Сегодня гостем рубрики «Несерьезный разговор» будет известный писатель-юморист Александр Володарский. Как часто в народе устанавливается мнение, что артисты-эстрадники — ужасно остроумные люди, однако на самом деле они делятся мыслями других. К этим «другим» и принадлежит Александр Ефимович. Именно при помощи его произведений вызывали у публики смех в зале такие выдающиеся личности, как Геннадий Хазанов, Клара Новикова, Владимир Винокур, Евгений Петросян.
Многие эстрадные вещи написаны им в соавторстве с поэтом Яном Таксюром. Володарский энд Таксюр основали на страницах «Киевских Ведомостей» юмористическую страничку, известную широким массам под названием «Клуб Голохвастова». Итак, приступаем к «допросу».
— Сколько вам нужно денег для полного счастья?
— У каждого возраста есть своя сумма для счастья. В 10 лет — это эквивалент коробке леденцов, в 30 — машине и т. д. Но самое главное — остановиться в своих желаниях и втиснуть их в разумные рамки. То есть стремиться к тому, чтобы на счастье хватало того, что у тебя есть.
— С каким из сказочных персонажей вы бы отправились в разведку?
— Я сейчас узнал много сказок в связи с тем, что читаю их своей шестилетней дочке. Есть там один мальчик Сережа, у которого имеется машина времени. Он умело вмешивается в разные ситуации. Например, спас Ромео и Джульетту. Так что скорее всего я бы с собой в разведку взял даже не Сережу, а его машину времени. Передвинул рычажок, заглянул в будущее, разузнал там все — и сразу обратно. Замечательная разведка: все сведения получаешь, не сходя с места.
— Происходили ли с вами события мистического или необъяснимого характера?
— Взять хотя бы мою вторую женитьбу. Как-то я познакомился с одной девушкой. Потом мы не виделись года три, и внезапно я столкнулся с ней на улице. И вот моему второму браку уже 10 лет. Для меня это рекорд продолжительности. Первый брак продлился всего лишь шесть лет. Хотя, в принципе, и десять лет не срок.
— Да, максимальный у нас — пятнадцать...
— Вот именно супружество — испытание. Поэтому для меня каждый новый день в браке — рекорд.
— Какой социальный строй, на ваш взгляд, существует в раю?
— Наверняка там не будет ни коммунизма, ни демократии. И если принять во внимание единовластие Бога, то, вероятно, там очень-очень просвещенная монархия.
— Из какой части тела, помимо ребра, Бог мог бы сотворить женщину?
— Я думаю, из ребра — не так плохо. Но, мне кажется, было взято дальнее ребро от головы, поэтому я бы хотел, чтобы в качестве строительного материала было выбрано ребро, которое к голове поближе.
— Если бы вы были падишахом и имели в своем распоряжении гарем, какое количество женщин в нем вы бы считали оптимальным?
— Я туманно представляю себе обязанности падишаха. Насколько и в каких дозах он должен отрабатывать свою роль? Если его мужские обязанности строятся на добровольных началах, то количество женщин не ограничено. А если надо выполнять какой-нибудь план, то, конечно, не стоит сильно раздувать штат гарема.
— Изменяли бы своему гарему с чужим?
— Нет. Это такая легкая обязанность — не изменять своему гарему, что я бы с удовольствием ее выполнял.
— Где комфортнее себя чувствуют герои ваших произведений — в реальном мире или в мире ваших рассказов?
— Я человек не злой и своим персонажам пытаюсь помочь. Они у меня под присмотром. Я — «крыша» для своих героев. Ну, а в реальной жизни, естественно, у них такой постоянной поддержки нет.
— Хотели бы вы в следующей жизни воплотиться в женщину?
— Дело в том, что я это пережил. У меня есть старший брат, а мама хотела девочку. Поэтому меня наряжали по-девчоночьи и даже называли Людочкой. Слава Богу, они не довели меня до какого-то женственного состояния, организм взял свое. Но могу сказать, что это интересно и любопытно. Меня женская роль не разочаровала.
— Если бы Эзоп написал о вас басню, какое животное, по вашему мнению, наиболее точно отразило бы ваш характер?
— Мне нравятся лошади. Случайно это совпало с моим гороскопом. Причем, с одной стороны, я бы хотел быть, конечно, лошадью поблагородней. Но есть опасность, что тебя может подарить в любой момент какой-нибудь Ниязов. Поэтому иной раз предпочтешь быть лошадкой попроще, с единственным и верным хозяином.
— А если пахать придется?
— Я и так пашу.
— Если бы вернулись в детство, в какую игру вы бы хотели поиграть?
— В «пекаря». Это когда банка ставится на камень и ее сбивают палками с разных расстояний. Там есть и элемент фехтования: на палках дерутся. С таким же упорством, с каким я таскал палки домой, с таким же мама их выбрасывала. В футбол или в карты, которые мне тоже нравились с детства, я и сейчас могу сыграть, а вот в «пекаря» сорокалетнему мужику гонять как-то неудобно.
— Приходилось ли вам после бурной вечеринки просыпаться в незнакомой обстановке?
— Я, когда читаю о загулах разных талантливых или даже великих людей, испытываю небольшое чувство зависти. Я люблю выпить, но ни разу не напивался до беспамятства. Контроль над собой не теряю. А чувство удивления или недоумения, когда я просыпался в надоевшей обстановке, у меня возникало и на свежую голову: каким образом, мол, я здесь оказался...
— Но еще не поздно кутнуть?
— Это — да, но опять же, у меня проблема с массой. Это же сколько мне выпить надо, чтобы я опьянел?! Столько не наливают.
— Что лучше: мало, но сразу или много, но потом?
— В силу возраста я на «мало» уже не соглашаюсь. Но иногда отказываюсь и от «много», если работа мне неприятна.
— Какое открытие человечества считаете для себя самым важным?
— Телефон. Для того, чтобы позвонить друзьям, отцу вечером... Я вполне мог бы существовать без компьютера, без телевизора, без пылесоса. Без пылесоса даже лучше — никто не заставит пылесосить. А если не звонит долго телефон, я в буквальном смысле чувствую себя неважно.
— Досмотрели ли вы до конца какой-нибудь мексиканский телесериал?
— Один досмотрел. Там, где был архитектор Медисабаль. Кажется, «Богатые тоже плачут». Я воспринимал его как комедию. Но больше смотреть их не тянет, видно, отсмеялся в первый раз.
— Есть ли у вас любимые жаргонные словечки или слова-паразиты?
— Долгое время от меня не отцеплялось слово-паразит «как бы». Когда его один раз употребляешь — это интеллигентное слово, когда два — уже сомневаешься в его интеллигентности, а три — просто неприлично. На деловых переговорах одна моя фраза выглядела таким образом: «Мы, как бы писатели-сатирики, беремся сделать как бы передачу за как бы гонорар». Вполне мог получиться «как бы результат».
— Какой наиболее запоминающейся оздоровительной процедуре вы себя подвергали?
— Когда я стал лысеть, я почему-то решил, что виноват парикмахер. И поменял парикмахера. Поэтому рекомендую всем, имеющим подобную проблему, это как средство от облысения.
— Если бы в вашем распоряжении был вечный двигатель и вы могли бы от него подпитываться энергией, куда бы вы ее направили — на общественно полезный труд или на личные фронты?
— Я бы все равно экономил энергию и вечного двигателя. Наверное, это чисто еврейская черта.
— Не хотели бы вы превратиться на время в героя боевика: Терминатора, Одинокого Волка или Бэтмена, чтобы решить в таком виде какие-нибудь свои проблемы?
— Возможно, сделал бы экскурсию в Киеве по местам, где нас с Яном когда-то «кинули». Заскочил бы в виде Терминатора спросить: «Не поняли? Вы собираетесь выполнять свои обещания?»
— Возникала ли у вас такая мечта: вы выходите на сцену кем-то вроде Майкла Джексона и до головокружения купаетесь в аплодисментах?
— Я не мечтаю о повальной славе, но неприятно, если часто приходится объяснять: кто ты, что ты, откуда...
— Отличаются ли друг от друга французские, итальянские, американские, украинские Деды Морозы?
— Для меня Дед Мороз — актуальная штука, поскольку я выполняю его роль для своей шестилетней дочки. Сейчас как раз наступила пора сбора заявок. Заявки постоянно меняются. Я ей говорю: «Определись». Так что я себя чувствую не французским или украинским, а скорее володарским Дедом Морозом.
— Какую похвалу вы бы хотели услышать, и от кого?
— Известно, что близкие люди относятся к твоим достижениям наименее серьезно. Я помню, когда у моего брата лет пять тому назад был юбилей, я написал забавный текст для гостей. Мой папа очень смеялся и похвалил: «Мне кажется, это лучшее, что ты написал за всю жизнь». С его стороны это был комплимент, хотя мне от него сделалось грустно. Еще мне важна личная похвала. Я самокритичен и хвалю себя редко.
— От кого было бы не обидно услышать порицание?
— Я слишком чутко реагирую на негатив. Я, конечно, критику воспринимаю, но запоминаю всех, кто ее говорил, надолго.
— С кем из исторических личностей вам бы хотелось поболтать?
— Я очень жалею, что не встретился с обожаемым мною актером — Андреем Мироновым, хотя имел такую возможность. Был период, когда я начал работать для Марии Владимировны Мироновой. Что-то ей писал, несколько раз был в квартире. И я втайне мечтал, чтобы она познакомила меня с Андреем. Просить было неловко, а она особенно не предлагала. Но так, к сожалению, знакомство и не состоялось, хотя я был в шаге от него.
— Много ли в вашем черном юморе света?
— У меня, собственно, как такового черного юмора немного. В этом жанре работает один из наших друзей — Саша Николаев. У него, например, в рассказе шайба попала в голову хоккеиста. Он упал. Над ним нагнулся судья. Подскакивает тренер: «Он будет играть?» Судья: «Труп не играет в хоккей». Черным-черно, а все-таки забавно.
— После встречи года Дракона появятся ли у вас какие- нибудь драконистые черты, чтобы больше соответствовать образу времени?
— Что касается драконовских черт, помню была ситуация, когда соседка по коммуналке писала на меня жалобы в милицию, ОБХС, КГБ в 1981-82 годах. Меня вызвал следователь по особо важным делам. Уже неприятно. Когда выяснилась причина, все стало на свои места. Мое счастье, что по соседке все было видно. Классическая шизофрения. Однако что делать? Следователи посоветовали: «Побейте ее». Я говорю: «Вы с ума сошли?» Но один раз я сделал такую вещь: телефон в коммуналке был общий. Соседка соорудила себе отводик. И замечательно подслушивала. Когда я случайно заметил это, влетел разъяренный к ней в комнату и оборвал провод. Она кинула в меня банку с вареньем, которая благополучно разбилась об ее же стену. Однако с этого момента жалобы прекратились.
— Ваши пожелания читателям «Дня» в связи с приближением 2000 года.
— Как-то я был с дочкой Асей, ей было пять лет. Она подошла к окошку на кухне и стала просить: «Дед Мороз, пришли мне на Новый год белое платье, белые колготки и белые туфельки». А потом она обернулась ко мне и говорит: «А может, он не расслышал?» И тут же вдвое громче: «Дед Мороз!..» Так вот я хочу пожелать, чтобы все мечты читателей «Дня» Дедом Морозом были услышаны.
