18 июня Радио «Свобода» в Украине организовало телефонный «круглый стол» для обсуждения значения визита в Украину Папы Иоанна Павла II, а также межконфессиональных проблем в стране. В обсуждении приняли участие генеральный викарий Львовской греко-католической епархии о. Петро Панькив; преподаватель Православного богословского института имени Иоанна Богослова профессор Андрей Зубов (Москва); историк Анатолий Красиков, руководитель центра «Религия и общество» Института Европы РАН. Программу вел Джованни Бенси (Украина).
Джованни БЕНСИ: — В субботу начнется визит Папы Римского в Украину. Он посетит Киев и Львов. Это не впервые понтифик посещает страну с православным большинством, или республику бывшего Советского Союза: он уже был и в Румынии, и в Грузии, и в Греции. Но предстоящая поездка развязала необычно острую полемику, именно из-за присутствия в Украине нескольких миллионов греко-католиков. Несколько упрощенно, можно сказать, что их объединяет с римо- католиками вероучение, а с православными — обряд.
Мнения о предстоящем визите диаметрально противоположны. Президент Кучма заявил, что этот визит «будет содействовать повышению стабильности в стране». Напротив, Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй подчеркнул, что прибытие Папы «не внесет успокоения в умы украинского народа». Кардинал Гузар пытается сгладить противоречия, делая ставку на экуменизм.
О. Петро ПАНЬКИВ: — Конечно, Папа Римский приедет объединять всех нас. Его визит — это свидетельство того, что мы — составная часть Вселенской Католической церкви. Вместе с тем, это свидетельство того, что вселенский архиерей особенно внимателен к судьбам украинского народа, которому служит украинская Греко-католическая церковь. Мы ожидаем от Его Святости благословений на грядущее третье тысячелетие. Мы считаем, что этот визит — визит Апостола Петра нынешних времен. Ведь, согласно преданию, на Киевских горах был Андрей Первозванный и в период своей ссылки в Крыму Папа Клементий... Наша церковь дорого заплатила за единство с римским апостольским престолом — кровью мучеников в течение последних 400 лет, особенно — в ХХ веке. Папа беатифицирует новых мучеников нашей церкви, и это будет свидетельством признания ее заслуг и крестного пути перед всем миром. Мы считаем, что визит Папы будет способствовать объединению всех христиан, особенно — восточной традиции. Это будет продолжением диалога с православными. В связи с приездом Папы мы ожидаем духовного обновления общества. Ведь Папа — это посланник мира, и он является наивысшим моральным авторитетом.
Джованни БЕНСИ: — Андрей Борисович, Москва. Почему Православная церковь, я имею в виду, конечно, Московскую Патриархию и ее киевское ответвление, во главе с митрополитом Владимиром, так негативно относится к визиту Папы Римского?
Андрей ЗУБОВ: — Причин несколько. Одна из причин, которые у всех на слуху и которые постоянно объявляет Московская Патриархия, это то, что до сих пор, как было сказано Святейшим Патриархом, кровоточат раны от православно-униатских конфликтов конца 80-х — начала 90-х годов. В это время действительно прошел как бы тотальный передел собственности на Украине, в Западной Украине, между православными и греко-католиками. Но здесь можно сказать только одно: в свое время православная церковь взяла эти храмы, взяла все эти приходы и как бы саму греко-православную церковь в собственность, когда ей предложил этот дар Сталин. Но известно, что неправильные дары, дары, которые дают кровавые и жестокие люди — эти дары не приносят радости, и вот православной церкви этот дар радости не принес — напротив. Я думаю, что естественный процесс как бы прорастания взаимного интереса и симпатии между украинцами Востока и Запада, греко-католического и православного обряда, который просуществовал последние века, был грубо нарушен. И Западная Украина, и греко-католики были грубо отторгнуты от интереса и к России, и к Российской православной церкви этим неправедным даром и всем, что с ним было связано. В этом смысле, как ни горько смотреть на то, что произошло в начале 90-х годов, надо согласиться с тем, что, в общем, это была реакция на неправедные действия конца 40-х — начала 50-х годов. Есть и более глубокая причина, потому что это-то можно изжить, это уже изживается, и, по-моему, на глубинном уровне все понимают смысл того, что произошло в начале 90-х годов и готовы взаимно друг друга простить, понять, кое-что исправить. Хуже другое: дело в том, что и на Украине и в России конфессиональный момент для многих означает параллель моменту национальному. Быть греко-католиком — значит быть антирусским для многих на Западной Украине, конечно, не для всех. Быть православным значит быть антикатоликом, для многих, к сожалению. Конечно, не для всех православных — в России.
Здесь Святейший Патриарх Алексий Второй старается как бы не делить православное общество и поэтому занимает достаточно жесткую позицию в отношении приезда Папы, который, безусловно, приезжает не для того, чтобы дальше разделять, а как раз для того, чтобы, возможно, некоторые ошибки, эксцессы начала 90-х годов врачевать и исправить. Мне кажется, что в этом смысле как раз игра на руку нашим православным националистам — это не совсем верная, хотя, может, где-то и вынужденная политика нашего Патриарха.
Джованни БЕНСИ: — А теперь, еще раз Москва, Анатолий Андреевич. Вы не только историк, но и журналист. В 60-е годы прошлого века вы были, я думаю, как первый советский журналист, корреспондентом на II Ватиканском соборе Католической церкви. Если не ошибаюсь, вы были и несколько раз на аудиенции у Папы. Какое впечатление сложилось у вас о «восточной политике» Ватикана, особенно — нынешнего понтифика?
Анатолий КРАСИКОВ: — Начиная с 60-х годов, то есть с понтификата Иоанна XXIII и вплоть до сегодняшнего дня восточная политика Ватикана преследовала и продолжает преследовать две основные цели. Первая — содействие религиозной свободе, причем не только для католиков, но и для всех верующих вообще. Во-вторых — миротворчество. Мне действительно довелось как журналисту встречаться с тремя папами Римскими — Иоанном XXIII, Павлом VI и нынешним Понтификом Иоанном Павлом II. И вот из этих встреч я вынес глубокое убеждение, что наши две церкви, которые после II Ватиканского собора признали себя церквами-сестрами, могут и даже призваны сотрудничать и решать все проблемы, которые достались нам от истории, в духе христианской любви.
Андрей Борисович упомянул о том, что мы должны думать и о прощении, и о покаянии — католики ведь сделали несколько важных шагов навстречу нам да и вообще навстречу миру, в котором мы живем. Они покаялись за все недобрые дела по отношению к другим, начиная от крестовых походов, костров инквизиции, религиозных войн и включая враждебное отношение к православным. И они признали, что уния как метод достижения единства западной и восточной церквей — она была ошибкой, новые греко-католические или, как говорят, еще униатские церкви не должны больше создаваться, если мы хотим настоящего единства. Но в то же время, конечно, Ватикан не может отказаться от поддержки тех греко-католических церквей, которые реально существуют много веков. Это миллионы верующих, рассеянных по всему миру. Они сохранили свой греческий православный обряд, но создали самостоятельные церковные институции и вошли в церковную ограду одной наднациональной церкви, той, которая признает своим руководителем Папу Римского. И вот среди них и украинские греко-католики.
Джованни БЕНСИ: — Между греко-католиками и православными были конфликты, в частности, и во Львовской епархии. Кардинал Любомир Гузар в интервью московской «Независимой газете» сказал, что было насилие «и с той, и с другой стороны». Какова ситуация теперь? И сможет ли Папа содействовать примирению?
О. Петро ПАНЬКИВ: — Я считаю, что, конечно, это поможет. То, что было — оно уже в прошлом, но с нашей стороны насилия было не столь уж много, как со стороны православных. Мы стараемся их понять и помочь, чтобы могли и одни, и другие молиться в одном храме. Во Львовской архиепархии сейчас разве что один случай, где нас не пускают. В других епархиях, может, еще несколько случаев есть. А так в большинстве мы можем молиться поочередно и славить Бога.
Джованни БЕНСИ: — Патриарх Алексий II на днях сказал, что «еще кровоточат раны», нанесенные в начале 90-х годов». Это понятно. Но не кажется ли вам, что диалог, в том числе и богословский, сравнение позиций, может привести к преодолению многих недоразумений и конфликтов? Какие есть на это шансы?
Андрей ЗУБОВ: — На мой взгляд, начинать или продолжать, если угодно, наш диалог надо не на богословском уровне. Потому что на уровне богословском, сейчас переживаемом буквально единицами людей, и среди католиков, и среди православных, хорошо разбирающихся в тонкостях догматики и главное эту догматику растворяющих своей церковностью, и своей реальной литургической практикой, своей жизнью во Христе — таких людей очень немного. И поэтому — это для большинства как бы чисто схоластический спор о понятиях, который всегда заводит в тупик. Мне кажется, и здесь удивительно хорошо об этом говорил в свое время отец Сергий Булгаков — на самом деле, эффективен не спор о вере, а эффективен опыт реальной религиозной литургической жизни бок о бок. Когда мы находимся рядом, когда мы любим и уважаем другого, когда мы в другом, в соседе — католике, православном, греко-католике — видим христианина, любящего Бога и по- своему, вот так сложилась история, служащего Господу, и когда мы понимаем, что и они являются членами того же тела Господнего, или, по крайней мере, надеемся на то, что они ими являются — вот в этот момент возникает такое внутренне единство, которое действительно залечивает раны, которые кровоточат.
И здесь есть еще один очень важный момент, о котором вы упомянули, Джованни — это момент взаимного покаяния. Вот я думаю, что старец Папа Иоанн Павел II — в нем открылся вот этот удивительный источник покаянного чувства, в последнее время он многократно говорит о том, что он от имени церкви кается перед теми или иными народами, конфессиями — и за дела давно минувших дней. Мне кажется, что это исключительное сокровище — вот такой подход, и нам надо научиться, отчасти научиться такому же подходу — мы не всегда это умеем. Мы умеем каяться за себя, но разучились каяться за ту институцию, к которой мы принадлежим, скажем, за русский народ или Русскую Православную Церковь. А именно — взаимное покаяние, а не обличение другого — это тот путь, мне кажется, который вместе с жизнью бок о бок в любви способен начать тот процесс объединения, который завершится плодотворным богословским диалогом.
Джованни БЕНСИ: — Анатолий Андреевич, кардинал Гузар в упомянутом интервью «Независимой газете» сказал: «Нашу церковь в 1946-м году ликвидировали насильно... Это был государственный террор. У людей забрали храмы, забрали священников, забрали практически все». Сталин, правда, учился в духовной семинарии, но в богословии особенно не разбирался и не был благосклонен ни к какой религии. Но почему именно греко- католики ему так мешали?
Анатолий КРАСИКОВ: — Для меня ответ на этот вопрос достаточно прост. Католики, в том числе и греко-католики, оказались как раз той религиозной группой, если можно так выразиться, которая оказала самое решительное сопротивление стремлению установить над ними тотальный контроль советского режима, который хотел заставить ее, как и других, служить собственным политическим целям... Я знаком с одним интересным архивным документом — это записка Молотову председателя Совета по религиозным культам при Совмине СССР Полянского. Он написал, что «усилия руководимого им ведомства были направлены на изучение вопроса о возможности образовать из высшего руководства католиков и греко-католиков группу, которая могла бы не только декларативно заявить о своем сочувствии Советской власти и готовности сотрудничать с ней, но и разорвала бы отношения с Ватиканом, став на путь создания автокефальной католической церкви в Советском союзе». Попытки группы Полянского полностью провалились. Поэтому во Львовской, Станиславской, Дрогобычской, Тернопольской и Закарпатской областях была проведена ликвидация греко-католической униатской церкви путем «воссоединения» ее с православной церковью.
Отзвуки этой акции и сегодня проявляются в межконфессиональных отношениях, в церковной жизни Украины.
