Сегодня Украина приближается к тому важнейшему этапу, когда окончательно завершается затянувшийся во времени «переходный период», изменяются общественные настроения и ожидания, исчерпываются традиционные идеологические, политические и экономические ресурсы развития.
МАРКС ОКАЗАЛСЯ ПРАВ…
Для предыдущих 13-ти лет нашей истории была характерна сосредоточенность на внутренних проблемах, замкнутость преимущественно на установках самовыживания, работа ради достижения краткосрочных целей и преодоления перманентных кризисов. В то время, когда украинская экономика становилась на рыночные рельсы, новоиспеченный бизнес делил бывшую госсобственность, политики осваивали демократические практики, а общество приспосабливалось ко всей этой новой общественно-политической реальности, современный мир окончательно вступил на путь постиндустриального развития.
Действительно, кто бы там что не говорил, а Карл Маркс оказался прав: наступили те времена, когда наука стала основной производительной силой общества, когда основные средства производства стали неотчуждаемыми, когда эксплуатация стала замещаться отношениями корпоративного партнерства, а сама основа капитализма — частная собственность — стала эволюционировать в сторону собственности личной. Однако переход к новейшей общественно-экономической формации не ознаменовался наступлением всеобщего благоденствия и исчезновением противоречий. Вместе со сменой парадигм развития пришли новые, еще более острые проблемы…
НОВОЕ НЕРАВЕНСТВО…
Так, сформировалась новая глобальная геотехнологическая система, основанная на новых принципах международного разделения труда, новых жизненных стандартах и ресурсах производства. Причем эта система не только не является более гуманной, чем предыдущая (основанная на военно-силовом превосходстве), но и не предусматривает открытых позиций для перемещения более слабых в ряды более сильных, не предполагает «легкой жизни» для тех, кто решается конкурировать со странами-лидерами, полностью исключает возможности эквивалентного «междуярусного» экономического обмена и, что самое главное, — не гарантирует успехов на пути «постиндустриализации». Здесь нужно справедливо заметить, что путь этот является безальтернативным и однозначно ведет к повышению уровня развития общества (хотя и не всего и не в равной мере).
Становление такой системы сопровождается: во-первых, возникновением технологических барьеров в развитии, т.е. отставание здесь носит не переменный, а системный и постоянно нарастающий характер; во-вторых, существенной разницей в уровне развития человеческих ресурсов и качестве жизни; в-третьих, различной степенью продуктивности производства и его влияния на окружающие социоэкологические факторы; в-четвертых, появлением новых форм социального неравенства, основанных на доступе к информационным и образовательным ресурсам; в-пятых, формированием многоуровневой технопроизводственной мировой структуры.
Первый уровень такой структуры — это страны-лидеры постиндустриального развития, которые генерируют потоки инноваций, служат источниками макротехнологий, «снимают» глобальную технологическую ренту, контролируют инвестиционные потоки и задают общий темп научно-технического прогресса. Сюда бесспорно можно отнести такие «всемирные генеральные офисы», как США, Швеция, Япония и Великобритания. Второй уровень — это страны, которые специализируются на производстве индивидуализированной и штучной продукции, брендовых услуг и предметов роскоши, а также контролируют основные высокотехнологичные производства и являются монополистами в приоритетных отраслях. К этой категории стран, «мировых проектных офисов и конструкторских бюро», можно отнести Канаду, Австралию, Германию, Швейцарию, Францию, Италию и т.д. Третий уровень — страны, вовлеченные в массовое, крупносерийное индустриальное производство — «мировые фабрики». Это, главным образом, новые «азиатские тигры» и Китай. Четвертый уровень — страны-производители базовых ресурсов, материалов, товаров с низкой степенью переработки. Это нефтяные монархии Ближнего Востока, страны Латинской Америки и т.д. Пятый уровень — экспортеры промышленного и сельскохозяйственного сырья, «мировые фермы, штольни и каменоломни». Сюда можно отнести африканские страны и беднейшие азиатские государства. В качестве шестого уровня можно выделить явных аутсайдеров развития — страны, в которых экономика, в современном смысле этого слова, практически отсутствует. Это Афганистан и беднейшие африканские страны.
ЦИФРЫ И ПАРАДОКСЫ…
Что касается современного места Украины в системе координат постиндустриального мира, то дать однозначную оценку такого положения сложно в силу многих причин, однако выводы из некоторых межстрановых сопоставлений каждый может сделать сам...
Производство. В последние годы экономика Украины развивается темпами, которые приблизительно вдвое выше среднеевропейских (около 3%) и среднемировых (около 4%). В 2000 г. — 5,9%, в 2001 — 9,2%, в 2002 — 5,2%, в 2003 — 9,4%, с начала 2004 года — 13,6% ВВП. Тем не менее душевой ВВП в Украине (по паритету покупательной способности) в 2002 году составлял 4870 дол. США, в то время как: в России — 8230 дол., США — 35750, Канаде — 29480, Японии — 26940, Франции — 29920, Германии — 27100 дол. США (по данным ПРОООН).
Структура внешней торговли. В начале нынешнего десятилетия объем торговли патентами, лицензиями и ноу-хау достиг 500 млрд. дол., что в десять раз больше, чем в 1990 году. По состоянию на 2003 — 2004 гг. совокупный объем мирового рынка технологий оценивается в 1,5 трлн. дол., что составляет около 20% от общемирового экспорта товаров и услуг. Доля секторов в структуре украинского экспорта: сырье и сельхозпроизводство — 32%, промышленность — 67%, высокие технологии — 5%; Россия — 69%, 22%, 13%; Швеция — 13%, 81%, 16%; США — 14%, 81%, 32%; Франция — 16%, 81%, 21%; Германия — 9%, 86%, 17%; Великобритания — 16%, 79%, 31%; Япония — 3%, 93%, 24%.
Доля Украины в мировом объеме торговли научно-технической продукцией составляет около 0,1%. Украина ежегодно закупает не более 50-ти лицензий, около 20% из которых используются с убытками (на основе данных Центра им. Г. М. Доброва НАН Украины).
Укладность производства. Как свидетельствует динамика структурных изменений в промышленности Украины по технологическим укладам 1998—2003 гг., в 1998 году на долю третьего технологического уклада производства приходилось 58,43%, четвертого — 36,61%, пятого — 4,06%, шестого — 0,6%. В 2000 году: третьего — 56,53%, четвертого — 38,25%, пятого — 4,45%, шестого — 0,04%. В 2003 году: третьего — 54,8, четвертого — 42,8%, пятого — 2,3%, шестого — 0,1%. Производство высокотехнологической продукции в указанный период составило 3—5%, а инвестиции в сферу высоких технологий — 4% от общего объема (на основе данных Института экономического прогнозирования НАН Украины). По расчетам российских экономистов, пороговым значением для перехода к инновационно-инвестиционной модели роста является 15% высокотехнологичного производства в промышленности.
Доля расходов на НИОКР в процентах от ВВП (2002 г.). США — 2,8%; Швеция — 4,6%; Германия — 2,5%; Франция — 2,2%; Япония — 3,1%; Россия — 1,2%. В Украине в 2002 г. расходы на НИОКР составили 0,9% ВВП, такая же пропорция финансирования заложена и в первоначальном проекте Госбюджета на 2005 г. В соответствии с методологией оценки значения наукоемкости ВВП, разработанной украинскими науковедами, уровень расходов на НИОКР в размере 0,9% ВВП соответствует раскрытию познавательной функции науки и не дает возможности для реализации ее экономических функций. Т.е. никакой экономической отдачи такие расходы не могут дать по определению. Далее этот тезис будет красноречиво доказан.
Практическая экономическая эффективность науки. По количеству зарегистрированных патентов на 1 млн. человек Украина имеет показатель 99 патентов (такой же показатель и у России), что значительно (и многократно) выше, чем у остальных стран со средним уровнем социально-экономического развития. Всего в мире более высокие показатели патентования имеют 11 стран: от 138 до 884 в Австрии и Японии.
По количеству работников в сфере НИОКР на 1 млн. населения Украина также занимает позиции, которые соответствуют экономически развитым странам. Наш показатель кадрового обеспечения науки по состоянию на 2001 г. — 2118 чел. В России — 3494, в США — 4099, в Швеции — 5186, в Германии — 3153, во Франции — 2718, в Японии — 5321.
Однако полученные роялти и лицензионные выплаты, в расчете на 1 чел. в дол. США, демонстрируют существенный дисбаланс между потребляемыми ресурсами и фактической продуктивностью. В Украине этот показатель составляет — 0,1 дол./чел., что меньше чем, например, в Эстонии, которая зарабатывает 3,7 дол./чел. и имеет всего 1 патент на 1 млн. населения. В Японии роялти и выплаты составляют — 81,8 дол./чел.; в России — 1,0 дол./чел.; в Швеции — 169,7 дол./чел.; в Люксембурге — 274,8 дол./чел.; в США — 151,7; в Германии — 45,7; во Франции — 54,2.
Данные расчеты убедительно иллюстрируют то, какой затратной может оказаться недофинансированная наука, которая не в состоянии работать, чтобы зарабатывать.
ЖИЗНЕННЫЕ СТАНДАРТЫ И ТЕХНОЛОГИЗАЦИЯ БЫТА
Показатель обеспеченности населения мобильной связью в Украине составил 136 абонентов на 1000 человек в 2003 году. В Норвегии в 2001 году — 815 чел., в Великобритании — 770, США — 451, в Польше — 259.
Уровень интернетизации в Украине — 70 пользователей на 1000 человек в 2003 году. В 2001 году Норвегии — 464 пользователя, в Великобритании — 330, в США — 501, в Польше — 98.
По уровню обеспеченности компьютерами по состоянию на 2004 год Украина занимает 100-ю позицию в мире с показателем 18,52 комп. на 1000 населения, при среднемировом уровне 202,3 (на основе данных Международного телекоммуникационного союза (International Telecommunications Union). США — второе место и 554 компьютера после Сан-Марино (727,26) — это больше чем по одному компьютеру на двух американцев. Россия находится в списке на 78-м месте с показателем 43,59 комп. на 1000 человек населения.
Индекс развития человеческого потенциала (2003). По данным ПРОООН, Украина находится в группе стран со средним уровнем развития человеческого потенциала и занимает 70-е место в мире. Среди постсоветских стран (не считая прибалтийских) — это третий показатель после России и Беларуси. Индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП) в Украине (0,777) приближается к среднему значению для благополучных стран Центральной, Восточной Европы и СНГ (0,800). Для стран ОЭСР с высоким уровнем дохода характерен средний показатель около 0,900; для стран Латинской Америки и Карибского региона — около 0,770; для арабских стран — 0,650; для стран Восточной Азии и Тихоокеанского региона — 0,730; Южная Азия — 0,600; страны Африки к югу от Сахары — 0,470. Анализ глобального неравенства по ИРЧП показывает, что в течение ближайшего десятилетия Украина при нынешних темпах развития имеет шансы перейти из категории стран со средним уровнем развития человеческого потенциала в категорию с высоким уровнем развития.
Таким образом, Украина является экономически небогатой, но динамично развивающейся страной, с тяжелой экспортоориентированной структурой экономики, достаточно высоким человеческим потенциалом и низким экономико-технологическим развитием. К тому же, мы имеем преимущества в отдельных высокотехнологичных отраслях (авиастроении, космической технике и т.п.) и развитую научно-техническую инфраструктуру, но вместе с тем — неинновационный характер инвестиций и бюджетной политики, которые угрожают существующим традиционным технологическим преимуществам Украины, сдерживают интенсивный рост и качественные сдвиги в системе производства. Если говорить в общем, то сегодня Украина может существенно ускорить свое движение как по отдельным, так и по общим показателям, однако как вниз, так и вверх…
В перспективе Украина могла бы претендовать на достойное место среди постиндустриальных стран и такие шансы мог бы существенно повысить либо технологический «инсайд» — своевременное предвиденье тенденций научно-технического развития и четкое встраивание в них, либо целенаправленная работа и взвешенная государственная политика.
ЕСЛИ РАСТИ — ТО ПРАВИЛЬНО…
С начала 2004 года ВВП Украины вырос на 13,7%, что является бесспорным рекордом. Такой динамики целиком достаточно для того, чтобы номинально удвоить ВВП менее чем за 10 лет или даже утроить за 15. Однако линейные экстраполяционные модели экономического прогнозирования адекватны ровно настолько, насколько хочется в них верить и игнорировать качественные, а не количественные показатели роста.
Интересный пример приводят российские ученые. В 1960 году объем производства в СССР составлял около 55—65% от уровня США. На протяжении трех десятилетий подряд темпы экономического роста в СССР стабильно превышали темпы роста в США в 1,5—2 раза. При традиционном количественном подсчете, такие соотношения в динамике американской и советской экономик должны были привести к тому, что за 30 лет СССР догнал бы США по ВВП. Но этого не произошло. И дело здесь даже не в пресловутых приписках и манипуляциях статистикой, а в самом качестве роста. Оказалось что 5,1% роста советской экономики эквивалентны 3,2% роста экономики американской за счет более высокой продуктивности и лучших пропорций обмена американской продукции в сопоставлении с советской. Т.е. США производили продукции меньше, но на ее производство шло меньше затрат, она была более высокого качества и стоила дороже.
ЧТО ДЕЛАТЬ?..
Возникает закономерный вопрос — что делать и на какую повестку структурных реформ ориентироваться, чтобы вырваться из воронки отставания и утвердиться в мировом клубе технологически развитых стран?..
Нужно справедливо заметить, что между странами, избравшими «догоняющую» модель развития и Украиной существует целый ряд различий. Во-первых, для качественного роста «азиатских тигров» главным препятствием является низкий уровень социо- гуманитарного развития, в то время как для нас — уровень экономики. Т.е. мы имеем, с позволения сказать, более «легкую» проблему. Во-вторых, мы имеем более благоприятные имманентные предпосылки постиндустриализации — адекватность европейской системе культурно-цивилизационных ценностей, светский и демократичный характер общественных отношений, сохранившийся существенный научно-технический задел советской науки. В-третьих, у нас более благоприятное геотехнологическое окружение. На Западе — это благополучный ЕС, на Востоке — потенциально сильная и модернизационно емкая Россия. В-четвертых, сама концепция «догоняющего развития» не подходит Украине, поскольку мы не имеем того демографического ресурса, который имеют азиатские страны, не сможем пойти на радикальное ослабление национальной валюты и не прибегнем к авторитарной мобилизации страны (в духе сталинских пятилеток).
Таким образом, повестка постиндустриальных реформ в Украине может быть сформулирована как «снятие ограничителей» экономического роста, реализация естественных преимуществ и переход к политике качественного развития. Для этого необходимо однозначно стимулировать инновационную переориентацию инвестиций от обрабатывающих отраслей к высокотехнологичным; способствовать планомерному замещению низших укладов и межукладному перетоку ресурсов; значительно увеличить норму выбытия и замещения промышленного оборудования (износ которого сегодня составляет 70 — 90%), существенно снизить энергоемкость украинского ВВП, преодолеть «ловушку» резко опережающего роста оплаты труда над ростом производительности (сегодня в этой сфере можно заметить тревожные тенденции).
Безальтернативным является также путь к увеличению уровня расходов на НИОКР, как минимум, до установленных законом 1,7% ВВП (а в перспективе и до среднеевропейского значения — 2% ВВП); формированию полноценной Национальной инновационной системы, совместимой с европейской и общемировой; модернизации системы украинской социально-экономической статистики и научно- технической информации; реформированию системы государственного управления в научно-технологической сфере.
Стратегический эффект будет иметь развитие научно-технической составляющей сотрудничества в рамках ЕЭП, а также кооперативное стимулирование «тяжелых» инновационных отраслей, для которых характерны не только интеллектуальные, но и существенные материальные затраты (конструкционные материалы, сырье), в которых Украина уже имеет высокий потенциал (например, отдельные виды машиностроения, самолетостроение, ракетно-космическая техника).
Очевидно, что разница в исходных предпосылках и стартовых возможностях между странами, идущими по пути «догоняющего развития» и обществами «позднего модерна», говорит о том, что наш путь к прогрессу может оказаться более коротким и менее трудным. Вот только у азиатских стран реакция на изменения пока почему-то оказывается более быстрой и формулы «выжидательной модернизации» пока еще никто не изобрел…
