В последнее время среди руководящего чиновничества Украины появляются политически сомнительные предложения создать в нашем государстве внепартийную властную систему.
В коллективном письме, которое было опубликовано в газете «Столиця», двадцать семь руководителей регионов Украины высказали предложение: наложить административный запрет на вхождение глав госадминистраций в состав политических партий. Это предлагается якобы с целью образования «высокопрофессиональной, политически нейтральной власти».
Сразу же встает вопрос: являются ли сами «подписанты» письма внеполитическими деятелями? Поскольку они осуществляют реализацию политики исполнительной власти, и сами являются властью на местах, то, бесспорно, они являются политическими фигурами, которые выполняют политические функции. Этих людей нельзя считать внеполитическими специалистами, сугубо техническими исполнителями.
Ну а выражение: «политически нейтральная власть» вообще производит впечатление неосознанного ими абсурда. Это противоречие в определении: «сухая влага», «круглый квадрат» и тому подобное. То есть — это элементарная логическая ошибка. Ведь власть, в первую очередь демократическая, является основой, целью и смыслом политики. Что является главным вопросом всякой политики? Власть!
В демократическом обществе народ контролирует власть через институт выборов. Выборы без участия политических партий являются фикцией, попыткой скрыть реальное бесправие массы и их отстранение от влияния на принятие решений. Именно выборы, являющиеся своеобразным рынком идей и программ, определяют, какая политическая сила, какая идеология получает мандат доверия от нации.
Условно нейтральной в политическом отношении власть может быть только в авторитарном или тоталитарном обществе, где ее задача заключатеся не в реагировании на требования и настроения электората, а в транслировании сверху вниз воли диктатора, выступая механизмом давления на общество, в то же время лишенное существенной возможности обратной связи, давления на механизм власти.
Невозможная в условиях демократии, беспартийная власть в условиях тоталитарного общества превращается в касту бюрократов, которая характеризуется замкнутостью, отсутствием социальной мобильности, оторванностью от общества, его жизни и интересов. Это власть, которая не нуждается в изменениях и ротации, которая не терпит любого контроля снизу и закрыта от народа. Конечно, в такой ситуации не может быть и речи о какой-то прозрачности ее функционирования. Вследствие этого, вместо президентской вертикали, которая находится под контролем и критикой общества, мы получаем систему сатрапов, присущую восточным деспотиям, где существовала только одна разновидность ответственности — перед деспотом. Такая власть не будет связывать главу государства с гражданами и территориями, а наоборот, будет создавать высокий барьер между ними.
Это также содействует политической анонимности власти, невразумительности ее позиции, скрытости и таинственности в ее деятельности, что абсолютно несовместимо с элементарной демократией.
Предложение такого рода призвано, в первую очередь, законсервировать существующий ныне кадровый состав власти, лишить региональные политические элиты, которые уже взяли власть, любой конкуренции. Однако общественное недовольство неминуемо будет формировать выразителей своих настроений — контрэлиту. Она будет стремится к власти и сможет реализовать свои стремления или правовым путем, или, если правовых механизмов (вследствие реализации предложения, о котором идет речь) не будет, путем революционным.
Реализация идей «письма двадцати семи» создаст в нашем обществе касту людей, которые, принимая фундаментальные политические решения, в то же время будут стоять вне публичной, открытой политики, вне общественно-политического контроля и ответственности.
Это будет означать победу в Украине принципиально иного общественного строя, отличного от конституционного.
В исторической перспективе введение в Украине архаической системы всевластия бюрократии (ведь руководитель вне политики — бюрократ по своей общественной функции) неминуемо приведет к социально-экономическому и общественному вырождению страны, к отсталости и упадку. Нельзя вступать в XXI век с пещерными формами политической жизни и организации власти.
Наконец, безпартийность, аполитичность власти еще нигде и никогда не гарантировала ее высокого профессионализма, скорее всего, наоборот. Мы уже имели такую власть в течение многих десятилетий, когда ее деятели были «внепартийные», в том смысле, что относились в обязательном порядке только к одной партии. Результаты деятельности этой власти сегодня всем нам известны и является причиной нашего неблагополучия.
Фактически, «двадцать семь» предлагают возродить старую номенклатуру в новых социальных условиях, специфический круг собственников власти, которые будут жить своей отдельной, автономной от общества, политической жизнью. Это приведет к созданию двух параллельных общественных миров, каждый из которых будет жить по своим законам, не влияя друг на друга. И тогда партийная деятельность, борьба, соревнование, которые являются основой бытия всех цивилизованных государств, у нас станет никому ненужной массовкой.
Предложения, о которых идет речь, несут нашему обществу настолько фундаментально опасные изменения, что безразличие к ним со стороны украинской политической и научной общественности было бы непростительным грехом. Учитывая всю серьезность Письма-27, его значимость для судьбы Украины, стоило бы обсудить его тезисы в широкой общенациональной дискуссии политиков, народных депутатов, политологов, законодателей и журналистов.
Наиболее принципиальными вопросами этой дискуссии могли бы стать такие:
1. Может ли власть в демократическом обществе быть беспартийной и политически нейтральной?
2. Может ли в демократическом обществе беспартийная власть быть эффективной в широком смысле этого слова?
3. Может ли при такой власти общество оставаться демократическим?
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Владимир ПОЛОХАЛО, политолог:
— Многопартийность в Украине чрезвычайно банальная — и с точки зрения происхождения и создания партий, так же и с точки зрения «идеологичности» этих партий, и с точки зрения связи этих партий с массовыми социальными слоями. Эта многопартийность не является классической, европейской, а представляет собой украинский случай, распространенный и в других постсоветских странах. Основной признак украинской многопартийности заключается в том, что с самого начала партии за исключением некоторых из них (КПУ или Рух) не были идеологическими. Это объясняется тем, что партии создавались не «снизу», а «сверху». В большинстве европейских стран партии создавались как проявление гражданской активности, как репрезентация интересов массовых социальных групп. И они действительно представляли эти интересы на уровне принятия политических решений. В Украине ни одна партия не может сказать, что она опирается на конкретные социальные группы. Опять же, за исключением Коммунистической партии, ресурс которой, однако, является унаследованным от старой системы. Идеологическим был также Рух на первых порах, но сегодня Рух уже является не идеологической, а политической партией и мало чем отличается от других.
Второй признак украинской многопартийности заключается в том, что эти партии являются преобразованными формами интересов политико-финансовых группировок. Среди них есть партии-лидеры, например СДПУ(о), а есть спутниковые партии, которые погружаются в политическое поле этих основных партий. Эти партии создавались как инструмент реализации определенных политико- экономических интересов или политических домогательств закрытых от общества групп. Договоренности, происходящие внутри партий или между партиями, являются непрозрачными, неформальными или «патронклиентными», они не содействуют публичности, открытости политики, диалогу между массовыми социальными группами и властью. И, собственно, в этом состоит банальность украинских партий, потому что очень легко предусмотреть их поведение, если прослеживать основные политико-экономические интересы основных финансово-политических группировок. Они не просто не являются посредниками между обществом и властью, наоборот, они еще больше укрепляют разлом между ними. Эти партии не просто не содействуют утверждению в обществе демократических традиций — они, по существу, являются антидемократическими. Механизмы политической ответственности не вошли в число атрибутов деятельности этих политических партий. А это приводит к снижению уровня доверия к партиям и ослабляет возможности взаимодействия этих партий с обществом. Для того, чтобы получить определенный вотум доверия у избирателей, партии вынуждены апеллировать к гражданам, но эта апелляция имеет характер манипулирования, надувательства, а не реальных связей с обществом в контексте ожиданий широких слоев населения. Учитывая все вышесказанное, можно констатировать, что эти партии еще являются и асоциальными или даже антиобщественными. В этом, к сожалению, и состоит национальная специфика политической жизни в Украине.
Худший вариант развития украинской многопартийности заключается в том, что эти партии будут развиваться как частные структуры, как элементы олигархического, а не демократического развития. В них уже укоренился совсем другой стиль политической культуры. Партия договаривается, принимает на латентном уровне какое-то решение, а потом говорит об этом обществу. А не наоборот — когда общество дает какой-то импульс, а партии это представляют.
Лучший вариант связан с изменениями в самом обществе и формированием тех или иных социальных групп, которые, наконец, начинают идентифицировать себя как часть определенных социальных сообществ и постепенно накапливаются в обществе. Т.е. речь идет о перспективах формирования гражданского общества. И с интересами этих социальных сообществ будут вынуждены считаться политические силы. Т.е. это должен быть процесс «снизу». Если низы захотят иметь своих, а не олигархических представителей в парламенте, иметь тех, кто представлял бы их интересы в принятии политических решений, тогда можно говорить, что характер политической системы в Украине может измениться. Тогда они из частных или приватизированных структур могут преобразоваться в политические партии в европейском понимании. Но это связано с возникновением критической массы гражданского общества. А у нас сегодня средний класс составляет 6—8%. Его недостаточно для того, чтобы можно было говорить о создании на этой базе серьезных политических партий.
— О чем, по вашему мнению, свидетельствует недавняя регистрация Минюстом еще двух партий — Национально- демократического объединения «Украина» и Партии интеллигенции Украины?
— В Украине нет интеллигенции. Интеллигенция — это интеллектуалы, которые, к тому же еще и живут общечеловеческими ценностями. В Украине нет интеллектуалов, имеющих свою систему ценностей, — они приспосабливаются к чужой. А если интеллигенция сделала выбор в пользу обслуживания власти, интересов больших корпоративных группировок, она уже, по определению, не является интеллигенцией. Поэтому партии, которые вы назвали, будут либо маргинальными, либо просто будут одними из элементов по обслуживанию партий-лидеров.
Наталья ТРОФИМОВА, «День»
