Софи Марсо и Кристофер Ламберт, которые приехали в Киев вместе с режиссером Аланом Монна, чтобы на открытии фестиваля «Молодость» представить его дебютный фильм, являются официальной парой уже три года. Их романтические отношения начались во время совместной работы над фильмом «Trivial. Hotel Riviera», где он был исполнителем главной роли, а она — не только актрисой, но и режиссером-постановщиком. Вдумчивый, спортивный, интеллектуальный Ламберт составил прекрасную пару очаровательной и взрывной умнице-Софи. И мне было приятно продолжить с ними разговор, начатый три года назад на Международном кинофестивале в Анталии. Спасибо им, что нашли время в своем плотном графике, и отелю «InterContinental», который, поддерживая МКФ «Молодость», создал условия для нашей беседы в своих уютных интерьерах.
КРИСТОФЕР ЛАМБЕРТ: ВАЖНО ПОНИМАТЬ, ЧТО МИР НАСЕЛЯЕТ ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО СОВЕРШЕННО РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ
— Кристофер, для вас всегда важным было хорошее кино, которое вы снимали благодаря своему бизнесу. Как обстоят дела с бизнесом и с хорошим кино?
— Слава Богу, с бизнесом все в порядке. Что же касается кино, то трудно вычислить, как будет принят фильм, хорошо он пойдет или его не примут. Просчитать реакцию заранее очень непросто, но стремлюсь делать то, что мне самому нравится и что меня волнует. Моя фильмография довольно обширна, в ней достаточно и удачных, и неудачных работ. Важно то, насколько ты как профессионал можешь открыть себя с новых сторон. Это зависит от твоей собственной гибкости и многогранности, если хотите. Но я считаю, что главный ключ к актерскому многообразию в том, что актер — личность. Его актерская техника стоит на втором месте. Естественно одно: после долгих лет удачных и не очень фильмов мы покупаем себе право играть то, что нам интересно, что нам нравится. Право это достается годами, годами, и еще раз — годами.
— Родившись в Америке, вы получили прекрасное образование в разных европейских странах, затем служили во французской армии, снимались по всему миру. Какую из стран считаете своим домом, по какой скучаете?
— Да, я родился в Америке, жил в Швейцарии, Италии и других странах. Лондон мне близок из-за матери, Париж — из-за друзей, Америка — из-за дочери, которая живет в Лос-Анджелесе. Работа — постоянно живу на чемоданах, и если вы спросите, испытываю ли я тоску по дому, отвечу — нет. Счастлив этим. Скучаю по друзьям, дочери. Но перемена мест — часть моей работы. Привык и отношусь к этому просто. Находясь в другой стране, пытаюсь понять ее культуру, людей, узнать что-то новое. Это важно для меня.
— Если бы вам задали вопрос о ваших корнях, как бы вы могли ответить?
— Я — человек, который не очень себе представляет, каково это «иметь корни». Я рос и воспитывался в Швейцарии, в школе-пансионе, поэтому еще с младых ногтей столкнулся с людьми двадцати пяти разных национальностей. В нашем классе были дети из Китая, Африки, Индии, Японии. Все они были выходцами из разных культур, религий и обычаев. Считаю, это важно, потому что ты понимаешь, что мир населяет огромное количество совершенно разных людей. Мне это кажется плюсом. В этом смысле, когда наблюдаю современные школы Парижа, например, в большинстве из них учатся белые дети, все они вышли из одной культуры, их семьи принадлежат высшему или высшему-среднему классу. И они считают, что весь мир таков. Думаю, это очень неправильно. Их нужно вытаскивать из этой среды, заставлять путешествовать по свету, чтобы они были в курсе. Телевизора или интернета для этого недостаточно. Из-за них у детей неправильное представление: когда их отделяет экран, им кажется, что угрозы для них нет. А угроза существует, и эту угрозу надо чувствовать, знать о ней и уметь понимать, как вам повезло, что вы — по эту сторону границы.
— В свое время вы непросто пришли в актерство, тем более, что семья вас в этом не очень поддерживала. Однако, вы — победитель. Как правило, вы играете «плохих мальчиков» с непростой судьбой, но способных на большие чувства. Что вас привлекает в этих ролях сегодня, ведь у каждого актера наступает возрастной барьер?
— Это скорее касается женщин-актрис, для мужчин гораздо больше ролей, которые они могут играть хоть в 85 лет. Это не очень справедливо, с точки зрения жизни, но это так. Когда мы встретились с Шоном Коннори на съемках «Горца», ему было где-то 57 лет, и эта картина дала новый толчок его актерской карьере.
— Сегодня в вашем послужном списке уже более 50 картин, как родители относятся к вашему выбору?
— Они гордятся мной. Был даже момент, который меня обеспокоил. Когда стал много сниматься, пришла слава, в один прекрасный день моя мать попросила у меня... автограф. Они наконец-то поняли, что это работа и я занимаюсь тем, что люблю.
— Вы всегда очень нежно говорите о дочери Элеонор, определяя ею тепло домашнего очага, как она сейчас?
— Ей уже 17. По-прежнему, стараюсь проводить с ней не менее четырех месяцев в году. Мне кажется, что ее главное качество — человечность и способность быть теплой в общении. Она очень позитивный человек, оптимистка — один из немногих людей, которых знаю, что просыпаются с улыбкой на лице. Она умеет видеть во всем позитивную сторону, даже там, где этого и в помине нет. У нас очень простые и освобожденные от условностей отношения. Место, квартира или дом, любое географическое понятие здесь ни при чем, таких ощущений я не испытываю. Мог бы всю свою жизнь прожить в гостиничном номере и быть счастливым. Важно то, кто в нем рядом со мной. Я привязываюсь сердцем к людям, а не к тому, чем я владею, к какой-то собственности, земле или жилью. В этом нет ничего плохого, но мое сердце — там, где люди, которых люблю.
— В свое время вы пришли в профессию вопреки воле родителей и традициям семьи, займете ли вы такую же твердую позицию по отношению к дочери, если она захочет наследовать вас?
— Если бы она хотела стать актрисой, я бы не мешал ей, но она не хочет. Я предоставляю ей свободу выбора. Не могу сказать, что мои родители были против, они просто считали, что сначала нужно приобрести настоящую, с их точки зрения, профессию. Я честно пытался заниматься тем, что они называли настоящей профессией, — полгода работал в банке, потом на бирже, но это было не для меня. И я пошел на театральные курсы, подрабатывал, где придется, — в магазинах, кафе, но занимался тем, что мне нравилось. Мне повезло, что моя карьера началась очень рано, мой первый фильм был, когда мне было лишь 20. А с 24-х уже все пошло как по маслу в актерской профессии.
— Какое кино с Кристофером Ламбертом мы увидим в ближайшее время, кроме представляемого вами сегодня фильма «Картахена»?
— В январе-феврале будут съемки нового фильма, где я играю с Николасом Кейджем. Сейчас пишется сценарий романтической комедии, где мы будем играть с Софи Марсо. А после лета предполагаются съемки еще одного французского фильма, но это пока секрет, вам первой говорю.
СОФИ МАРСО: Я ДЕЛАЮ КИНО, ПОТОМУ ЧТО ОБЯЗАТЕЛЬНО НУЖНО ВЫСКАЗАТЬСЯ
— Софи, вы когда-то говорили мне, что «с работой у вас сложные взаимоотношения» и в работе «стараетесь дистанцироваться от всех». Но ведь кино — творчество коллективное?
— Работу актрисы крайне сложно объяснить в технических терминах. Это может прозвучать немного глупо, может быть, претенциозно, но эту работу можно сравнить с хамелеоном, который меняет цвета. Но объяснить этот процесс мы не можем. Он, хамелеон, и сам, наверное, не знает, как делает это. В актерском деле основа — интуиция. Она первична и... необъяснима. Потом наступают размышления. Это уже сознательная ступень. Именно в этот момент мне необходима дистанция. И она впрямую зависит от режиссера. Если рядом с вами очень сильный режиссер, у которого есть настоящее, глубокое видение, он уводит за собой, в свой мир. Тогда о дистанции и не вспоминаешь. А коль режиссер слаб, вы просто обязаны уйти в самозащиту. Начинаешь сам что-то придумывать, создавать роль — становишься сама себе режиссером. Естественно, возникает дистанция, позволяющая контролировать происходящее.
— Для этого пришли к режиссуру? Ведь вы сняли уже несколько картин?
— Работая как режиссер я больше вкладываю личного, пытаясь здесь говорить о себе, своих мечтах и проблемах. Последняя картина ( в оригинале она называется «Trivial/ Hotel Riviera».— Авт.) — очень личная. Я сделала только три фильма, и все касаются вещей, которые пережила сама, в собственной жизни. Они полны моими размышлениями о жизни.
— Вы впервые появились на фестивале в Анталии три года назад с Кристофером Ламбертом, сияя от любви друг к другу, которую вы, правда, тогда тщательно скрывали. Могли ли предположить, что нашли спутника жизни?
— Подыскивая актера на роль в своем фильме «Trivial/ Hotel Riviera», сразу поняла, что это герой, но не знала тогда, что это герой моего романа.
— У вас в ноябре день рождения, не боитесь, как каждая женщина, очередной цифры?
— Нет, я не скрываю свой возраст, просто радуюсь жизни.
— У вас в жизни много ипостасей — актриса и певица, сценарист и режиссер, что главное?
— Я — мать двоих обожаемых мною детей.
— Вы в свое время были достаточно непредсказуемой дочерью, насколько требовательны в этом плане по отношению к своим детям?
— Дети свободны в своих поступках и желаниях Я только прошу, чтобы они высказывались. Они делают это достаточно часто, иногда даже много. И очень важно говорить, слышать друг друга и понимать. Особенно в отношениях дети — родители Я ведь и кино делаю, потому что обязательно нужно высказываться, нельзя держать все в себе.
СПРАВКА «Дня»
За 30 лет кинокарьеры снялся более чем в 50 картинах. Ламберт играл как в комедиях («Арлетт», «Эркюль и Шерлок против мафии», «Почему я?»), так и в интеллектуальном кино («Подземка», «Убить священника»). Однако настоящую популярность актер получил благодаря ролям героев-одиночек в фантастических фильмах и фильмах жанра «экшн» («Крепость/Последний отсчет», «Смертельная битва», «Крутые стволы»), среди которых самая главная — бессмертный воин Коннор Маклауд из фильма «Горец».
***
В актерском багаже Софи Марсо более 40 фильмов — от знаменитого «Бума» до классической «Анны Карениной» и «Сна в летнюю ночь». С одинаковым успехом снималась в Европе и в Голливуде. Она — автор биографических книг, в ее архиве несколько песенных альбомов и режиссерских работ, показанных на различных фестивалях.
