Внутрисемейные отношения испокон веку являются предметом пристального наблюдения в искусстве. Театр же, начиная с хрестоматийных древнегреческих трагедий, через шекспировское возрождение и до наших дней черпает здесь источник своего вдохновения. Родные по крови братья и сестры спасают друг друга и губят, борются за первенство родительской любви и, в ревности своей, приобретают ущербность, которую не лечат ни расстояние, ни общий кров. Современная драматургия, даже если она не нашла еще внятных форм для самовыражения, тоже обращается к этой вечной теме.
«Проба пера» — пьеса немецкого драматурга Даниеля Калля, оригинальное название которой — «Зарницы», — смело относят к «мещанской дамской драме». В Александринском театре славного города Петра, равно, как и в Киевском театре русской драмы, регулярно проходят «читки» в поисках драматургических открытий и новых имен. Несколько лет назад московский режиссер Ольга Субботина руководила такой акцией в вышеупомянутом питерском театре. В «читке» была задействована актриса этого театра Мария Кузнецова. Прочли и, казалось, забыли — академический театр не вдохновился малонаселенным произведением с невнятными диалогами персонажей.
Трагикомедия «всплыла», когда представилась возможность на базе «Балтийского дома», театра-фестиваля, известного своими славными творческими экспериментами, осуществить ее постановку, пригласив к участию в ней трех ярчайших звезд сегодняшнего актерства — Лию Ахеджакову, Марию Кузнецову и Эру Зиганшину.
В истории двух сестер, в прошлом умницы-красавицы (Эра Зиганшина) и слабоумной дурнушки (Лия Ахеджакова), прозябающих в безысходности одиночества в богом забытом трактире-гостинице, благодаря колдовству актерского таланта, проявляются подлинные смех и слезы, в поисках человеческого тепла. Безграничная любовь давно покинувшего этот бренный мир отца наполнила жизнь глупышки Китти смыслом, а ее же отсутствие заставило, отказавшуюся от светской жизни и карьеры красотку Ханни, всю жизнь копить обиду. Время сделало сестер похожими во взаимном притяжении-отталкивании. Эра Зиганшина тонко ведет свою роль, удачно избегая расставленные автором бесконечные капканы откровенных истерик, с неподражаемым юмором выдавая зрителю заблудшую человеческую суть. А Лия Ахеджакова с артистизмом белой клоунессы уходит от лежащего на поверхности навязчивого безумия в мудрую созерцательность.
— Всю жизнь, — говорит Лия Меджидовна, — я творчески голодная. В этой роли есть юмор и трагизм безумия — это мне ужасно нравится в моей профессии, овладение новой ментальностью. Текста у моей героини меньше, чем у всех, но зато больше муки осознания того, что происходит вокруг.
Дуэт превращается в виртуозное трио благодаря третьему одиночеству — заблудшей из-за поломки машины в их дом очень деятельной светской даме, тоже обделенной любовью, Молли Пробст (Мария Кузнецова). Невероятной органике этой актрисы, довольно поздно появившейся в списках зрительских кумиров, — после исполнения роли Крупской в фильме Александра Сокурова «Телец», — подвластно все. Она заражает своей энергетикой и мощным обаянием.
— Работая в этом спектакле, — подчеркивает Мария Кузнецова, — я пребываю в огромном счастье, говорю это без кокетства. Потому что встретилась на сцене и в жизни с такими потрясающими актрисами, как Эра Зиганшина и Лия Ахеджакова. У нас возникли очень теплые взаимоотношения.
Безупречный актерский ансамбль уводит на задний план натужную абсурдность драматургии, дамскую схематичность постановщика, заданную ангажементным театром сценографическую скупость, являя миру пиршество театра. Актерского театра. Эти чокнутые королевы выпивают и пляшут, отталкивая друг друга и притягивая, орут и молчат, взлетают в вечность в коротком замыкании, чтобы пропеть гимн человеческой любви и участию.
Жаль, что в Киеве, с которого начался тур спектакля по Украине, был всего лишь один спектакль. Его стоит смотреть ради наслаждения актерской работой самой высокой пробы.
