Украина все еще остается технологическим государством, а ее могущественный научно-технический потенциал является главным ресурсом выхода из кризиса. Опираясь на науку, технологии и инновации страна может стать развитой. В качестве мировых крупных научных достижений последнего десятилетия можно напомнить, например, Интернет, клонирование организмов, недавнюю расшифровку генома человека. Есть что назвать и нашим ученым, например (в направлении «Новые вещества и материалы»), Украина имеет особенно мощную научную школу и всемирно признанные результаты, но это не единственное, что стоит вспоминать.
ТОРМОЗ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ЛОББИЗМА
Инновационная идея, воплощенная в конкретную стратегию и действия политиков, предпринимателей, ученых, специалистов, способна повысить уровень жизни людей быстрее других вариантов решения. И наоборот, не развиваясь, невозможно сохранить научно-технический потенциал, а отставание от известных развитых стран станет уже катастрофическим. Возрождение отечественного производителя начнется именно с инновационных проектов, ибо они, как свидетельствует мировой опыт, дают наибольшую прибыль, создают качественную прибавочную стоимость, предоставляют новые рабочие места и наполняют бюджет. Мировые лидеры — это прежде всего лидеры технологические, именно они формируют структуру мировых инвестиционных потоков. Японские телевизоры, например, почти не производятся в Японии, но Япония «держит» технологии, которые используются в этих приборах. Что касается тенденций в будущих торговых войнах, то они будут идти не столько за распределение рынков сбыта товаров, сколько за распределение рынков технологий. Зарубежные инвесторы считают перспективным приобретение акций именно на высокотехнологических рынках.
В Украине в процессе того, что называется финансовой стабилизацией (напомним, что со времени введения гривни осенью 1996 г. курс изменился с 1,8 гривни за доллар до 5,45 гривни) доминирует «бухгалтерский» подход, который в первую очередь принимает во внимание доходы, расходы, валютный курс. Но с комплексной точки зрения не только это важно, ибо нужно видеть перспективу на основании имеющихся в наличии промышленно-технологических и научных факторов.
Понятно, что стратегическая приоритетность высокотехнологического производства, науки, образования должны задавать формат взаимоотношений со всеми партнерами как ближними, так и дальними. Например, в пределах СНГ наша задача — не просто экстенсивное расширение рынков, а формирование высокотехнологического, конкурентонасыщенного пространства для успеха нашей продукции. Это наиболее эффективный способ препятствия экспансии иностранных производителей на наши национальные рынки. При этом импорт технологий — задача не менее важная, чем забота об экспорте. По известным историческим и структурным причинам (в первую очередь доминирование ВПК) наша наука была раньше больше замкнута на такие фундаментальные исследования, что последующие прикладные разработки слабо внедрялись в гражданское производство, ибо комплекс «наука — производство» не был органически целостным. Теперь задача состоит, в частности, в том, чтобы объединить эти составные в единую систему. Принципиальным является то, что при этом необходимо осуществлять структурные реформы в науке, которые бы жестче привязали фундаментальные исследования к прикладным разработкам с тем, чтобы последние шли непосредственно уже в нашу промышленность, производство конкурентоспособных товаров. Только так может быть создан путь строительства украинской национальной инновационной экономики, ибо экономика будет постоянно генерировать потребность в инновациях, а рынки научно-технической продукции адекватно реагировать на эти потребности.
Мысли такого рода периодически появляются в нашей прессе, но каждый год бюджет формируется в режиме антикризисного менеджмента и не дает возможности сосредоточиться на проблемах научно- технической сферы. Следовательно, доминирует тактика «отложенных приоритетов», согласно которой все причастные к этому лица (как физические, так и юридические) в общем понимают необходимость научно-технологического и научно-образовательного развития и ни один политик не утверждает противоположное. Но во время жесткого выбора приоритетов науку сразу отклоняют. По этому поводу стало почти традиционным упоминание о чеховском свадебном генерале (наука является своеобразным символом цивилизованности, элементом имиджа как будто весомого, влиятельного государства). Но оказавшись на свадьбе для демонстрации избранности «великосветского» статуса семьи, «генерал» начинает говорить о своей нелегкой жизни, и у присутствующих чувство умиления и восторга сразу сменяется раздражением.
Не вызывает возражения то, что по-настоящему политический подход сегодня — это рассмотрение науки в контексте всей политики государства, законодательной и исполнительной власти, вопреки доминирующему в нашей политике «местечковому» принципу, когда идет борьба между политиками-аграриями или политиками-промышленниками за то, какая из отраслей первая получит доступ к бюджетному «пирогу». Но ведь политика — это концентрат всех отношений в обществе. Поэтому только тот политик, кто видит весь спектр социальных отношений, а не только близкую «кочку», с которой когда-то прыгнул определенный деятель «делать политику». Поэтому ожидать принципиального решения проблем науки с одной стороны, и перестройки промышленно-технологической политики — с другой, следует не от лоббистов, а только от политиков всеукраинского масштаба.
ГРАНТОВАЯ «СОЛОМИНКА» И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
Среди «соломинок», за которые можно было бы ухватиться утопающим в финансовых трудностях учреждениям, в последние годы часто называют гранты международных и украинских негосударственных фондов.
Внимание именно естественным и техническим проектам имеет свою специфику, что и зафиксировано в результатах экспертного опроса руководящего состава вузов (50 человек) и НИИ Киева (48 человек, из которых 24 работают в учреждениях НАНУ, 14 в отраслевых НИИ и 10 в НИИ, которые подчинены отраслевым академиям наук, работающим на государственные средства). То есть общее количество экспертов составляло 98 человек (кстати, среди них 38 академиков НАНУ, член-корреспондентов НАНУ — 31).
Только 23% экспертов указывает на то, что их учреждение никогда не финансировалось за счет таких грантов.
Большинство опрошенных (53%) признает, что гранты составляют в финансировании исследований их учреждения до 10%. Дифференциация здесь такая: упомянутый объем назвали 58% профессоров (эксперты из вузов) и 47% исследователей (эксперты из НИИ); а по отраслям: «естествоведы» — 63%, «гуманитарии» — 57%, а «техники» в хвосте — 44%. Следовательно, перефразируя Марка Твена, можно сказать, что слухи о «смерти» в Украине наук природоведческого цикла немного преувеличены, ибо интерес к ним еще проявляют и их потенциал пока еще не исчерпан.
Поскольку, как известно, кто владеет информацией, тот владеет миром, вопросом разработки новых идей и получением прав (патентов) интеллектуальной собственности на изобретения, полезные модели или промышленные образцы должны быть озабочены эксперты-руководители, ибо в современных условиях есть определенная надежда получить деньги за эти патенты. Материалы данного опроса позволяют считать, что эксперты большей частью только вступают на «поле битв» за интеллектуальную собственность. Ибо на вопрос «Как часто вы имели дело с нарушением прав интеллектуальной собственности в вашей области науки?» только немногим более половины опрошенных (в среднем 53%) дали такой вариант ответа, что вообще встречались с такими нарушениями. А дифференциация здесь следующая: в вузах — 47%, в НИИ — 60%; в частности, «НИИ НАНУ» — 65%, «факультет» — 64%, «отраслевые НИИ» — 50%, «ВУЗ» — 44%; «гуманитарии» — 61%, «естествоведы» — 50%, «техники» — 46%.
Есть основания считать, что эти ответы выступают в качестве индикатора культуры работы с интеллектуальной собственностью, которая уже некоторым образом отработана у представителей технических наук, ибо «они давно уже защищают свои разработки средствами, предусмотренными законами и другими нормативными документами».
Почти четверть экспертов (соответственно 12% от всего количества), знающих о нарушении, фиксирует эти нарушения «много раз в году»: в вузах — 8%, в НИИ — 15%, «отраслевые НИИ» — 18%, «НИИ НАНУ» — 13%, «факультет» — 9% «ВУЗ» — 8%, «гуманитарии» — 16%, «естествоведы» — 13%, «техники» — только 7%. Теперь комментарии излишни, кроме одного. Научно-исследовательский сектор вузов в общем является слабейшим звеном в современной научной сфере страны. Следовательно, при условии дефицита средств на науку стоит ли их вкладывать в этот сектор, если даже полученный интеллектуальный продукт трудно защитить и поставить на службу обществу в форме патентов?
Возвращаясь к оценке ситуации с грантами, поставим вопрос: при условии сохранения научного потенциала в пределах отрасли в виде научной школы и кадрового ядра в учреждении и имея все-таки инновационную активность, можно ли рассчитывать на получение грантов? Оказывается, что эксперты оценивают шансы на грант чаще ниже среднего уровня (30 балов).
Есть основания считать, что поддержка отечественной науки грантами идет согласно определенной политике соответствующего фонда, а за этим обстоятельством кроются определенные экономические интересы, которые не совпадают, как правило, с поддержкой отечественного производителя и его продукции конкурентоспособного качества. Известно, на филантропию западных фондов можно надеяться, но, если, во-первых, есть уверенность, что работы наших ученых, которых финансирует какой-то благотворительный фонд, останутся в Украине, а во-вторых, нет контрольных надзорных органов из страны, которую представляют филантропы из фонда.
НЕ ДАТЬ УМЕРЕТЬ, ИЛИ ДАТЬ ЖИТЬ?
Что касается поисков наиболее эффективного подхода к определению принципов финансирования научных и образовательных заведений, то некоторым приоритетам (44% среди всех экспертов) пользуется уже давно известный преимущественно бюджетный подход. Но — с конкурсным финансированием научных тем или проектов (условия и порядок проведения конкурса — это другая тема). Второй за популярностью подход — это преимущественно конкурсное финансирование целевых научных проектов и приоритетных тем из специального Фонда с некоторым минимальным дофинансированием из бюджета научных учреждений (38% среди экспертов).
Поиск сектора научной деятельности, наиболее целесообразного для реформирования, предусматривал возможность назвать несколько вариантов (следовательно, сложение доль относительно различных вариантов будет в сумме превышать 100%). Оказалось, что эксперты слабейшим звеном считают научно- исследовательский сектор в государственных учебных заведениях — 45%; сектор фундаментальных исследований НАНУ привлек внимание 44% опрошенных; сектор прикладных исследований НАНУ — 34%; другие возможные секторы — 9%. В этой связи возникает одно «но»: если имеем дефицит средств в госбюджете на науку, то кому они сейчас более кстати — слабому сектору, чтобы немножко подтянуться к ведущим, или именно последним, чтобы в эти трудные для Украины годы не иметь в науке, как говорится, «глиняных ног», а следовательно, сосредоточиться на главном направлении «удара» в борьбе за рынки технологий.
АМЕРИКАНСКАЯ МОДЕЛЬ: ДА, НО НЕ СЕЙЧАС
Стоит принимать во внимание опыт реформирования науки как дальнего, так и ближнего зарубежья, хотя, конечно, у руководителей научных и образовательных учреждений Киева есть свои резоны на этот счет. Поэтому интересно познакомится с их мнениями в плане предложения осуществить реформирование научной сферы в Украине по американской модели — объединить фундаментальные научные исследования с ведущими университетами, а научные учреждения с прикладной ориентацией объединить с крупными частными научно-техническими корпорациями.
Доминирующая оценка такая — в перспективе рыночных реформ американская модель реформирования науки возможна, но в нынешних условиях надо сохранить потенциал действующих учреждений фундаментальной и прикладной науки — 68%.
Часть экспертов, у которых отличное от доминирующего мнение, составляет приблизительно треть всех опрошенных, но среди них мнения разделились почти поровну. Одна часть из них (16%) считает, что такую модель надо принять как можно быстрее. Противниками американской модели себя считают 21% представителей НИИ и только 6% из числа вузовских экспертов. По должности разница мнений еще существеннее: «НИИ НАНУ» — 26%, «отраслевые НИИ» — 14%, «ВУЗ» — 8%, «факультет» — 9%. А по отрасли картина с противниками такая: «техники» — 20%, «гуманитарии» — 11%, «естествоведы» — 6%. Следовательно, по-видимому, мы пойдем другим, а не американским путем.
Поскольку варианты реформирования не ограничиваются американской моделью, то был еще предложен несколько другой вариант: считают ли эксперты целесообразным с целью повышения эффективности науки и образования в Украине объединить в рамках единых организаций высшие учебные заведения и научные учреждения (академические или отраслевые) соответствующего профиля. Умеренность и взвешенность оценок экспертов и в этом случае имели место. Доминирующим стало мнение, что такое объединение возможно как одна из моделей реформирования науки и образования, которая, однако, не может быть обязательной и единой моделью — 50%.
Поскольку в данном случае уже не треть, а почти половина экспертов имела отличное от доминирующего» мнение, то одна часть из них (25%) считает, что такое объдинение крайне необходимо и для образовательных и для научных учреждений с целью концентрации финансовых и кадровых ресурсов. Другая часть (23%) считает, что такое объединение ничего не дает для развития ни научных, ни образовательных учреждений и потому не является целесообразным.
Как минимум, вывод из приведенного выше должен быть такой: противоречие между видением перспектив развития НИИ и вузов у представителей этих учреждений существенно, а следовательно, ожидать соответствующей инициативы так сказывать «снизу», т.е. от уровня руководителей этих учреждений не стоит.
Следовательно, для реформирования науки и образования в Украине необходима весомая воля политических субъектов. Системный подход и в науке, и за ее пределами давно стал нормой при определении оснований анализа определенного явления. В частности, каждый субъект органически «вмонтирован» в ту системную целостность, элементом которой он является, а поэтому, как правило, руководитель определенной социальной организации (вуза, НИИ, академии, министерства и тому подобное) озабочен главным образом интересами собственного учреждения (так сказывать, это его программа-минимум, а о чисто личных интересах речь сейчас не идет), редко глубоко размышляет над программой-максимум о месте и роли его и других учреждений для становления и развития определенной политики, например, инновационной промышленно-технологической.
«КРИТИЧЕСКИЙ ВОПРОС» ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕНЕДЖМЕНТА
Конечно, фундамент экономики — это научно-технические разработки, но мало это понимать. Нужно предоставить исследователям, которые такими разработками занимаются, новые возможности через более совершенную нормативную базу (например, закон об инновационной деятельности или о праве на промышленную и интеллектуальную собственность) и административный ресурс в качестве государственного органа подобно ГНТК (государственный научно-технический комплекс) в бывшем СССР или Министерства науки и промышленности Российской Федерации ныне. Можно еще бросить взгляд через Атлантический океан, ибо в США администрация президента Клинтона строит свою научно-техническую политику путем поддержки фундаментальных исследований и технологических инноваций через специальную программу «Критические технологии — основа национальной безопасности». Главным инструментом размещения заказов на товары и услуги для потребностей государственного сектора является федеральная контрактная служба (ФКС). Федеральный контракт является совершенным экономико-правовым инструментом ведения хозяйства и управления, ибо регламентирует все стороны отношений между заказчиком (государство как предприниматель) и подрядчиком (научно-техническая корпорация-исполнитель). Стимулирование развития науки и техники базируется на законе «О национальной научно-технологической политике, ее организации и приоритетах», принятом еще в 1976 г. Главным звеном ФКС является ГНТК (государственный научно- технический комплекс), к которому относят Министерство обороны, ВМС, ВВС, министерство энергетики, НАСА, национальный научный фонд и еще некоторые ведущие министерства (транспорта, сельского хозяйства, внутренних дел, гражданского строительства).
Следовательно, в условиях капитализма американского образца федеральное правительство — это правительство научно-технического прогресса, а аппарат государственного хозяйствования и управления так работает, что каждый четвертый занимается вопросами развития науки и техники. Но самым главным для наших поисков оптимизации реформирования науки является то, что в соответствии с названным законом главной формой отношений между государством-заказчиком и исполнителями в различных секторах сферы науки и техники определена программно-целевая организация научно-исследовательских работ на основании федерального контракта. Объектом финансирования выступают не административно-научные подразделения, НИИ, университеты, лаборатории, научные центры, а непосредственно научно- исследовательские проекты. Очевидно, на основании данных опроса экспертов, что без могущественного государственного института вышеназванных образцов преодолеть или модернизировать менталитет (конечно, не ученых) научной администрации невозможно. Вот почему необходима воля политических субъектов, которые видят перспективы развития экономики Украины вне порога собственного кабинета, опомниться и вернуться к вопросу восстановления деятельности государственного института, который занимается комплексом «наука — производство».
Действительно, эта ситуация не раз обсуждалась. Государство набрало много кредитов с Запада, выплатить их вовремя не может и грузнет в кредитах дальше. Это и надо Западу, ибо там хотят видеть на задворках Европы неагрессивную страну в качества как потребителей их массовой «продукции», так и источника дешевых сырья, рук и умов. Но ведь эти ресурсы там желают потреблять не согласно европейских стандартов, а по своему эгоистическому усмотрению господствующей цивилизации. Энергичным людям из отечественных учреждений названных сфер стоит вспомнить о существовании в свое время ГНТК СССР, а ныне о деятельности Министерства науки и промышленности России. По-видимому там помнят лучше и о весомом значении ГНТК для поддержки перспективных фундаментальных и прикладных исследований с точки зрения последующего производства конкурентоспособной на мировом рынке продукции, и о рецепте классиков советской литературы относительно спасения утопающих руками самых утопающих. Ибо мы имеем уже названное вследствие применения «догоняющей» модели модернизации (процесса индустриализации раньше, а теперь уже аналогично процесса информатизации). А это обуславливает, как всегда, низкую конкурентоспособность отраслей и технологий массового использования.
Основной задачей новой промышленно-технологической политики является активизация экономического роста. Вместе с тем она должна предусмотреть решение ряда вопросов, поэтому стандартная макрофинансовая стабилизационная программа является необходимой, но уже не достаточной предпосылкой. Новая политика должна создать достаточные условия включения высокой скорости для новой «догоняющей» модернизации. В отличие от предыдущей модели, новая должна работать уже на рыночных основах и при условии финансово-экономического оптимума, а главное — в направлении создания высокоэффективного производственного комплекса уже не постиндустриального, а информационного общества.
Следовательно, сейчас, когда в стране еще уточняются задачи экономического роста и определяются более совершенные пути его достижения, нельзя откровенно ориентироваться на модели действия, а следовательно и на субъекты, которым свойственны консервативный дух и неспособность к радикально продуктивному функционированию. Не говоря уже о том, что связаны они с логикой краткосрочных экономически-рыночных преобразований. Украина, все еще имея большой интеллектуальный и научно-технологический потенциал, должна переориентироваться на новую научно-технологическую модель экономического роста, которая будет построена на сосредоточении инновационной активности лидеров природоведческих и технических областей науки. Т.е. чтобы построить замкнутый инновационный цикл «исследования и разработки — новые технологии». Эта задача производительно ориентирована и решить ее способен субъект государственного уровня подобный ГНТК, минуя образовательный сегмент, который должен сосредоточиться на традиционной для всего мира репродуктивной функции.
