Он все-таки не стал компьютерной программой из цифр и знаков, как ни старалась анимационная студия «Мельница». У Владимира Толоконникова все тот же специфический «тяжелый» взгляд, притягивающий и на фотографии студента Ярославского театрального училища, и в знаменитой роли Шарикова в «Собачьем сердце» Бортко, и в новом фильме Петра Точилина «Хоттабыч», пишет novayagazeta.ru. Только теперь взгляд стал теплее — так смотрит вовремя состарившийся рокер, помудревший хулиган...
«СКАЗКА-БЫЛЬ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ»
— Теперь Хоттабыча как проверенного дегустатора запускают в мир интернета, тоже еще не до конца освоенный и сконструированный как оптимистический мир безграничных возможностей. Верите вы в этот прекрасный новый мир?
— Верь не верь, а время заставляет верить в новое, время быстрых движений. Компьютер стал жизненной необходимостью, он теперь нужен как воздух. Сейчас общаюсь с интернетом с помощью сына, но на этом не остановлюсь — я же вижу, что моих детей от компьютера за уши не оттащишь, значит, и мне туда надо.
— Жанр «Хоттабыча» определили как «сказка-быль для новых взрослых».
— На плакатах написано «молодежная интернет-комедия». Определять жанр — удел пишущих. Наше дело — играть, создать такой образ, чтобы он соответствовал времени. А словосочетания — это не мое.
— Владимир Алексеевич, что за амплитуда у вас такая сумасшедшая — то недочеловека Шарикова, то сверхчеловека джинна играете?
— Ну, знаете, такого недочеловека раз в жизни выпадает играть. И как ни крути, все равно о нем приходится говорить. Моя сверхзадача всегда — хороший сценарий или плохой, недочеловек или сверхчеловек — чтобы человечно получалось, узнаваемо.
— Зрители знают вас по булгаковскому «Собачьему сердцу», а вы много играли булгаковского Мольера.
— Повезло! Второй раз с Булгаковым встретиться пришлось. Такая удача! Ведь есть стереотип героя, а я себя к героям не отношу. Маленький, плюгавенький. Какой я Мольер? Мольер — фигура неоднозначная, он и директор театра, и драматург, и актер, и придворный слуга. Много чего в этом образе нужно было накопить. И мы с режиссером Юрием Коненкиным старались показать внутреннюю жизнь артистического мира. Это наше, родное. И я подмерил под себя, под наши местные артистические перипетии — и хорошая была «Кабала святош»... Сейчас герой должен быть красивым, высоким, чтобы его видно было. Но я вот Квазимодо играл — большого, физически сильного звонаря. И зрителей это не шокировало. Почему? Потому что все равно дело не в росте, а во внутренней жизни человека. Когда песня Belle пошла в народ, мы спектакль уже лет пять как не играли.
— Вы вот на себя наговариваете, а ведь вы в отличной форме!
— Есть возможность — долго сплю. Такого нет — встал по расписанию, сделал зарядку. Специально на тренажеры не хожу, не накачиваюсь, не бегаю. Если бы курил поменьше — еще бы лучше выглядел. Артисту нельзя курить — голос, дыхание. На съемках ждешь своего кадра, сплошные ожидания — куришь, а что делать? И в театре все курят, молодые и старые.
— А это правда, что вызов на пробы в фильм Бортко вы получили в тот же день, когда вас утвердили в театре на ту же роль?
— Правда. Это почти мистическое совпадение. Не такой уж я разгениальный, что только я должен был сыграть Шарикова. Когда меня вызвали на первые пробы в Питер, то я даже еще не читал повесть, она только-только была напечатана в журнале. А в тот день, когда в театре я получил распределение на роль Шарикова, мне позвонили и сказали, что я утвержден на эту же роль в фильме Бортко. В выпуске спектакля я не участвовал, ввелся в готовый спектакль. В театре я могу «отвязаться» и «добавить», там и надо добавлять, но в кино органика должна быть снижена. Когда я озвучивал собаку (чем, на самом деле, очень горжусь), Бортко меня держал: «Никаких собак, ничего!»
А какие были статьи после выхода фильма! «Как возможен мат в картине: «итить твою мать» или «сука»?. Как будто это там самое главное. Смотрите, как интересно получается — рукопись «Собачьего сердца» 50 лет под сукном пролежала. Прошло 50 лет — и сняли фильм. И еще одно такое же совпадение — первый «Старик Хоттабыч» был снят 50 лет тому назад! Разве это не мистика? Видимо, мой творческий цикл — 50 лет. В нашем Алматинском театре драмы, где я работаю, спектакль «Собачье сердце» прошел 120 раз, потом его сняли из репертуара. Жаль. Можно было его оставить для истории, играли хотя бы раз в три месяца, и, думаю, зритель бы его смотрел. Идет же «Собачье сердце» Яновской в ТЮЗе!
— Что про вас написано в булгаковской энциклопедии?
— Там фотография из фильма — момент ловли котов. И подпись: «Владимир Толоконников в роли Полиграфа Полиграфовича Шарикова». Мне одного жаль — что мама моя не дожила до «Собачьего сердца». Она очень всегда в меня верила. Но, к сожалению, видела меня только в одном очень хорошем спектакле «Пришел мужчина к женщине». Она женщина была простая, но с большими артистическими задатками. Пела хорошо. Голос у нее такой сильный был, что однажды даже стекло лопнуло, когда она запела... Я бы все отдал, если бы мне сказали, что там, на небе, она знает, что у меня в творчестве все сложилось хорошо.
«МОЙ ХОТТАБЫЧ ВЫДАВИЛ ИЗ СЕБЯ РАБА»
— Книжка про старика Хоттабыча — это книжка про «халяву»?
— Ну, тогда русские народные сказки про Ваньку-дурака тоже про халяву: все ему помогают, только он не трудится. В детстве об этом не думаешь... Добро — вот что главное, а не халява. Хоттабыч делает добро, а не халяву. Он же говорит — я не могу убить, не могу заставить любить или разлюбить. Он — джинн-то, джинн, а зла не делает. Вот если вам сейчас дадут зонтик, чтобы вы не промокли по пути к остановке, что это — халява или добро? Я думаю, добро. Важен вот какой вопрос: нужен фильм или нет? Я думаю — нужен! Раз время такое, что молодежь за компьютерами часами портит зрение, не вытащишь их — значит, нужен фильм про них. Ведь как Гена-хакер поступает? Вы заметьте, Гена — отличный хакер. Он может по Сети взломать любой банк мира. Но взламывает сайт Microsoft и ничего там больше не трогает. Просто рисует задницу и радуется. Почему об этом не говорить?
— Вы много играете в детских спектаклях леших, львов, кроликов, бармалеев. Ваш Хоттабыч — в ряду этих... существ?
— В сказках я играю до сих пор и не гнушаюсь этим. Некоторые наши мастера считают это зазорным, а я нет. Конечно, я был очарован фильмом Казанского — тем, например, как Хоттабыч мороженое ел, объелся им ужасно... И мне важно — очаруются моим Хоттабычем сегодняшние дети, как когда-то я? Я-то им что-то доброе передам? Или они запомнят только, как я палец показываю? Черт его знает. Но пара трогательных моментов в картине есть.
— По шкале сегодняшних ценностей ваш Хоттабыч круче. Он проходит три уровня компьютерной игры как опытный геймер. Тогда как Хоттабыч Казанского сгодился только на то, чтобы работать в цирке.
— Время круче, время другое. Мой Хоттабыч выдавил из себя раба, ему надоело много лет исполнять чужую волю. Он, получается, герой... А потом опять попадает в кувшин. И уже оттуда — в интернет. Там, в интернете, он находит свое счастье и наконец обретает свободу. Ну и что, что его любовь по имени Киса оказалась программой- роботом! Хоттабыч уходит к ней, тоже как программа.
— То есть свободу можно найти и в цивилизации?
— По крайней мере в Сети можно не исполнять чужую волю.
СПРАВКА
Актер Владимир Толоконников родился в Алматы. Окончил Ярославское театральное училище. В 1973 году поступил в Драматический театр им. М. Лермонтова в Алматы и до сих пор там работает. Женат, имеет двоих сыновей Иннокентия и Родиона.
Роль Шарикова из «Собачьего сердца» Владимир Толоконников помнит наизусть... В театре им. М. Лермонтова переиграл много существ — леших, бармалеев, джинна, человека-собаку, всегда убедительно их очеловечивая. Он лауреат Госпремии РФ. От президента Казахстана Назарбаева в 2005 году получил звание «Алтын Адам» — «Человек года».
