По информации пресс-службы Министерства юстиции Украины, в прошлом году украинские граждане обращались с жалобами в упомянутое ведомство 14170 раз, из которых, по результатам проверок, обоснованными были признаны только 147, то есть 1%. По сравнению с 2002 годом, как говорится в отчете, количество необоснованных жалоб уменьшилось почти на 82%. В то же время, по другим данным, украинцы стали жаловаться меньше. Так в 2003 году Минюст получил на 40% жалоб меньше, чем в 2002 году. С просьбой прокомментировать эти цифры и очертить связанные с этим тенденции корреспондент «Дня» обратился к министру юстиции Украины Александру ЛАВРИНОВИЧУ.
— Чем можно объяснить тот факт, что только каждая сотая жалоба украинских граждан за прошлый год была признана Минюстом обоснованной?
— Самая большая проблема, которая опосредствованно есть и в сфере ответственности Министерства юстиции, заключается в низкой правовой культуре граждан. К сожалению, довольно невысокий уровень начальных правовых знаний является причиной того, что люди обращаются в Минюст или по далеким от компетенции министерства вопросам, или же с жалобами на факты, которые в их представлении должны бы иметь толкование, отличное от признанного законами Украины. Огорчительно также, что факты, содержащиеся в огромном количестве жалоб граждан, оказываются неотвечающими действительности.
— Необоснованными считаются жалобы чаще всего по содержанию или по форме?
— По содержанию. На форму мы не обращаем внимания. Однако иногда это жалобы, я бы сказал, скорее, на тяжелую судьбу, чем на конкретные проблемы.
— С чем, по вашему мнению, связано уменьшение общего количества жалоб украинцев в прошлом году?
— Это можно объяснить, в частности, тем, что расширился доступ людей к правовой информации, то есть к знаниям относительно того, как решать те или иные проблемные вопросы. С другой стороны, если речь идет о сфере ответственности юстиции, это может быть свидетельством того, что работники, в том числе, нотариата и управлений юстиции стали более добросовестно относиться к выполнению своих обязанностей.
— Сразу после обнародования данных вы сказали, что связываете эту тенденцию с улучшением в Украине ситуации с выполнением решений судов…
— Я умышленно коснулся исполнительной службы. Это и есть, собственно, та составляющая, о которой я говорил в контексте более четкого, более добросовестного, а возможно, и более качественного выполнения функций работниками сферы юстиции. Как показывает практика, большинство жалоб, поступающих в министерство, касаются выполнения судебных решений. И то, что их стало меньше, абсолютно точно коррелирует с существенным повышением уровня выполнения решений и той динамикой, которая есть у нас по итогам прошлого года в абсолютных и относительных цифрах.
— Вспоминается, после вашего назначения на должность министра юстиции в мае 2002 года в интервью «Дню» вы сказали, что в сфере юстиции самыми большими являются проблемы с выполнением в Украине судебных решений, отсутствием четкой системы судоустройства, состоянием малой судебной реформы. Значит, за год с небольшим ситуация радикально изменилась к лучшему?
— Да нет. Я же не идеалист и давно не романтик. Что касается судоустройства и функционирования судебной системы, то перемен к лучшему за это время не произошло. И только сейчас, исходя из практики работы судов после принятого закона о судоустройстве, готовится следующий этап реформы, который должен исправить допущенные ошибки и создать возможность для дальнейшего реформирования, заложенного в ранее принятые законы. Относительно выполнения судебных решений, то перемены произошли существенные, поскольку за это время принята новая редакция двух базовых законов — о государственной исполнительной службе и об исполнительном производстве, на основании которых выполняются судебные решения, и изменения к закону о банках и банковской деятельности, открывшие доступ к банковской тайне при выполнении судебных решений. Упомянутые законы в корне пересмотрели подходы как к самому процессу, так и к обеспечению деятельности государственных исполнителей. Кроме того, за это время вдвое увеличилось количество самих исполнителей, существенно изменилось их техническое оснащение, наладилось взаимодействие с Министерством внутренних дел, Налоговой и Таможенной службами Украины в тех вопросах, где невозможна работа без общих действий. Это, я убежден, и дало результат.
— Могли бы назвать несколько цифр?
— Могу сказать, что в массиве решений, относительно которых нет нормативных запретов на исполнение, осложнений для выполнения, возникающих вследствие отдельных дополнительных судебных решений или безнадежных долгов, уровень выполнения вырос существенно и почти вдвое превышает тот, который был в 2002 году. Хотя не нужно забывать, что есть сотни тысяч решений на сумму около десяти миллиардов гривен, которые не могут выполняться в связи с запрещением их исполнения, что определено законом о моратории на отчуждение имущества предприятий, учреждений, организаций и союзов, где есть 25 и более процентов государственной собственности. Это фантастическая сумма, к которой нужно приплюсовать и огромные долги по заработной плате, по регрессным выплатам, алименты и авторские вознаграждения, не говоря уже о других проблемах.
Другая составляющая — до сих пор не прекращен в Украине «бизнес» уклонения от выполнения долговых обязательств с использованием системы банкротства, в котором все исполнительные действия относительно объявленного банкротом предприятия прекращаются, и далее работает ликвидационная комиссия. Этот массив невыполнения также является огромным.
— Если мы уж заговорили о жалобах, хотелось бы услышать ваше мнение по поводу «жалоб» Совета Европы. Как известно, мониторинговый комитет ПАСЕ вернется к рассмотрению «украинского вопроса» относительно конституционного кризиса в марте этого года. Каковы возможные последствия повторного рассмотрения и насколько корректным есть такая формулировка ситуации в стране в общем?
— То, что у нас есть кризисные проявления в парламенте, — это очевидно. И это кризис внутрипарламентских отношений. Что же касается конституционного кризиса, то его в Украине нет, и это невозможно себе даже представить, поскольку в Украине есть действующая Конституция, регулирующая общественные отношения. Есть необходимость совершенствования Конституции ради того, чтобы обеспечить более эффективное общественное развитие.
Что же касается последствий, то говорить серьезно об исключении Украины из Совета Европы могут только некомпетентные в этом вопросе люди. Думаю, такие разговоры, скорее всего, средство политической борьбы, нежели что-то реальное, нуждающееся в исследовании с правовой точки зрения. В то же время к любым решениям, принимающимся органами СЕ, следует относиться со вниманием и всегда делать соответствующие выводы. Даже если их тексты появляются без достаточного обоснования и глубокого изучения ситуации в Украине. В конечном счете, резолюция ПАСЕ и решение Венецианской комиссии уже определенным образом повлияли на течение событий в Украине, что мы можем увидеть по принятым не так давно Верховной Радой решениям.
