В Харьковском государственном университете им. Кармазина состоялась встреча с Оксаной Забужко. Зал, особенно на галерке, напоминал переполненный улей. Вопросов у аудитории было много. Ответы гостьи — откровенные. Атмосфера — непринужденная. Неудивительно, что разговор вышел за рамки литературных тем.
О ХАРЬКОВСКОМ ПРИТЯЖЕНИИ
По словам госпожи Забужко, с Харьковом у нее почти фантастические, мистические взаимоотношения. Она отметила абсолютно особую субкультуру нашего города. А началось это еще лет десять тому. Первым ее харьковчанином был никто иной, как всемирно известный ученый, ныне профессор Колумбийского университета Юрий Шевелев, которому сейчас уже 90 лет и с которым они до сих пор живо переписываются. Юрий Шевелев ярко преподнес ей эпоху 20-х годов, расцвет украинизации, развитие красного писательства, похороны Хвылевого — самые трепетные события... Ее вторым харьковчанином стал Жадан, третьим знакомцем — «Арабески» — «один из лучших театров в Украине». То есть, — подытожила госпожа Оксана, — все, что здесь делается, всегда только первого класса! Но когда ей позвонила по телефону директор харьковского издательства «Акта» Галина Федорец и предложила издать стихи в серии Ars-Pottika, госпожа Забужко сначала заколебалась. Однако, когда она услышала от госпожи директора, что Украина уже дозрела до чтения стихов, что пора уже прогностически развивать вкус, госпожа Оксана почувствовала: вот оно! И не пожалела, оценив осуществленное здесь издание как самое лучшее из всех, включая пражское, венгерское, канадское...
О ПОЭТИЧЕСКИХ СЕКРЕТАХ
— Поэзия — это как рыбалка слов, которые падают откуда-то сверху, от Бога. А я только подсознательно различаю: вот от Него, а мое задание собрать все слова вместе, вот и весь секрет. Поэт — это не собственный выбор. Ибо не ты пишешь языком, а он пишет тобой. Сейчас стихотворений пишу меньше. Изменились приоритеты. Поэзия теперь — как будто для себя, «в ящик».
О ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРИСТРАСТИЯХ
— У меня генетическое отвращение к любым проявлениям пост- или еще больше — нео- — СССР... Я никогда не отождествляла себя с действиями Кремля. Особенно это касается таких событий, которые происходили в 1968 г. в Чехословакии, когда туда ввели советские танки. Но как мне хотелось иметь собственную страну, за которую хоть стыдно было (на весь мир!..).
И вот теперь я такую страну имею!.. Но вообще-то — я оптимистка: «Свет в конце тоннеля есть».
О ТВОРЧЕСКИХ ПЛАНАХ
— В планах — написание многого — романа, монографии о Лесе Украинке. Хотела бы «изнутри» написать об абсолютно гениальной Екатерине Билокур...
С годами охватывает идиотизм профессионализации. И понимаешь, что многого уже не сделаешь, не успеешь. До 20-ти лет мечтала о написании симфоний. Уже не напишу. Вообще мне очень жаль музыки, «затерянной» в себе. Я уже не сниму кинофильм. Хотя хотелось бы. Когда-то хотелось быть театральным режиссером... И вместе с тем у художника есть, не может не быть, если он все-таки художник, абсолютно недифференцированный, непрагматический, абсолютно бескорыстный интерес ко всей жизни!
О СВОИХ УНИВЕРСИТЕТАХ
— Любимые поэты: Плужник — предтеча экзистенциализма, который предрекал приход фашизма за 10 лет до его начала; многое из Стуса; очень увлекалась лет до 18 — 20 Мариной Цветаевой, потом немного успокоилась. Моя школа — это Сильвия Плат, которой я благодарна даже больше, чем Цветаевой. Потом еще — Робер Лоуэл, еще Шимборска.
Первое свое стихотворение написала в пять лет. Семья наследственно филологическая. И образование — соответственно. Я была литературным вундеркиндом. В 10 лет писала пьесы, режиссировала, были пасионарные замыслы. Печататься начала рано, пригрел Михаил Афанасьевич Стельмах... Но грянул 73-й год — это словно реверс 37-го: родителей уволили с работы. Поэтому первая книга вышла только в 1985 году... За что КГБ единственное спасибо: ибо нельзя быть автором до наступления личностной зрелости. Примеров сколько угодно: та же Ника Турбина, которая раз шесть пыталась уйти из жизни...
О ФЕМИНИЗМЕ
— К феминизму отношусь положительно. Но не к радикальному. Который, как и любой экстремизм, является глухим углом. Феминизм я рассматриваю как проявление культуры. Женщину давили веками, не давали ей высказаться. Вообще это — бунт. Что-то внешне малопонятное, как национализм в 70-х, но как-то робко...
О БУДУЩЕМ ДЕТЕЙ
— Они — Божьи гости, и кем им быть — выбирать самим.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
— Характер мой? Сложный и неоднозначный.
