Выборы потребовали от сторон подключения дополнительных — внешних — политических ресурсов. Не только финансовых и материальных, но в не меньшей степени — символических. Несмотря на достаточно кратко обозначенные геополитические приоритеты Украины в программах основных кандидатов, никто из претендентов не смог обойти проблему своей внешнеполитической идентификации. В результате за Виктором Януковичем был закреплен имидж «российского кандидата», в то время как образ Виктора Ющенко обрел «западную атрибутику». Это нельзя назвать спекулятивным ходом со стороны любого из двух кандидатов, поскольку они были изначально обречены на эту модель своей предвыборной игры. Поэтому в результате реализуется сценарий не только внешнеполитического выбора нового президента, но и сценарий «внешнеполитических выборов» президента: кроме выбора внутреннего, народного, присутствует фактор выбора «нужного итога» важнейшими внешними игроками. К сожалению, этот сценарий-плюс занижает цену победы будущего президента, лишает его определенных возможностей для маневров и независимой легитимности во внешней политике.
С позиции национальных стратегических интересов конкуренция ЕЭП- и ЕС-проектов выходит далеко за рамки выборного процесса в Украине. Ни один из двух кандидатов не мог избежать искушения обрести и перераспределить в свою пользу предоставленные извне ресурсы. Однако то, как легко каждый из кандидатов попал в западню этих идентификаций для проведения внутреннего процесса президентских выборов, показывает, насколько сильно механизм внутренней политики нуждается во внешней точке опоры. Независимо от того, кто предоставляет такую «услугу»: Россия, ЕС или США.
Модель украинско-российского сотрудничества делает акцент на относительно новом продукте рынка геополитических проектов — ЕЭП. Другая модель — модель национального включения в ЕС — уже не новый и прошедший немало «стадий эксплуатации» бренд для украинской внешней политики. Третью модель условно можно назвать «нейтралитетной». Остановимся на объяснении этой идеи.
Во-первых, ни один из участников избирательных соревнований не донес своему электорату четких мессиджей того, что же именно ожидает Украину за порогом доктрины ее новой внешней политики. По правилам выборного шоу в качестве масс-образцов избирателю были предъявлены лишь бело-черные кадры, пока еще плохо верифицируемые последствия внешнеполитических выборов — выборов вектора украинской интеграции. И если согласно первой версии интеграции на одну чашу весов кладется скорое по срокам соглашение по созданию российско-украинско-белорусско-казахстанского экономического союза, то на другую бросается неудача поглощения экономически «сильной» Россией «слабой» Украины, которая падет жертвой российской имперскости наравне с Беларусью и Казахстаном.
Согласно второй версии аргументом позитива выступает статус полноценного члена ЕС. Однако проблема разворачивается в негативе: нежелание Европы видеть и принимать Украину такой, каковой она представлена на данный момент. То есть не готовой по многим позициям европейских стандартов к полноценному членству, обвиняемой в серьезных и постоянных нарушениях принципов свободы, демократии, прав человека и т.д. Массовый потребитель таких внешнеполитических трендов оказывается в ситуации клиента, обманутого рекламой. Избиратель не может самостоятельно просчитать плюсы и минусы такой «черно-белой картины», он голосует не умом, а навязанной извне эмоциональной установкой. Хотя на самом деле внешнеполитический выбор Украины не опосредован однозначно результатами выборов. Стоит полагать, что победа любого из кандидатов не даст быстрого и яркого эффекта геополитического интеграционного прорыва для Украины. «Серый и длительный», или, лучше сказать, «полноцветный» сценарий национального внешнеполитического тренда будет более адекватным явлением, чем скорая интеграция в любом векторном направлении.
Во-вторых, оба участника второго тура стали заложниками определенных внешнеполитических мессиджей, данных не национальному потребителю, а адресованных внешним элитам. Это значительно увеличивает не только ответственность за подобные вещи, но и риски поствыборной реакции проигравшей внешней стороны. Это означает, что «проигравшая» сторона, будь это Россия в случае победы Ющенко или Запад при победе Януковича, будет стараться финансово и экономически компенсировать свои моральные и материальные потери. Запад может давить на Украину уменьшением объемов квот для национального экспорта в Европе и Северной Америке, а Россия — ужесточить политику таможенных пошлин и цен на энергоносители для украинской стороны. Это говорит о том, что электоральная кампания 2004 года в Украине идет далеко не по самому лучшему внешнеполитическому сценарию. Национальный баланс внешней политики: «Запад — Украина — Россия», который выстраивался на протяжении последних десяти лет независимости, был раскачан буквально за считанные месяцы. Будущий президент, вне зависимости от персоны, будет должен возвращать обещанное либо Западу, либо России, так и не сумев стать внутренним интегратором нации.
В-третьих, «нейтральный» сценарий внешней политики кандидатами был отброшен в качестве слабого PR-звена в задуманной штабами электоральной игре, и шансы оперировать в кампании «ценностями геополитической умеренности и взвешенности» были сведены к минимуму. Кроме того, что это создало ненужное социальное разделение по интеграционному признаку, был создан эффект интеграционной безвыходности Украины. Хотя на самом деле выходом из данной дилеммы явилась бы именно нейтральная внешнеполитическая логика избирательной кампании.
На вопрос «кому что выгодно?» или «каковы интеграционные интересы?» стоит ответить следующим образом. ЕЭП-проект может оказаться более выгодным России и менее выгодным Украине, если не удастся сформировать равную систему принятия решений в рамках проекта. ЕС-проект выгоден для Украины, но для Западной Европы интеграция такого большого государства потребует не только финансовых затрат, но и среднесрочного запаса времени. Зато проект «проникающего нейтралитета» выгоден и США, и Украине. Но в третьем случае не хватает еще одного кандидата кампании, который бы мог изменить ход наметившейся игры, подхватив реалистичный сценарий национальной геополитики. Впрочем, при определенных условиях, любой из уже оставшихся претендентов может начать эксплуатацию этого бренда.
Соревновательный процесс внешнеполитических брендов затронул не столько сам электорат, сколько продемонстрировал конкуренцию западных и российских технологий и методик сопровождения избирательных компаний в третьих странах. Так, например, приезд Путина на 60-летие освобождения Украины не стал той критической массой, способной изменить внутреннюю ментальную установку среднестатистического избирателя. Информпотоки западной журналистики, западных политологов и СМИ, критикующих ход избирательной кампании в Украине, также вряд ли являются примером успешного информирования простого избирателя с целью скорректировать его выбор. Можно отметить персональный контакт российского руководства со своими протеже, в то время как Запад распыляет персональное присутствие, ограничиваясь участием в педантично правовом поле, в демонстративно транспарентной для СМИ среде, этим обнаруживая эффект не прямой, а косвенной заинтересованности в необходимом результате. Кроме столкновений СМИ, журналистских атак с той и с другой стороны, можно было наблюдать широкий спектр технологических приемов, сценарных находок и изобретений внешних политтехнологов, которые влияли на волеизъявление национального избирателя в большей или меньшей степени. Так, «моменту отравления» был предоставлен западный фокус, поэтому не случайно в этом случае фигурировала австрийская больница, а не отечественное учреждение. А «яичный скандал» был верифицирован российскими СМИ как случай покушения, а ляпсусы данного сценария замалчивались.
Особое внимание стоит уделить «невидимой войне» между западными и СНГ-шными (в том числе и российскими) наблюдателями в первом туре выборов. Западные наблюдатели, как от ЕС, так и от США, заняли по преимуществу сходные позиции в оценке честности и демократичности избирательного процесса, а также отметили, что в целом негативно оценивают первый тур. В отличие от западных наблюдателей, их российские коллеги признали, что общий ход избирательного процесса не вызвал у них особой критики. Подобные контрастные оценки указывают на одно — Украина является не только внешнеполитическим субъектом, но сегодня она остро переживает свой объективный геополитический статус, болезненно проходит очередной маятниковый этап внешней политики. Это сказалось на высокой внешней заангажированности простого избирателя. Электорат стал жертвой зачастую безответственных технологических продуктов, в которых использовался эффект внешней политики. Выбирая из двух кандидатов, избиратель одновременно вынужден был отдавать свой голос не только в пользу внутриполитических и внутренних социально-экономических изменений, а за тот или иной внешнеполитический курс. Это стало сильным препятствием для того избирателя, который бы не хотел смешивать две тенденции в одном кандидате.
Еще один важный «внешнеполитический» момент кампании заключается в прикладных геополитических проектах, которые предлагают на выбор сегодня для Украины Запад в лице ЕС и Россия. В то время как Россия упрощает визовый режим, изменяет срок регистрации для украинских граждан, председатель Европейского парламента заявляет о том, что Украина и Беларусь могли бы стать новыми членами ЕС, хотя, как известно, до последнего времени Украина могла ориентироваться на ограниченный статус еврососеда. Российская сторона на сегодня предлагает намного более плотный уровень контакта для Украины, чем ЕС. При ответе на вопрос «какой вариант предпочтительней?» возникает третий вариант — нейтралитет, проникающий к более высокому международному статусу Украины.
Третий, «нейтралитетный», вариант предполагает модель, которой, скорее всего, предстоит «войти в эксплуатацию» при новом президенте. Хотя внешне эта модель будет обладать как «пророссийскими», так и «прозападными» трансформационными тенденциями и новыми идеями старой многовекторности, маятниковость внешней политики сохранится. Но это будут новые геополитические рамки — европейский статус Украины в американо-российском региональном балансе сил. Еще одним аргументом в пользу третьего варианта является ресурс времени, который появляется для набора недостающего внешнеполитического веса Украины в европейском регионе. Веса, который понадобится для того, чтобы перейти в новую весовую категорию европейской геополитики. Страна, пытающаяся интегрироваться в более выгодную ей политическую систему государств, — это меньшая по потенциалу величина, чем та единица, что получает несколько приглашений на интеграцию и делает свой выбор сама. То есть выбор из двух кандидатов, полярных по признаку геополитической интеграции Украины, дает понять, что «золотая середина» — это новый-старый вариант. Старый нейтралитет, состоящий из потенциала украинской независимости, сегодня обретает новую динамику действия, способного довести геополитический статус Украины до состояния свободного выбора не из двух зол, а своей ниши — между Западом и Россией.
