«Почему нас так волнуют памятники архитектуры, встречи с которыми приносят нам немало прекрасных минут и возбуждают наш ум? Какими объективными и субъективными оценками руководствуется общество в определении ценности этих памятников? Какой генетический код заложен в человеке, чтобы он хранил традиции и память о прошлом?» — это вопросы, которыми руководствовался Ефим Крикун при написании книги «Пам’ятники кримськотатарської архітектури», вышедшей в издательстве «Таврида».
Автор пишет, что история этой книги довольно трудная и издание заняло почти десять лет. Первая и единственная ее рукопись едва не погибла после того, как в Симферополе был коварно убит ее первый редактор Святослав Сосновский, который только взялся за работу над книгой накануне. После похорон в его большом архиве удалось отыскать только часть единственного экземпляра. Сейчас есть уже второе, теперь украиноязычное издание книги, кстати, значительно обогащенное — в нем, в отличие от первого, 55 иллюстраций, много предисловий и отзывов специалистов искусствоведов и архитекторов.
«Открытия в архитектуре делаются не часто, как и в любой сфере, удачная находка заимствуется при сооружении других строений и, подтверждая рационализм в использовании и эстетическое совершенство в художественной культуре, она тиражируется, создавая новый архитектурный стиль, строительные и художественные традиции. Вспомним хотя бы, какой шлейф заимствований и наследований тянется до сегодняшнего дня за конструктивными узлами и декоративным убранством Бахчисарайского дворца. Возможно, не лучшие образцы волей исторической судьбы дошли до нашего поколения, но уже их трудный путь, который наложил отпечаток на все состояние архитектуры, как морщины на старческом лице, вызывает у нас уважение и любовь к старине, а у «манкуртов», не обремененных культурой, — раздражение, попытку уничтожить, устранить с дороги чужое и непонятное… Каменной летописью многовековой истории Крыма являются более полторы тысячи памятников архитектуры, зафиксированных в реестрах различных уровней, а энергетический концентрат археологических слоев, спрессованный в 10—15 метровую толщу крымской земли — уникальным источником космического масштаба. Наблюдая современное строительство в Крыму в процессе обустройства репатриантов, видно, как хочется человеку вырваться из цепких объятий серых и безликих решений, но часто это только чисто внешнее, декоративное наследование, и редко когда оно достигает уровня ценного самобытного решения. Знания традиций, умения их тактичного использования, что всегда было признаком глубокой культуры и предохраняло от ошибок, не хватает сегодня массовому застройщику Крыма. Именно на восстановление утраченных мусульманских традиций в архитектуре Крыма направлена в некоторой степени и эта книга…» — пишет в предисловии к книге Ефима Крикуна кандидат архитектуры Т. Меметова.
Ефим Крикун работает на полуострове все послевоенное время, он член Союза архитекторов с 1964 года, автор известных в Симферополе архитектурных сооружений. По его проектам построены жилые массивы, известные в городе строения на улице Киевской, его перу принадлежат книги «Архітектура Південнобережжя», «Архітектурні пам’ятники Криму», «А що за горизонтом?» — о будущем крымской архитектуры, он готовил также тексты в путеводителях, выступал в газетах и журналах. Ему присвоено звание Заслуженный архитектор Автономной Республики Крым.
«Храмы, дворцы, мавзолеи, крепости, общественные здания, стены, которые кажутся пришельцами из другого мира, канувшего в Лету, — они бесценны. Но хранятся они не в сейфах, как драгоценности, не в галереях, как дорогие творения живописи, даже не в лоне матери-земли, как археологические памятники, а под открытым небом — на злых ветрах, под кислотными дождями, на трескучих морозах и под солнечной жарой. Этим вечным слугам времени хорошо помогали и до сих пор помогаем мы, люди, что уничтожаем беззащитные древности огнем или же кувалдой (было время, когда делалось это методически и массово!) и ломами, отбойными молотками, бульдозерами или же взрывчаткой...» — пишет Ефим Крикун.
Книга «Пам’ятники кримськотатарської архітектури» ценна двумя качествами: во-первых, автор собрал уникальные сведения почти о всех архитектурных сооружениях крымских татар, как тех, которые еще сохранились на полуострове, так и тех, которых уже нет. В книге много исторически воссозданного по архивным и историческим данным. Это касается многих сооружений, наиболее выдающимся среди погибших можно было бы назвать крепость Ор-Капу на Перекопе, от которой остался фактически один перекопский ров между Черным и Азовским морями. Ценными являются также работы по реставрации первоначальных строений крепостей Ени-Кале, Арабат, строений Ханского дворца в Бахчисарае, реконструкция первоначального вида Неаполя Скифского и тому подобное. Во-вторых, книга ценна своими богатыми иллюстрациями, значительное количество которых отражает уже утерянные элементы архитектурных сооружений, которые и можно посмотреть теперь разве что «на картинке»...
Эта книга также ценна тем, что позволяет не только сохранить сведения о важных архитектурных сооружениях Крыма, но содержит важные профессиональные выводы и исследования автора о стилях, методах, формах работы древних архитекторов. Она описывает практически всю крымскотатарскую архитектуру в комплексе — от Перекопа и Старого Крыма, Бахчисарая до Гевлева (Евпатория), Ак-Мечети (Симферополя). Поэтому она также рекомендована как пособие по изучению, реставрации, популяризации и охране архитектурных памятников коренного народа Крыма.
Для многих читателей книга станет открытием еще неизвестного. Например, почти все в Крыму и вне его знают о существовании Перекопского рва. Но только единицы знают о том, что ров был не просто большой канавой, а частью большой крепости Ор-Капу, которая полностью перекрывала путь в Крым на всем перешейке от одного моря до другого. Вот, что пишет Ефим Крикун о том, какой была Ор-Капу.
«Как никакая другая крепость Крымского ханства пострадала Ор-Капу, которая была на Перекопском перешейке. Ничего не осталось от нее, кроме рва, вала и… воспоминаний.
Перекопский перешеек. Перекоп. Местность, город и село имеют одно и то же название. Эти русские названия они получили от древнего, еще со скифских времен, вала и рва, которые пересекали сжатую Сивашем и Черным морем полоску суши, которая словно пуповиной соединяет полуостров с континентом. Ширина вала около его основы составляет около 20 метров, высота — 8 метров, длина — 8 километров. Перед валом с Крымской стороны — ров шириной 20 и глубиной 10 метров, который, как считают, когда-то наполнялся морской водой. Греческим историкам он был известен под названием Тафрос (Тафгрос), т.е. Перекоп. Позднее это имя закрепилось за ним и стало именем собственным: под таким названием здесь длительное время существовал крепостной город. Тафросом владели и скифы, и сармато-аланы. Мимо него и прямо через него перекатывались волны диких кочевников — гуннов, готов, хазар, печенегов, половцев… В 1223 году через перешеек хлынули на полуостров монголо-татары.
Оценив преимущества рва и вала, крымские татары, унаследовававшие полуостров от Золотой Орды, основали в XV веке на месте Тафроса город-крепость Ор-Капу — крепостные ворота. Позже, с приходом турков-османов, Ор-Капу была фундаментально перестроена и усилена, ей дали новое жизнерадостное название — Ферахкерман (город веселья). Ров и вал были обновлены, облицованы тесанным камнем, а вал с тех пор стали называть Турецким.
Четырехугольная крепость, которая существовала здесь, в разные времена была разной, ибо эпизодически ремонтировалась и достраивалась или же наоборот — разрушалась. Различные оценки давали ей очевидцы. Известный уже читателям Евлия Челеби увидел здесь построенное из тесанного камня пятистороннее двойное укрепление, высотой 23 аршина и в три тысячи шагов вокруг, с тремя обращенными на юг железными воротами и пушками по сторонам, с тремястами «закрытыми балконами» и двадцатью четырехугольными башнями, которые были видны на расстоянии пяти дней пути. Внутри крепости ученый турок увидел восемьдесят татарских домов, покрытых землей, а снаружи — триста домов с глиняными крышами и мечеть с красивым невысоким минаретом из белого мрамора.
Посол Василий Тяпкин и дьяк Никита Зотов — отдельное посольство, которое было направлено в 1680 году царем Алексеем Михайловичем в Крым, — увидели: «Перекоп каменный четырехугольный, въезд и выезд в одни ворота с крымской стороны, а вторые ворота засыпаны, а с московской стороны стоит глухой стеной граница вала, а в тех стенах сделано много домовых жилищ и чердаков. А камень и кирпич в стенах сложены и смазаны между брусами деревянными глиной и землей, и от того твердости никакой не имеют. По стенам и воротам только восемь башен, вокруг всего города ров глубиной саженей с три. От того же города по обе стороны до морских вод устроен вал, а около вала с московской стороны, от степи, ров неглубокий и разделенный, и на валу во многих местах есть лазы и переходы для людей...»
Известный голландский государственный деятель Н. Витзен, который издал в 1690 году в Амстердаме свою книгу «Северная и Восточная Татария», поместил изображение города-крепости Перекопа, где четко видны структурный план, много строений Ферахкермана (Ор-Капу), его окрестности.
Русского путешественника Василия Зуева, который ездил в Крым по заданию Российской Академии наук, удивляла загадочная сова, символ мудрости, которая была высечена на камне крепостных ворот Ор-Капу. В крепость с развевающимся турецким флагом, вооруженную турецкими пушками и охраняемую полуторатысячным гарнизоном, с северной стороны вел единственный подъемный мост на цепях.
В 1736 и в 1738 годах Ор-Капу брали и оставляли русские войска и только в июле 1771 года окончательно они овладели крепостью, после чего она была разрушена.
Француз Жильбер Ромм, гувернер тринадцатилетнего графского сына Павлика Строганова, который посетил Крым в 1786 году для изучения географии в путешествиях, увидел только остатки семи разрушенных башен, которые были «размещены так: две в городе, две ближе к Сивашу, три в сторону Черного моря…» На крайней из них, самой большой, шестиугольной формы, сохранилось несколько каменных сторожевых будок. В каменной облицовке крепостных стен Ромм заметил различные барельефы, похожие на «скифских баб», туловища статуй, которые были вставлены хаотически в кладку стен, чаще всего кверху ногами, — остатки древних памятников, которые были здесь употреблены вместо строительного материала. Это, очевидно, были остатки последних усилий защитников Ор-Капу.
Многое увидела на своем веку перекопская земля — рождение, расцвет и гибель легендарного Тафроса, древнего Ор-Капу, (Ферахкермана), сравнительно молодого города Перекопа, который пал жертвой гражданской войны: в 1920 году его, разрушенного артиллерийским огнем, разобрали по камню, по кирпичам для строительства оборонной полосы на Турецком валу. Все ныне исчезло. Лишь вал, длинный земляной вал и ров, вырытый еще скифами, копанные-перекопанные многими другими народами, густо покрытые кровью и потом враждующих сторон, только они неподвластны времени. И только скромные обелиски — печальные следы тяжкого движения истории, — возникают то там, то сям по валу и возле него, привлекая взгляды прохожих, которые нечасто заглядывают сюда. А на месте города Перекопа поднимается небольшое, с таким же названием, село. Ближе к заливу растут, множатся дачи.
Приезжают сюда люди — археологи, историки, художники, литераторы. Смотрят. Исследуют. Размышляют. Над прошедшим. Над настоящим. Над будущим. Они проводят вечера, ночи около костра, встречают восход солнца и любуются его закатом.
