтрации миграционных или товарных потоков;
— виртуальность, проявляющаяся в том смысле, что Империя формирует искусственный мир, в котором сама же существует.
По сути, технология глобального господства, которая произросла из американской властной традиции, сегодня проецируется на весь мир, формируя пространство, в которое вовлекаются и в котором существуют все другие страны.
Похоже, мировое сообщество сегодня настолько энергично инициируется этим «новым имперским духом», что местами наблюдается пробуждение «традиционного имперского гонора». Да и наибольшую политическую активность проявляют те страны, которые еще не так давно были имперскими метрополиями (Россия, Германия, Франция, Великобритания, Китай и др.).
Политический дискурс в категориях силы стал любимым занятием политического сообщества. Фактически внутри такой Империи происходит противостояние двух центров влияния: один уповает на «жесткую» силу (республиканская администрация США, Великобритания, Россия, «новая» Европа, Китай, Индия и др.), другой — на «мягкую» (часть «старой Европы», американские демократы и т.п.). И события развиваются таким образом, что на ближайшую перспективу «жесткосиловая» компонента будет доминировать. И в этом принципиальный признак имперскости — классические империи и начинались с силовых захватов.
Каждая страна мира сегодня поставлена перед выбором: к какой стратегии присоединиться. И однозначного «выигрышного» ответа пока что ни у кого не имеется.
ИМПЕРИЯ ИЛИ ГЛОБАЛЬНАЯ КОРПОРАЦИЯ?
Сегодня в мире общественное мнение активно отторгает само понятие «империя». Закономерно, что «либеральный империализм» внес истинную сумятицу в либеральные мозги — не оттого ли такие «успехи» у либералов на парламентских выборах в России? Но самое главное — «имперская модель» миропорядка плохо объясняет нынешнюю организацию мировых политических и экономических процессов.
Корректнее было бы утверждать, что управление мировыми политическими и экономическими процессами сегодня выстраивается так, как если бы в мире действовала не Империя, а Глобальная Корпорация. Именно ей гармонично присущи означенные ранее характеристические особенности, в том числе и приписываемые Негри и Хардтом Империи. В такой постановке многие «экзотические» для традиционной политики вещи становятся естественными.
Во главе Глобальной Корпорации — свой Совет директоров в лице «Большой Восьмерки» (включая и Владимира Путина), есть и Генеральный — Джорж Буш-младший. Вокруг него формируется пул держателей контрольного пакета — некая новая глобальная элита в лице лидеров государств и глав ТНК, поддерживающих конкретный политический курс. Российская «властная корпорация» тоже настойчиво столбит свое место в корпоративном раскладе. Организационные аналогии можно продолжить.
Но вот ООН целиком, и даже ее Совет Безопасности в отдельности в эту систему не входит — в этом и состоит главная ущербность ныне действующей мировой системы безопасности. Хотя отдельные ее институты — прежде всего, те, которые выполняют гуманитарные функции, — уверенно, хотя и небезопасно, ощущают себя в новом мире.
Глобальная Корпорация организована по сетевому принципу. Ее компонентами являются государственные аппараты отдельных стран (к примеру, таких, как США и Великобритания), международные организации (Международный валютный фонд, Мировой банк, ВТО, НАТО и т.п.), транснациональные корпорации.
Глобальная Корпорация, как правило, действует в русле применения «мягкой» силы. Процессы «размывания» национального суверенитета усилиями международных организаций и транснациональных корпораций составляют суть этой работы — как и тотальная интеграция, которая осуществляется «сверху», пусть даже с формальным соблюдением суверенных прав и процедур. В жизни это реализуется по сценариям, подобным внедрению рекомендаций FATF в украинское законодательство.
В корпоративном формате превентивные боевые действия очень напоминают акции силовой смены руководства компаний. Да и недавняя «бархатная революция» в Тбилиси очень походит на сценарий корпоративных разборок. Вплоть до того, что выдержан корпоративный этикет: когда Генеральный выражает благодарность «Отставнику» за «безупречную службу на благо Корпорации».
«Корпоративная модель» позволяет более адекватно оценить место и роль «старой» Европы в мире. Пацифистская Европа не очень-то стремится приобретать пакет «военных акций», которые обеспечили бы ей влияние на нынешнюю корпоративную систему принятия решений. Однако ее бюрократия активно задействована в экономических мероприятиях и оргструктурах. Возможно, она выжидает, рассчитывая, как и в период Второй мировой войны, решить военные проблемы руками США. А потом уже, в поствоенное время, наверстать упущенное сугубо бюрократическими методами. Но в том, что она попытается в новой корпоративной архитектуре занять ключевые позиции в «теневом кабинете», нет никаких сомнений. Стремление «старой Европы» сегодня проникнуть в Ирак «в обозе» победителей — характерное тому свидетельство.
И уж конечно, нельзя не упомянуть о всемирном движении антиглобалистов, главном борце с корпоративными институтами власти — но уж точно не с имперскими, а тем более, не с глобализацией как явлением.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРИОРИТЕТЫ ГЛОБАЛЬНОЙ КОРПОРАЦИИ
Мировая экономика сегодня является именно той сферой, где принципы корпоративной организации проявляются наиболее рельефно. Глобальная экономика в формате Мега-Корпорации, освобожденная от каких-либо национальных влияний, — вот желанное будущее сильных мира сего.
Всемирная Торговая Организация — движущая сила, унифицирующая поле экономических отношений. Полновластными игроками на нем выступают не государства и не отдельные компании, а транснациональные корпорации, консорциумы, альянсы. И если лидеры государств подписали те или иные торговые договоренности, и даже парламенты их ратифицировали — это еще не гарантия того, что они заработают в случае, если будут противоречить транснациональным интересам.
В этом свете «дело ЮКОСа» в России, как и «Энрона» в США, стали знаковыми событиями в борьбе властных бюрократий за реальные рычаги влияния не только на национальные, но и на мировые рынки.
В дипломатическом лексиконе это явление нашло свое отображение в доктрине «экономизации внешней политики». В широком понимании под этим подразумевается не только и не столько приоритетное решение МИДом внешнеторговых задач или повышение уровня экономического мышления его служащих и дипломатического корпуса, сколько интенсивная работа по интеграции национальной экономики в мировую.
О достойном вхождении Украины в мировую экономику можно говорить только тогда, когда в приоритетном порядке будут созданы благоприятные законодательные и административные условия для подключения к системе транснациональных отношений, отработаны транснациональные инструменты, широко внедрены в систему экономических отношений основы корпоративной культуры. Только в этом случае интеграционные соглашения — европейские, евроатлантические, евразийские — реально заработают с пользой для страны.
К сожалению, ситуация в этой сфере запущенная. Украина значительно отстает не только от стран Запада и АТР, но и от России. Проблемы, которые возникли в ходе реализации проектов газотранспортного консорциума, евроазиатского нефтетранспортного коридора — наглядное тому подтверждение. Мы декларируем парадигму инновационного развития, но ничего не делаем для создания своих транснациональных корпораций (ТНК) или финансово- промышленных (в Украине — промышленно-финансовых) групп. На сегодня в стране на основе национального законодательства создана только одна корпорация. Зато в этом вакууме активно разворачиваются дочерние предприятия зарубежных ТНК, увеличивается доля иностранного участия в стратегических отраслях.
Именно отсутствие сильных корпораций не позволит Украине стать равноправным игроком не только на мировом, но и на внутреннем рынке. Об этом и следует побеспокоиться законодательной и исполнительной властям.
О МЕЖДУНАРОДНОМ ИМИДЖЕ В ЭПОХУ ГЛОБАЛЬНОГО КОРПОРАТИВИЗМА
Одним из важных элементов корпоративной культуры в системе международных отношений есть имидж страны, равно как брэнд — на потребительском рынке (коль уже мыслить в экономическом стиле). В инновационном секторе цивилизованных экономик стоимость брэнда может составлять до 80% рыночной стоимости компании — вот истинная цена доброго имени. НАТО и Евросоюз — это, прежде всего, мощные брэнды. Именно под позитивный имидж (одной из составляющих которого является стабильность), а не под экономические «успехи» в Европу перетекают капиталы из Америки. Если внимательно присмотреться, то все международные конференции по вопросам евроинтеграции превратились, по сути, в PR-акции, а «интеллектуальная» работа трансформировалась в жонглирование традиционным набором фраз.
Но забота о брэндах альянсов и союзов никоим образом не умаляет важности национальных имиджей. Доброе имя страны способно серьезным образом благоприятствовать жизнеспособности и процветанию нации как в мире, так и внутри союзов.
Что происходит с имиджем Украины — больно говорить. Отдельные политические силы пытаются строить свой международный брэнд за счет уничтожения общенациональных символов. Фактически парламентские каналы общения с международным сообществом используются для трансляции вовне внутренних конфликтов. Но при этом они не учитывают того, что международный рейтинг любой национальной политической силы прямо пропорционален рейтингу страны. Отдельно же свой международный брэнд можно раскручивать, если полностью оторваться в глазах мирового сообщества от национальных корней.
Однако необходимо осознавать, что Глобальная Корпорация, заботясь о своем брэнде, оценивает мир через призму установленных ею жестких показателей. Для этого и вводятся различные экономические, политические и социальные рейтинги. В этих условиях забота о добром имени Украины должна стать первоочередной задачей всех, кому дорого будущее страны. В противном случае — мы рискуем переступить «последнюю черту» и оказаться на «задворках Империи» в качестве «страны-изгоя».
УКРАИНА И ГЛОБАЛЬНАЯ КОРПОРАЦИЯ
С 1991 г. Украина альтруистически осваивала мир, озабоченная утверждением независимости и суверенитета. Мы пошли по миру, не проникаясь вопросами равноценности шагов навстречу. Украина не только много материально утратила, но и не сумела, к сожалению, извлечь из этого уроки. Актуальные задачи романтического периода уже давно решены, но внешнеполитическое ведомство продолжает жить по-прежнему, провозглашая «неизменность основных направлений внешней политики»: развитие двусторонних межгосударственных отношений, европейская интеграция, многосторонняя дипломатия. Насколько они адекватны современным мировым корпоративным реалиям — вопрос риторический.
Многоформатная интеграция Украины должна стать императивом ее внешней политики. Для этого интеграционные проекты Украины должны получить полноценную законодательную поддержку. Прежде всего, это относится к вопросу конституционности так называемых «наднациональных органов». При этом необходимо учитывать, что любая интеграция есть «отчуждение суверенитета». Создание союза (альянса) или коалиции требует формирования единого органа, который бы оказывал содействие в реализации задач, ради которых страны объединяются. ЕС, НАТО, ВТО — классические образцы наднациональности. К тому же, Украина беспрекословно выполняет решение ООН и ее Совета Безопасности, как и Международного Суда. Об экономическом суверенитете и вовсе можно забыть: ВТО выносит решение, вменяющее США снять ограничения на торговлю сталью, и всесильная Америка подчиняется — вот такой сегодня американский суверенитет.
Таким образом, назрела необходимость однозначно определиться с трактовкой Конституции Украины в части того, какие права и при каких условиях могут делегироваться наднациональным органам. От этого будет зависеть, прежде всего, реалистичность наших европейских и евроатлантических устремлений и даже конституционность вхождения в ВТО.
Корпоративный мир — мир не только доброго имени, но и ясности и прозрачности национальных правил и процедур. Для Глобальной Корпорации «двойная бухгалтерия» — одно из тягчайших преступлений.
