Благодаря Интернету и версии «Дня» в нем наш опрос о политической журналистике в Украине вызвал резонанс не только в отечестве, но и за рубежом. Позавчера в редакцию пришло письмо из Индии, казалось бы, совсем далекой от наших проблем. Тем не менее, наверное, тема взаимоотношений и взаимодействия власти, журналистики и конкретного журналиста актуальна для всех обществ, для любых экономических и политических систем. Поскольку она, по сути, относится к основополагающей для нынешнего человека проблеме: свободы выбора и ответственности за этот выбор.
Итак, напоминаем наш вопрос:
— Есть ли в стране политическая журналистика? Что означает для вас понятие «политическая журналистика»? Ваше мнение о «плюсах» и «минусах» двух возможных позиций политического журналиста: «над схваткой» или открыто партийной (то есть использование пера для анализа ситуации или же проведения идей определенной политической группы)? Собственная позиция журналиста — это «ахиллесова пята» профессионала? Или его «плюс»?
Александр ТКАЧЕНКО, председатель правления ЗАО «Новый канал»
— Политическая журналистика в Украине есть. Безусловно, она была и в Советском Союзе. Но в те времена она имела одно качество, совершенно новое — во времена перестройки, принципиально другое, когда страна обрела независимость. Современная школа журналистики демонстрирует наличие самых разных форм политической журналистики: советскую, постсоветскую, олигархическую, полуолигархическую, разве что перестроечной уже нет.
Что касается позиции политического журналиста, то я четко убежден, что мы должны стремиться быть не в схватке, не над схваткой, а вне схватки. Схватка — проблема не журналистов, потому что нам противопоказано навязывать свое мнение зрителям. Мы должны передать существующие реальности как можно более близко к действительности. Конечно, журналисту непросто скрыть свои личные пристрастия, взгляды. Можно быть в жизни каким угодно либералом или ретроградом, но это не должно отражаться в журналистском материале.
Конечно, зритель какое-то количество времени может смотреть политическую журналистику в исполнении Доренко, но рано или поздно (а скорее всего, что рано) ситуация приводит человека к тому, что он начинает оценивать это не как политическую журналистику, а исключительно как шоу. Соответственно и отношение к этому будет как к шоу.
Манипулировать мнениями, выполнять тот или иной заказ, говоря при этом о независимости, конечно, можно. Но, во-первых, это для журналиста заканчивается плачевно, как минимум раздвоением личности, во- вторых, зритель все равно эту фишку «рубит» и понимает, с кем и с чем ему приходится иметь дело.
Мне бы очень не хотелось, чтоб у нас была свобода слова по российскому варианту, потому что свобода выбирать между Гусинским и Березовским — это не свобода слова, а банальная партийная пресса, партийная журналистика, модель, существовавшая еще в начале прошлого века. Она не просто далека от западных стандартов, она находится где-то посередине между европейским и азиатским путем, вне координат, так сказать, медиа-цивилизации. Лучше уж, как мы — медленно, с нервами, но двигаться к европейской модели.
В Польше, например, политическая журналистика гораздо более продвинута, чем российский вариант, и в первую очередь потому, что у них медиа функционируют как бизнес.
При этом я не думаю, что в России свободней, чем у нас, более того, я убежден, что их модель хуже: они теоретически могут сказать больше, но это «больше» и определяется кем- то и жестче финансируется. Это и близко не свобода слова, а конкретное выполнение позиции, оправданное тем, что ты эту позицию тоже вроде как разделяешь. При этом группой людей, интересы которых отстаивает тот или иной медиа-рупор, сознательно создается иллюзия свободы слова, как дополнительный, политически окрашенный элемент.
У нас же, в украинской политической журналистике, такой иллюзии нет, а есть, может, тоже во многом иллюзорное, но движение куда-то, неровное движение, с накатами и откатами, но мне бы очень не хотелось, чтобы его заменила российская модель, которая станет шагом назад, выйти из которого и построить свободную прессу намного сложнее.
Наша победа в свое время заключалась в том, что с процессами демократизации общества начались какие-то инвестиции в медиа и развитие медиа как бизнеса. Теперь нужно создавать экономические предпосылки, чтобы этот бизнес свободно развивался.
