Сам Олег — родом из Белой Церкви, давно живет и работает в Москве. Подробное интервью с ним «День» уже публиковал в прошлом году. Впрочем, будучи щедро одарен как художник и рассказчик, Олег столь же удачлив в своих перемещениях по миру. В прошлом году благосклонная судьба подкинула Бурьяну очередной сюрприз — его пригласили на работу в «Последнем герое».
— Тебя сильно озадачило это предложение?
— Это не первый мой опыт работы с телевидением, лет 15 назад я работал на съемках телефильма Юриса Подниекса «Мы», снимался в документальной картине на Би-Би-Си, когда жил в Англии. Но непосредственной работой телехудожника занимался впервые.
— Трудно пришлось?
— Плотная работа началась еще до того, как мы туда поехали, очень много всего надо было сделать, закупить, продумать. Но и за два-три дня до отъезда все было непонятно, — где брать материал, инструменты, что там будет. Казалось, что приеду чуть ли не в какой-то вигвам и буду там палкой-копалкой шедевры создавать. Одним словом, я был готов к самому худшему.
— Еще бы, ведь это первый опыт такого шоу.
— На месте оказалось, что все не так страшно. Там уже сидела аргентинская компания, отработавшая механизм изготовления таких шоу, там они снимаются беспрерывно — уехали мы, приехали англичане снимать то же. И кроме того, у нас была элитная компания, — Любимов собрал действительно лучших. Во время съемок — а мы там провели более двух месяцев, вплоть до сезона дождей, — 5 — 6 человек из нашей группы заочно получили «Тэффи».
— Расскажи немного о самих островах.
— Архипелаг называется Бокас дель Торо — Бычья челюсть. Все основные острова — вершины вокруг кратеров древних вулканов, помельче — в частности тот, на котором жили изгнанные участники игры — атоллы на коралловых рифах. Столица провинции — на острове Колон, где мы жили, там же и моя мастерская. Вообще, тамошние острова необитаемы достаточно условно. Вокруг живут индейцы испокон веку, просто там заповедник, и потому относительно безлюдно. Однако шоу дают хорошую прибыль, поэтому правительство смотрит на них сквозь пальцы.
— Отношения с местными жителями у вас быстро наладились?
— Да, единственно их поражал стиль, в котором мы привыкли работать, это авось, несобранность русская. Например, уже в первой серии должна была гореть огромная скульптура. Требовалась масса материала, которого у меня не было. Попытался поговорить с административной частью, но понял, что мне самому эти вопросы проще решить. Решил их вполне в отечественном духе. На днях там была ярмарка и на ярмарочной площади лежали горы брошенного бамбука — из него делали загоны для быков. Я просто взял машину и по-русски все это стащил. Естественно, скоро появился местный мусорщик, который вытряс из меня деньги за это. Но я зато был обеспечен материалом до конца, все большие декорации «Героя» сделаны из того, по сути, ворованного, бамбука.
— И что, все время приходилось так выкручиваться?
— Скорее, нужно было очень быстро принимать решения. У нас даже родилось жаргонное выражение, его Бодров озвучил и оно осталось как фольклор — «правильное решение». Вот базовое понятие. Ты обречен что-то делать, «закосить» невозможно, но твое решение должно быть правильным, иначе ты подставишь своих коллег. Это тоже один из таких нюансов — приходится думать не только о том, что делаешь, но и том, что от тебя зависит куча народа.
— На тебе был большой объем работы?
— Практически все, начиная от спичечного коробка, который тоже ведь был призом, и, естественно, изготавливался специально. Все исполнял в таком этническом стиле. Многое не удалось, потому что и времени не хватило, и условия сложные…
— Ты доволен тем, что сделал?
— Думаю, если б было больше времени на подготовку и опыта, то все вышло бы лучше. Но все равно, довелось сделать очень много любопытных вещей.
— А какие еще были трудности, кроме нашего привычного разгильдяйства?
— Там, конечно, райский уголок, + 26 0 С круглый год, но со своими сюрпризами. Вдруг, за минуту — сильнейший шторм. И весь рай превращается в кошмар. Но даже и в тихую погоду может запросто унести волной, со мной пару раз было. Купаешься, смотришь, — тебя уже уносит в море, не можешь приплыть к берегу. Местные с веревками бегут, спасают. Впрочем, это что. Двое из нашей группы решили прогуляться по джунглям, естественно, заблудились. нашли индейскую лодочку, решили выбираться по реке и очень скоро обнаружили за собой целую стаю крокодилов. Чудом остались в живых… Однажды случилось достаточно сильное землетрясение, все на улицу с перепугу выбегали, — ведь там в 1992 году один остров просто под воду ушел вместе с поселком. И, конечно, сильно докучала жара. Приходилось все ночью делать. Ночи там шумные: обезьяны дерутся с собаками на помойке, а по улицам ходит местный оркестр пожарников и репетирует парад с дудками и барабанами. Совершенно сюрреалистическая картина.
— Что, там пожарные в таком почете?
— Еще бы! Причем началось это после огромного пожара. С тех пор у них одна из самых мощных в Латинской Америке пожарных команд. И команда очень смешная — обычные местные люди, но в резиновых калошах, нарисованных, между прочим, на их пожарном гербе. Они в тех калошах маршируют с барабанами, дудками. Их страсть к парадам — отдельная история.
— Думаю, ее стоит рассказать.
— Это связано с системой образования. Поскольку образования толком нет, а детей надо куда-то девать, у них единственный предмет, который активно изучается — игра на барабанах. Дети в школе сидят с начала сентября и целый день репетируют на барабанах, девочки — на металлофонах. Готовятся к Дню независимости. А у них их несколько — от Испании, от Колумбии, еще от кого-то, праздник флага, герба. Пик парадов — октябрь-ноябрь. Когда начинаются уличные репетиции, весь Колон забит барабанными звуками. Там всего три улицы, по которым все маршируют, но они очень серьезно отрабатывают главные и второстепенные маршруты. Марши у них не такие внятные, как у нас, а немного с влиянием реггей, босса-новы. Они не просто маршируют, а притопывают — шаг назад, два вперед, похоже на танцы. И все ужасно виртуозны. Вот, а когда уже наступает сам парад, вдруг появляется куча красивых длинноногих негритянок, в очень красивых одеждах, немного похожих на одеяния испанских конкистадоров. И в разгар праздников есть такая ночь — любой человек может заказать оркестр для кого угодно. Из года в год происходит одно и то же — идут и играют под окном у мэра, потом у директора школы, полицмейстера. При этом разыгрывается одно и то же действо — выходит удивленный заспанный мэр в нижнем белье, слушает, как они играют и одаривает их какими-то деньгами. Вот так каждый год он обязан удивленно-заспанно выйти, мол, какой приятный сюрприз! За небольшие деньги можно заказать оркестр любимой девушке, соседу, учителю — под окном будут стоять и целый час дуть в дудки и бить в барабаны. Я, к сожалению, слишком поздно это сообразил, ночь уже кончилась.
— За этим приятным исключением, у вас в съемочной группе, очевидно, была своя игра на выживание?
— Да, приходилось выживать почти всем, — и по-человечески, чтобы свой внутренний мир сохранить, и физически. И по мере того, как мы там жили и работали, люди становились более внимательны, человечны друг к другу.
— Затяжные съемки чреваты курьезами. Можешь вспомнить что-нибудь?
— Например, случай с яхтой, на которой должен был отдыхать один из игроков, киевлянин Целованский. Трехдневные выходные на яхте с женой ему достались в качестве приза, если помнишь. На самом деле это не яхта, а очень классный катамаран. Мне ее нужно было за несколько часов привести в порядок. Она и так шикарная, но режиссер программы распорядился, чтоб у жены Целованского был просто шок. Пришлось из местных магазинов тащить ткани, все это драпировать. И эту работу у меня принимали не режиссер с оператором-постановщиком, как обычно, а несколько миллионеров, владельцы окрестных яхт. И в итоге предложения посыпались — чтоб я им тоже оформил яхты, так что я чуть не остался жить на панамских островах с профессией дизайнера яхт.
— А какую-нибудь страшненькую историю?
— Что далеко ходить. Те два острова, Лагардас и Тортугас, на которых шла игра, на самом деле называются Сапатия — «Следы». Если посмотреть на них сверху, они действительно похожи на два гигантских следа. Так вот, по местной легенде, это следы огромных доисторических чудовищ, которые обитали там раньше, а сейчас переселились на большую глубину. И они утаскивают в свое царство людей, которые умирают на островах. Потому там раньше всех мертвецов хоронили в море.
— Прямо как в фильме «Мертвец»...
— А это чистая правда. По местной культурной традиции, когда индеец достигает совершеннолетия и определенного размера, из которого он уже не выходит — они все достаточно низкорослые люди, около 160 см, — по размеру его тела заказывается лодка, и она с ним всю жизнь. Без нее никак. Лодка с тобой с 16 лет до конца, она становится твоим гробиком, на котором тебя вывозят в море. Они в земле раньше вообще не хоронили, это уже их христиане научили, но местное кладбище все равно запущено, — нет традиции. Туда же в лодку кладут джентльменский наборчик — пару кокосовых орехов, сушеных фруктов, вывозили — и ты становишься частью океана.
— Потрясающе… Скучаешь по этим местам?
— Да. Особенно как у нас прихватит мороз -28 0 С… А так ничего, жить можно…
