Кажется, что Теодозия Бриж, а мы называли ее Фанна, плоть от плоти львовянка. Особенная старинная архитектура города Льва своим скульптурным звукорядом отзывается в душе Художника — Фанны. Я слышала в ней преклонение перед готическими, барокковыми львовскими шедеврами, слышала Художника форм, понимающего разнообразие их красоты. Вся организация ее художественной натуры всегда звучала в унисон с ритмом волн красоты. Во всех работах чувствуются основные черты ее художественного облика: оригинальность и мощность понимания пластичной линии.
Такое впечатление, что Фанна подсмотрела утонченные и радостные тайны природы, далекие от суетности человеческой. Столько в них гармонии, как будто она чувствовала украинскую древность, как будто познала таинственную связь с историческим прошлым, как будто смотрит в глубину веков. И в то же время в ней говорит утонченный, величественный и вечный художественный опыт тысячелетий. Вспомним ее Юрия Дрогобыча — очертания и голова, удлиненность рук и фигуры — все в нем наполнено спокойной и благородной мудростью, верой в могущество высказывания пластичной формы. Каким путем шла Фанна-художник к конечной цели? Возможно, это было известно ее верному другу Евгению Безниско, утонченному колористу и мудрецу в живописных работах. Мне же всегда были интересны размышления Фанны об искусстве, о театре. Они с Евгением ходили на премьерные мои представления, и потом в ее большой, холодной мастерской, с полок которой с нами вели неслышимые разговоры загадочные головы, бюсты, макеты... мы говорили, говорили, что основой религии финикийцев был фетишизм — камни и деревья были животворящими, о том, что пробужденная материя, в первую очередь, улыбается окружающему миру... Иногда мы смеялись, вспоминая, как на спектакле «Лесная песня» по Лесе Украинке я-Мавка начинала просыпаться от зимнего сна, а мой сын Максим при открытом занавесе, на публике, вышел на сцену и сказал громко, чтобы ни я и никто не сомневались: «Мама, я здесь!», что мои-Мавкины руки нужно лепить, что основа бытия — любовь, что идеал искусства — выразительность и пластичное проявление задуманного. Она всегда была в эпицентре событий культурной жизни Львова, зная истинность всему и всем. У меня до сего времени хранится подарок от Фанны — безрукавка утонченной линии и красоты, обработанная кожей. Она будто хранит особенную чувствительность души Теодозии Бриж, ее некричащую любовь к земле, на которой жила, к людям, окружавшим ее, к друзьям, с которыми могла говорить на больные темы.
Когда идешь по улице Коперника во Львове, останавливаешься около горельефного «Водолея». Декоративное мастерство, гибкий, красивый рельеф, цельная композиция. Особенность скульптур Теодозии Бриж — в целостной гармонии, не в реалистичной пропорции, а в желании показать только необходимое, только выразительное, может, поэтому у ее скульптур такие готические руки, вернее кисти рук, как проявление духовного и душевного мира человека.
Ее работы далеки от рафинированных эталонов современного искусства, они близки к народным творениям по примитивизму формы, обнаруживающей сущность задуманного.
Она будто останавливала жизнь, заколдовав ее в камне или бронзе... никогда не порывая связи с исходным материалом. Ощущение основы материала, диссонанс от гибкой формы и мертвого материала такие сильные, что возникает эстетическое наслаждение от пластичного искусства Фанны — Теодозии Бриж. Ее скульптура не создает иллюзию, она вдохновлена жизнью человеческого духа. К ее творчеству нельзя приклеить никакого «-изма». Она сама по себе, сама от себя...
