Национальная библиотека имени Владимира Вернадского Национальной академии наук Украины, а также два московских учреждения — Фонд содействия развитию культурных центров за границей и Фонд первого президента России Бориса Ельцина — устроили очень важное, с моей точки зрения, мероприятие. Формально это имело название (немного длинное) — открытие выставки новой научной и научно-популярной литературы, изданной российскими издательствами, открытие фотовыставки «Первый президент России Борис Николаевич Ельцин. 1931— 2007», демонстрация документального фильма «Эпоха Ельцина». Уже этого было бы достаточно, но к этому прибавились презентация совместного научно-издательского проекта Фонда первого президента России Бориса Ельцина и издательства «Российская политическая энциклопедия» и передача в дар фотоальбома «Ельцин». Имеющиеся уже в наличии книги хорошо знакомой мне, очень интересной и серьезной книжной серии «История сталинизма» и упомянутый фотоальбом были переданы в Национальную библиотеку имени Владимира Вернадского.
Однако если говорить о доминанте встречи, то без колебаний ею можно считать воспоминания и попытки оценить фигуру Бориса Ельцина. Именно с этого начал свое выступление посол Российской Федерации в Украине Виктор Черномырдин. Не секрет, что сегодня, хоть и не столь активно, пробивает себе путь тенденция оценивать президентство Бориса Ельцина как своего рода время неожиданных, часто эмоциональных решений, а поведение самого Ельцина детерминировать, прежде всего, его конкуренцией с первым и единственным Президентом СССР Михаилом Горбачёвым. Ясное дело, была конкуренция с «любителем полушагов и полумер», как называл Горбачева Ельцин. Но было и другое: Борис Ельцин из первого секретаря обкома партии, а потом Московского горкома, смог сформировать из себя деятеля, умеющего действовать решительно и даже жестко (вспомнить хотя бы расстрел московского Дома правительства в 1993 году), но который в то же время никогда не позволил бы возродиться коммунизму, системе, уже доказавшей свою несостоятельность и античеловечность.
Отмечая это, Виктор Черномырдин особенно подчеркнул важность оценки фигуры и личности Ельцина с расстояния времени. А время, как говорит латинская присказка, проявляет все. Кстати, Ельцин в своих «Записках президента», изданных в 1994 году, очень высоко оценивал тот факт, что осенью 1993-го Черномырдин был на его стороне: «Рядом со мной был настоящий, крепкий, сильный человек».
Необходимость взвешенного и всестороннего подхода в оценках первого российского президента акцентировали исполнительный директор Фонда первого президента России Александр Дроздов и председатель правления Фонда содействия развитию культурных центров за границей Владимир Городецкий. Последний сообщил, что фотовыставка «Первый президент России Борис Николаевич Ельцин. 1931—2007» только что вернулась из Китая, где ее демонстрация вызвала огромный интерес. И в первую очередь из-за того, что Ельцина она представляет не только как государственного деятеля, но и как человека, отца, деда, то есть придает ему те черты, которые обычно у публичных политиков остаются «за скобками».
В своем выступлении я также попробовал описать те черты Бориса Ельцина, которые были и остаются интересны для нас, для Украины. Что бы там ни писали и ни говорили о Ельцине, он заслуживает уважения прежде всего за то, что всегда видел Украину как независимое государство. И это — самое важное. Остальное (по большому счету) значения не имеет. К огромному сожалению, у меня такое чувство, что между Россией и Украиной началось в послеельцинский период возведение своего рода «Берлинской стены». Этого не должно быть. Не стоит забывать и о том, что Ельцин умел брать на себя ответственность, был человеком не только слова, но и дела. Вспомнить хотя бы события августа 1991-го, ГКЧП. Уже 19 августа Ельцин издал указ, согласно которому декреты самозванных «спасателей страны» были запрещены на территории России, он парализовал путчистов своей бескомпромиссностью и переиграл их.
...Есть такая сентенция, что, мол, государственный муж думает о стратегии, а политикан об очередных выборах. На самом деле это фальшивая альтернатива. И лучшее доказательство тому — вся карьера Бориса Ельцина. Он как политик думал и об очередных выборах (а как иначе?), и, в то же время, о будущем. Своей страны и своем. Поэтому смог своевременно принять решение остановиться. Остановиться, но не изменить самого себя. Тем и ценен для истории.
