«Тайна Антуана Ватто» (оригинальное название — «Что видели мои глаза», идет сейчас в кинотеатре «Октябрь») — редкий на наших экранах фильм, сюжет которого построен вокруг произведений живописи.
Главная героиня, Люси Одибер (Сильви Тестю) — студентка искусствоведческого факультета, также подрабатывает в полиграфическом магазине. Она одержима творчеством французского художника Антуана Ватто (1684 — 1721), точнее — фигурой женщины, которая всегда изображена на его полотнах со спины. Профессор Жан Дюссар (Жан-Пьер Мариэлль), курирующий ее исследования, сначала помогает, а затем начинает противодействовать ей. Для Люси все еще более усложняется после знакомства и сближения с мимом Винсентом (Джеймс Тьерри), глухонемым, таким же чудаком и затворником, как и она.
На первый взгляд фильм организован вокруг озвученной прокатчиками «тайны Ватто»: Люси уверена, что женщина, стоящая спиной, — это одна и та же особа на всех полотнах, и за этим кроется личная драма художника. Исследование перерастает в гибельную страсть: искусство противоречит жизни. Однако это лишь верхний слой истории.
В фильме завораживает интерпретационная составляющая: Люси и Дюссар по-своему объясняют те или иные холсты, и сам процесс разбора картин делает соответствующие эпизоды фильма чрезвычайно захватывающими; это не лекции по творчеству Ватто, не преподавание основ живописи для малообразованной публики (чем грешат многие фильмы на музейную тематику), а настоящий диалог с живописью, попытка создать свой собственный смысловой ракурс. Режиссер Лоран де Бартийя и сценарист Алан Росс плетут изысканные кружева из фактов и собственных выдумок, которые делают фильм особенно интересным. Люси предполагает, что картины малоизвестного художника ХVІІІ века Оппенора, который рисовал преимущественно актеров театра «Комеди Франсез», в действительности принадлежат кисти Ватто; последний из-за несчастливой любви создал вот такую маску второстепенного художника. Картины Оппенора начинают смывать, а под ними оказываются работы Ватто.
Эта фантазия взращена авторами фильма на почве ХVІІІ века. Декоратор интерьеров Жиль-Мари Оппенор действительно жил во времена Ватто, именно он выдвинул в качестве формотворческого элемента причудливую изогнутую линию, которая получила название «рокайль» (что означает «раковины»), а весь стиль, построенный на таких завитках, стал называться «рококо»; однако Оппенор не нарисовал в жизни ни одной картины. С другой стороны, живопись мифического Ватто-Опенора, показанная в фильме, существует: ее автор — Клод Жило — действительно рисовал актеров, к тому же был наставником Ватто. Исключение — лишь первый холст, которое Люси выкупает на аукционе: как признался режиссер, его скомпоновали, опираясь на эскизы и завершенные работы Ватто.
Таким образом, имеем историю о художнике, который, обладая реальным именем, был маской гения эпохи рококо и рисовал полотна другого художника, реально существовавшего. Само решение этого ребуса приносит наслаждение, однако, осмелюсь утверждать, эта реконструкция несуществующего прошлого еще и кажется исторически точной по своему духу: ведь годы рококо были временем игры и фантазии, когда весь мир поистине представлял собою театр, и самые разнообразные «обманки», маски, странные подмены как раз и составляли правду эпохи.
Дуэт исполнителей главных ролей иначе как исключительным не назовешь. Сильви Тестю имеет нервно-утонченное амплуа и в то же время взрывной темперамент; ее стихия — надрыв, пограничные состояния, которые она умеет соединять с предельной трогательностью и даже детской непосредственностью. Джеймс Тьерри ее дополняет: он виртуозно отыгрывает все жестами и мимикой, его герой столь же хрупок и чувствителен, но и более мягок. Удивительным образом Люси-Тестю и Винсент-Тьерри образуют единое, хотя и противоречивое в себе, целое, которое находится под постоянной угрозой в силу простой неприспособленности к внешнему миру.
Однако, кроме героев, присутствующих на экране, есть еще один персонаж вне кадра — сам Ватто. У «Тайны» нет прямолинейных сцен-реконструкций его жизни, однако присутствие художника пропитывает фильм не только благодаря его произведениям. Сама атмосфера фильма — щемящая, исполненная полутонов, сами характеры главных героев —впечатлительных лицедеев — это и есть Ватто-художник. Заслуга режиссера именно в том, что он, не стилизируя ни один кадр под картины Ватто, сделал сам фильм психологически и атмосферно подобным им.
Еще один план значений как раз подчеркивается авторским названием, очевидно, более точным: главный жест в этом фильме — всматривание; и это роднит его не с неуклюжей конспирологией «Кода да Винчи», а с прицельной оптикой «Фотоувеличения» Антониони. Герой последнего, всматриваясь в сделанные им фото, обнаруживал там, в конечном итоге, целую историю, в результате фильм становился притчей об искусстве отображения, фиксации. «Тайна» — о противоположном, об искусстве притворства, представления, о потайной природе гениальных обманщиков наподобие Ватто, которые исполняют свои роли более чем убедительно; и их ремесло, по-видимому, единственное, где стоит платить жизнью за обман как наивысшую правду.
Автор искренне благодарит Владимира Давиденко (Нью-Йорк) за советы в подготовке рецензии.
