У Татьяны Назаровой, ведущей актрисы Национального академического театра русской драмы им. Леси Украинки — юбилей. Для женщины эти годы — период полного расцвета, когда все то, что отпущено природой, обретает ясность и четкость, обнаруживается в полной мере. Для актрисы — это пора, когда с абсолютным основанием можно подводить первые итоги, когда об успехе в профессии уже говорят.
Подтверждением сказанному служат главные роли, которые актриса играет из сезона в сезон все последние годы. И на спектаклях с ее участием аншлаги. Она востребована кинематографом и телевидением. Она обласкана вниманием прессы. Последнее обстоятельство и заставило меня отказаться от жанра «актерского портрета», столь естественного для юбилейной статьи. Вместо этого я попросила помочь мне в рассказе о Татьяне Евгеньевне тех, кто знает ее давно, с кем рядом проходит весьма значительная часть ее жизни — ее партнеров по спектаклям. И первое слово — народному артисту СССР Ю. Н. Мажуге:
«Не буду вдаваться в анализ, не стану восстанавливать хронологический порядок. Я попытаюсь пройти по закономерностям, по основным работам в ее палитре. Начиная с института. Я этот курс не набирал, а пришел к ним на втором курсе. Три года мы работали вместе, поэтому считаю себя ее учителем в полном смысле этого слова. По первому впечатлению Татьяне было близко амплуа лирической героини. Приходя на актерский курс, я пытаюсь в каждом студенте определить способность подавать характер на сцене. Именно это умение обеспечивает актеру, а тем более актрисе, долгую жизнь в театре. Мне было важно определить, есть ли это в Тане.
По моему заданию она репетировала Василису в «На дне». Женщину жесткого, волевого характера, которая даже в любви остается такой. Она как раз играла любовную сцену с Васькой Пеплом. Сцена давалась ей трудно, но она постепенно «набирала» и к экзамену пришла с готовой работой. И я понял, что Таню ждет долгое сценическое будущее.
Потом была Катерина в «Грозе». Об этом образе в ее исполнении я сказал: «Елочка точеная, березка на ветру». Здесь все было, что называется, на месте: хорошо выстраивалось общение с партнером, хватало темперамента, в ее любовь к Тихону было легко поверить. А ведь любить на сцене очень нелегко, наверное, еще труднее, чем в жизни. Таня умеет любить на подмостках. Это, знаете, как у Шолом-Алейхема: «Есть деньги — значит есть, нет — значит нет». Мне видно, как она строит все ключики-замочки, как чувствует партнера, как желает его. И все это было уже в «Грозе», в одной из первых студенческих работ. И там же была вот эта душевная гибкость, душевное изящество.
Ее диплом помнится мне как одна из ее лучших работ вообще. Она сыграла Татьяну в горьковских «Мещанах» — женщину очень сложной судьбы, волевую, сильную. И роль эта получилась. Как-то на один из спектаклей я пригласил М. Ю. Резниковича и попросил обратить внимание на Татьяну. Ему она понравилась.
С ее приходом в театр им. Леси Украинки не все пошло гладко. Были годы, когда она играла мало или не играла вообще. Но мне кажется, что кое-что из этих лет пошло ей на пользу. Ведь как часто на подмостках мгновенно вспыхивают звезды и так же быстро гаснут. С ней этого не произошло. Ее здорово потрепала жизнь, но думаю, она же Таню и закалила, научила не отчаиваться, а ждать своего часа.
Из работ последних лет мы с ней играем в «Кошке на раскаленной крыше» Т. Уильямса. В этой работе я понял, во-первых, что она все еще видит во мне учителя и продолжает учиться, хотя уже и собственного опыта немало. А кроме того, когда я выхожу на сцене во второй картине, я вижу Танино напряженное, раскрасневшееся лицо с капельками пота на лбу. И я понимаю, сколько сил, что называется, «до седьмого пота», она тратит на этом спектакле. Таня вообще трудоголик. Конечно, ей и от Бога дано, но ведь то, что легко дадено, легко и потерять. Ее же результат достигается большим и тяжелым трудом.
Я уверен, что ее талант развивается, она все более устойчива в роли, ее интонации стали богаче, краски разнообразнее. У нее впереди хорошая дорога. Только нужно идти по ней разумно, вовремя останавливаться, чтобы оглянуться на пройденное. Я понимаю, что женский актерский век короче мужского. И актрисе часто труднее от чего-то отказаться, не повториться. Таня тоже иногда словно боится что-то пропустить, берется не всегда за свое дело. Но я верю в ее ум и знаю, что она не успокаивается на достигнутом, умеет проверять себя. А значит — все у нее получится».
Из работ Т. Назаровой ее первых лет в театре им. Леси Украинки мне еще вспоминается Дашенька из «Победительницы» А. Арбузова. Ее героиня была чиста и душевно тонка и как-то сказочно наивна. И вместе с тем, молодой актрисе уже хватало техники, чтобы сделать свою героиню реальной для зрителя, убедить в возможности существования подобного человека где-то рядом, сделать желанной встречу с ним для каждого сидящего в зале. И чем-то сродни арбузовской Дашеньке была ее Виктория из спектакля «Бумажный патефон» по пьесе А. Червинского. Та же чистота помыслов и щедрость чувств. А к ним прибавились еще стойкость и умение переносить тяготы и невзгоды.
Но если вспомнить, какие образы предлагались Татьяне ее учителем Ю. Н. Мажугой в институтские годы, какие высоты, пусть и не на все сто, она брала в самом начале, то ее работы в театра им. Леси Украинки были, конечно же, работами вполсилы. А потом и вовсе наступил, как мне кажется, период ее собственного застоя, хотя все сменявшие друг друга главные режиссеры Русской драмы последовательно занимали Т. Назарову в своих спектаклях. Но в ее работах тех лет не было даже и намека на то, что сразу и точно разглядел в ней Ю. Н. Мажуга: не было характерности. А значит, не было повода для серьезного труда над ролью.
Перелом, безусловно, наступил с возвращением в театр им. Леси Украинки М. Резниковича. И первая же их совместная работа «Молодые годы короля Людовика ХIV» по А. Дюма дала ей роль Шарлотты, сыгранная Т. Назаровой, по-моему, на едином дыхании, свободно, с яркой внешней выраженностью, с элементами гротеска. А потом была «Школа скандала» Р. Шеридана — высокая комедия, где Т. Назарова играла легко, изящно ведя затейливый рисунок роли легкомысленной леди Тизл и вдруг обрывая его в финале нотами настоящего отчаяния от прозрения и осознания героиней своих ошибок.
После этой работы, мне кажется, стало ясным, что за предшествующие годы актриса смогла обрести настоящий сценический опыт, и теперь ее склонность к характерности стала не только желательной, но и очевидной. О ее последующих ролях критики писали много и подробно. Но это скорее взгляд из зрительного зала. А мне опять хочется вернуться в закулисье и снова посмотреть на Т. Назарову глазами людей театра. Потому еще, что за последние годы она, безусловно, стала одним из лидеров группы, одной из тех, кто создает репертуар сегодняшней Русской драмы, кто определяет творческое лицо коллектива.
Заслуженный артист Украины В. Сарайкин: «Мы познакомились на съемках телесериала «Роксолана». Я в то время работал в Театре драмы и комедии на Левом берегу. И наши разговоры с Татьяной были о сцене вообще и о театре, где она работала. Я, честно говоря, театр ми. Леси Украинки и узнал- то по-настоящему с ее слов. И перейти работать в него захотел после наших бесед. А потом мы встретились на «Школе скандала». И мой ввод в этот спектакль прошел для меня достаточно безболезненно, именно благодаря Татьяне. Я уже тогда убедился, что Таня — фанатично отдана профессии. Она может репетировать сколько угодно. И причем не только для своего результата, но и для любого другого исполнителя».
Народный артист Украины Д. Бабаев: «Первое, что я помню из Татьяниной сценической жизни, — это дипломный спектакль Театрального института им. Карпенко-Карого «Мещане», где она играла Татьяну. Играла замечательно. Потом мы с ней встретились в спектакле «Предел спокойствия», и меня очень радовала ее Айгюль. Но настоящим подарком судьбы для меня стала наша встреча в «Школе скандал». К. С. Станиславский призывал актера искать себя в партнере. По-настоящему я узнал смысл этой фразы именно в работе с Татьяной. Она очень умный партнер и очень грамотный. В наших сценах я всегда чувствую себя спокойно. Знаю, могу легко пойти на импровизацию, будучи уверенным, что она ее легко подхватит и поведет свою линию вместе с моей. Конечно же, это признак мастерства. Но, думается, во многом это идет и от ее характера. Татьяна и в жизни очень надежный и верный человек. И при всей ее удивительной женственности, в ней много настоящих «мужских» качеств. Она не способна на предательство, умеет быть великодушной к врагам, которые у нее , к сожалению, есть. Татьяна не держит зла на людей, не заносчива и умеет, что называется, держать удар. Я не часто встречал такое сочетание качеств у актрис, да и у актеров тоже. И если меня спросить, чего я хотел бы в дальнейшем, так это и в следующем спектакле быть Таниным партнером, а в жизни — еще долго оставаться ее другом».
Заслуженный артист Украины О. Треповский: «У меня с Татьяной Евгеньевной, наверное, особое партнерство. В спектакле «Тойбеле и ее демон» мы играем любовь. Причем любовь всепоглощающую запретную, почти немыслимую. Весь спектакль можно определить словами Б. Л. Пастернака — «Восемь строк о свойствах страсти». И мы с Татьяной должны быть предельно убедительны, иначе зритель нам на поверит. Играть любовь на сцене очень сложно. И практически это оказывается невозможным, если в жизни партнеры едва переносят друг друга. Тогда реальность моментально становится видна со сцены, ибо у подмостков есть свойство все оголять.
С Татьяной играть совсем непросто. Она хороший партнер, но ей как будто все время чего-то недостает в уже созданном рисунке роли. Она часто пытается импровизировать, что-то изменить, добавить какую-то краску. Причем желание это рождается не предварительно, а часто по ходу спектакля. Конечно, так и должно быть, только в таком случае можно говорить о каждом спектакле как о живом организме. Но это же требует и предельной собранности от всех, с кем она работает, настоящей отдачи. И еще я благодарен ей за те моменты полного перевоплощения, которые у нее бывают в спектаклях. Вот в такие минуты можно говорить о высшем партнерстве, о настоящей гармонии».
Как видим, профессиональная жизнь Т. Назаровой отнюдь непроста. Она, безусловно, лидирует среди актрис своего поколения в Театре русской драмы. Ее уважают партнеры, и любит зритель. И, вместе с тем, в ней не чувствуется внутренней успокоенности, упоения собственными сценическими достижениями. Напротив, она явно тревожится о том, чтобы ее будущие работы были качественно иными, и потому не боится пробовать себя в полярных жанрах. А еще она, проработав в театре им. Леси Украинки достаточно много лет, воспринимает его теперь как собственный дом, о судьбе которого нужно непрестанно заботиться. И почему- то мне кажется, что для Татьяны и для театра — это хорошо.
