Святослав Бэлза, многолетний друг Игоря Дмитриева, говорит, что Игорь Борисович — человек, вышедший из «серебряного века». Это не комплимент, это чистая правда. Петербуржец до кончиков ногтей, Дмитриев представляет не только аристократию актерского цеха, но и аристократию страны, которую, по заверениям Станислава Говорухина, мы когда-то потеряли. Дмитриев — поразительно талантлив как актер и как человек. Он имеет десятки друзей во всех странах мира, его нельзя не любить, потому что в свои 75 он — воплощение вечной молодости, настоящей жажды жизни.
«ЭПАТИРУЮЩАЯ МАСКА — САМОЗАЩИТА»
Игорь Борисович Дмитриев родился в 1927 году в Ленинграде. Отец, Борис Петрович Дмитриев — известный яхтсмен, никогда не жил с семьей. Мать, Елена Ильинична Таубер — балерина, закончила балетную школу в Петрограде, работала в мюзик-холле у знаменитого Касьяна Голейзовского. Среди первых игр Дмитриева был самодеятельный кукольный театр, представления которого смотрела вся коммунальная квартира. Учился в Школе-студии МХАТ. Кинокарьера началась еще до войны — со съемок в картине В. Файнберга «Голос Тараса». Известность пришла в 1953 году после картины «Лев Гурыч Синичкин». Дальше были «Тихий Дон», «Любовь Яровая», «Воскресение», «Хождение по мукам», «Сильва» и многие другие (всего — более 120 картин). Из архива автора
— Игорь Борисович, по слухам, ваш недавний юбилей праздновал весь Санкт-Петербург.
— Главное было — всех пригласить, никого не обидеть. Замечательную выставку сделала театральная библиотека — с огромным вкусом, изяществом, любовью. Выпуск замечательной книги с множеством фотографий из моего домашнего архива стал возможен благодаря моим друзьям из Английского клуба, старшиной которого я являюсь. Успел даже прилететь из Америки мой сын Алеша и друг, художник Михаил Шемякин. На второй день известный петербургский меценат, граф Сергей Осинцев, устроил прием в честь меня в своем дворце. До этого он устраивал обеды в честь Майи Плисецкой, Елены Образцовой и некоторых других уважаемых людей. А вечером проходили поздравления в театре. Ужасно волновался… Ощущал некоторый дискомфорт из-за несложившихся личных отношений с директрисой (Игорь Дмитриев много лет работает в Театре комедии в Санкт-Петербурге. — Авт. ). Поэтому я не ждал ее на юбилее, она поняла это и не выходила на сцену. На юбилей приехали мои друзья-актеры — Владлен Давыдов, Станислав Садальский. Стасик своим темпераментом и остроумием на грани фола вызвал полный восторг зала.
— Вы дружите с такими разными людьми. Сноба и эстета Михаила Шемякина рядом с вами представить нетрудно. А вот Садальский имеет репутацию человека дурно воспитанного, легко впадающего в хамство…
— Многие удивляются нашей дружбе. Мы познакомились в Турции, и я первое время обходил его стороной. Опасался всяких, дабы избежать каких-то… (произносит с чувством) эльфопа. Потому что от него можно ожидать всего. Но как ни странно, вскоре мы подружились и оказались близки по духу, одинаково оценивая многие творческие и человеческие явления. Он же из детдома, а для многих бывших детдомовцев эпатирующая маска — самозащита. Стас каждый год приезжает на могилу своего трагически погибшего брата, принимает активное участие в воспитании его детей. Он анонимно дает деньги пожилым актерам и актрисам, помогает детскому дому.
— Ранимые люди часто используют эпатаж как самозащиту…
— Так оно и есть. На фестивале комедийного фильма он получил приз в номинации «главная мужская роль». Он вышел на сцену и разрыдался, как ребенок, потому что никогда не получал премии. Вот как легко тронуть человека, который любит изысканно материться. Будучи очень одиноким человеком, он часто звонит по телефону из Москвы, чтобы просто услышать голос, поговорить о личном. Кстати, этим летом мы с ним должны были ехать в Прагу отдыхать большой компанией, но, увы, в последнюю минуту поездка отменилась.
«ЕСЛИ БЫ Я ПОНИМАЛ, «ПРО ЧТО» РИСУЕТ ШЕМЯКИН, МЫ БЫ НИКОГДА НЕ ПОДРУЖИЛИСЬ»
— Михаил Шемякин — легендарный персонаж художественной и светской тусовки, друг Владимира Высоцкого. Ваши отношения сложились уже в период его эмиграции?
— Отнюдь, гораздо раньше. Вообще, я всегда любил художников и дружил с ними. Они — особая каста, очень отличающаяся, например, от служителей Мельпомены. Их взлеты-падения, неожиданные обогащения и глубокая нищета так резко контрастируют в их жизни, что это дает совершенно необычную окраску стилю их жизни. Миша меня смолоду интересовал необычностью своего таланта. Может быть, если бы я смолоду понимал, «про что» он рисует, мы бы никогда не подружились. Но я никогда не спрашивал у него, «что написано», довольствуясь собственными ассоциациями. Никогда не лез в душу, о многом догадываясь. Кроме того, так сложилась жизнь и обстоятельства, что мне пришлось участвовать в его судьбе и судьбе его семьи, которая была нежеланна для КГБ в Ленинграде 70-х. В результате Шемякина запихнули в психушку…
— …Это с одной стороны. С другой, у него были из-за этого достаточно тяжелые отношения с отцом — офицером, который не принимал ни мировоззрения, ни образа жизни сына.
— Да, они так и не успели по-человечески поговорить. Но я уже тогда чувствовал дистанцию с Михаилом, какую неизбежно ощущаешь, общаясь с гением. Между нами, почти одногодками, уже в юности сложились отношения отца и сына. Причем я чувствовал себя сыном и смотрел на него снизу вверх. Его талант, эрудиция, запросы, презрение к сильным мира сего меня восхищали. Когда его выдворили из страны, за пять дней до отъезда в Париж он написал мой портрет. Я его бережно храню, и вы можете увидеть эту работу на обложке последней книги обо мне, которая вышла к юбилею. А приехав в Париж, он не пошел в первый вечер на Монмартр, Елисейские поля или Пляс Пигаль, а попросил лист бумаги у Дины Верни, которая сыграла огромную роль в приезде Миши за границу — она дружила с Помпиду, и он лично просил у советского правительства за Шемякина. Так мог поступить только настоящий художник! И сегодня в Санкт-Петербурге стоят памятники, безвозмездно переданные Шемякиным городу, который когда-то его выгнал и предал.
— Шемякин ведь прошел не только через диссидентский ад, но и через ад пристрастия к алкоголю.
— Да, я видел это собственными глазами и знаю это не понаслышке. Но теперь у Миши таких проблем нет. И это совершенно не влияет на его творчество: мир без алкоголя стал еще интереснее. Причем мы садимся за стол, и я вижу, что он совершенно не страдает от того, что ему не наливают. Шемякин страшно увлекся научной стороной живописи, читает лекции по всему миру. В доме, который ему подарило правительство Санкт-Петербурга, будет филиал научно-исследовательского института, детская школа… «СЫН АЛЕША ЖИВЕТ ТАК, КАК ЕМУ НРАВИТСЯ»
— А вам самому никогда не хотелось заняться преподавательской работой?
— Меньше, чем преподавание, меня интересует только режиссура: это требует огромной энергии и занимает массу времени. А мне бы хотелось посвящать все время актерству. Правда, уже несколько лет я председатель дипломной комиссии на актерском факультете, подписываю дипломы. Но это общественная нагрузка и бывает, слава Богу, раз в год.
— Игорь Борисович, когда идете по городу, вас, должно быть, узнают все?
— Иногда утром еду на репетицию в плохом настроении, обязательно кто-нибудь подойдет: «Мы вас любим, берегите себя!» И сразу все проходит, хочется жить, работать. Недавно был с программой поэзии «серебряного» века в Кельне и Штутгарте. Я ощутил такую ауру тепла и любви, что уже никогда этого не забуду.
— Многие актеры старшего возраста сегодня находятся в шоковом состоянии из-за отсутствия работы, тяжелого материального положения, а главное — из-за того, что забыты, часто незаслуженно. У вас, слава Богу, таких проблем, кажется, нет?
— Для артиста быть востребованным в 75 лет — это большое счастье. Санкт-Петербургское радио, например, недавно устроило месячный фестиваль моих радиоработ — записи лучших произведений Бунина, Уайльда, Куприна, Достоевского, Драйзера. Я играю в трех антрепризных спектаклях. А в прошлом году Кирилл Лавров пригласил меня в БДТ — теперь играю в их спектаклях «Таланты и поклонники». Когда Кирилл позвонил мне, я даже не поинтересовался какая пьеса — сразу спросил когда репетиция.
Уже 40 лет голос Игоря Дмитриева звучит на петербургском радио, которое дало ему возможность переиграть такое изобилие ролей, о котором нельзя и мечтать на театральных подмостках. В «Станционном смотрителе» Пушкина или «Портрете» Гоголя, например, Дмитриев сыграл буквально все роли. Так же, как и в «Скверном анекдоте» Достоевского и в «Кентервильском привидении» Уайльда. Без него не приобрела бы такую популярность музыкально-литературная программа Льва Мархасева «В легком жанре», которая шла в эфире более 17 лет. Игорь Дмитриев — автор около 30 телепрограмм из цикла «У Игоря Д...» на телевидении Санкт-Петербурга. Этот цикл был удостоен гран-при «Золотой конек» на Международном фестивале «Бархатный сезон». Из архива автора
— Чем в Америке занимается ваш сын Алеша?
— Бизнесом в области телекоммуникаций. По профессии он востоковед, но в сферу его бизнесовых интересов как раз входят Индия, Китай и другие страны. Профессия и дела дают ему возможность много путешествовать — то присылает мне фотографии с седой от инея бородой с Памира, то спускается в кратеры знаменитых вулканов.
— Слава Богу, что у Алеши есть возможность жить так, как ему нравится, сочетая это с серьезным бизнесом. Редкий талант…
— И, представьте себе, в этом направлении воспитывает своих дочерей.
— Внучки приезжают к вам в Санкт-Петербург?
— Пока нет. Еще в прошлом году я был против: детская эмоциональность не в состоянии правильно оценить и почувствовать великий город, а первое впечатление остается навсегда. Поэтому пусть обязательно приезжают, но лет в 12.
«НЕВИДИМАЯ РУКА ХРАНИЛА И ВЕЛА МЕНЯ ПО ЖИЗНИ»
— Российская пресса в последнее время полюбила шутки относительно особого статуса Санкт-Петербурга. Дескать, «родина Президента» со всеми вытекающими. А если серьезно, меняется что-то в городе в последние годы? Ведь еще недавно обветшалость одного из самых красивых городов мира была притчей во языцех.
— Петербург очень меняется. Это видно по новым фасадам домов, обновленным знаменитым соборам и площадям. Губернатор Яковлев активно готовится к 300-летию города.
— Кстати, о Яковлеве. Одни говорят, что он замечательный губернатор и хозяин, другие утверждают наличие самых тесных связей Яковлева с известными криминальными авторитетами. Что здесь правда, что ложь?
— Не знаю… (Жизнерадостный смех.) Ко мне он очень хорошо относится! Он производит на меня впечатление человека деятельного. У него есть интерес к культурной жизни города — Яковлев посещает премьеры, конкурсные концерты. Может, он и не очень разбирается в музыке, но зато прекрасно понимает, что его приход на какой-нибудь конкурс придаст ему статус, и петербургские миллионеры захотят выделить на него деньги.
— Но очень отличается Яковлев от предыдущего мэра — ныне, к сожалению, уже покойного Собчака? Вы ведь наверняка его знали?
— Очень хорошо знал. Однажды он сказал Олегу Басилашвили, Жене Лебедеву и мне: «Поехали со мной в круиз!» И мы поехали такой мужской компанией — было очень интересно.
— Собчак был по-настоящему образованным человеком и если приходил на конкурс, то знал почему он туда приходит.
— Это, несомненно, правда. Что касается Яковлева, то он будет баллотироваться на третий срок, и разумной альтернативы его кандидатуре я не вижу. Из всех зол, так сказать, наименьшее.
— Вам приятно, что президент страны — из Петербурга?
— Несомненно! Мне приятно, что он привлек к работе петербургскую команду, что он имеет четкую, аргументированную позицию по любому вопросу. Это вызывает уважение. Другое дело, что не все люди его окружения кажутся мне адекватными.
— Я слышала, что вы сравнительно недавно крестились, и была очень удивлена. Почему- то была уверена, что детей из таких семей, как ваша, должны окрестить еще в детстве.
— На то были причины. Во- первых, я метис: мама — еврейка, а папа — русский. Во-вторых, наша семья не была религиозной, и единственный человек, который приобщал меня к церкви — няня. Она потихоньку заводила меня в церковь во время прогулок. Раскрылось все неожиданно: родители заметили, что после таких прогулок я становлюсь в угол на колени и причитаю: «Оседи! Оседи! Оседи!» Вскоре они догадались, что это означает: «Господи! Господи! Господи!»
Я окрестился 12 лет назад, когда понял и почувствовал, что мне это необходимо. Ведь на протяжении жизни я часто оказывался в драматических ситуациях, но какая-то невидимая рука каждый раз меня защищала, хранила и вела по жизни.
Так случилось, что лет 30 назад Миша Шемякин познакомил меня с Владыкой Антонием, который за эти годы сделал большую карьеру. В то время, как я принял решение, он был митрополитом Ставропольским и Бакинским. Я позвонил ему в Пятигорск и он сказал: «Я всегда знал, что ты когда-то ко мне с этим придешь». Он окрестил меня в собственной часовне в Пятигорске по всем канонам православия. Так что теперь я обрел душевное успокоение, а это важно для каждого из нас.
Известный актер и режиссер Леонид Быков написал однажды Дмитриеву: «А Вам спасибо за аппетит в работе, за того черта, который сидит в Вас, за кураж, за одержимость, за умение спать в сутки два- три часа в самолете, за вашу заразительность в работе и жизнелюбие! За снайперское умение ходить по лезвию жанра — это редчайший дар». Кто из нас, его зрителей, не готов подписаться под этими словами? Из архива автора
