Жизнь любой знаменитости стороннему наблюдателю кажется сплошным праздником: внимание и любовь поклонников, поездки, цветы, автографы, круговерть светских развлечений... Впрочем, такое существование на виду имеет и оборотную сторону: постоянное напряжение, невозможность расслабиться, а отсюда — и усталость, и капризы. И лучше всех, вероятно, об этом знают те, чья жизнь проходит рядом со «звездой», но как бы в ее тени; те, кто обеспечивает знаменитости, как принято говорить, тылы. Трудно ли это?
Анжела КРИЧЕВСКАЯ:
— Если у Гарика с утра плохое настроение, значит, вечером будет написана новая песня. А вообще, когда мужа посещает муза и он уносится вслед за ней далеко за облака, то на любые бытовые проблемы или, скажем, на беспорядок в доме он вообще не обращает внимания. Ну а ежели на Гарика находит «минор» или что-то там не клеится в работе, то тут держись! Отыг- рывается он, как правило, на мне, поскольку жена всегда рядом. Естественно, именно я попадаю под горячую руку, соответственно, оказываюсь во всем виноватой. Причем, скандальчик Гарик может закатить на ровном месте. Недавно отчитал меня за то, что... в холодильнике застоялась сметана. Но я к таким взрывным проявлениям его эмоционального характера отношусь не просто спокойно — философски, поскольку Гарик по знаку Зодиака Овен, а я — Рак. Ну а воздействие воды на огонь известно. Когда муж только начинал свою творческую карьеру, я вместе с ним навсегда ушла из медицины и стала у Кричевского личным администратором: решала все оргвопросы, вела деловые переговоры, занималась гастролями. Сейчас я этому уделяю значительно меньше внимания, поскольку целиком и полностью посвящаю себя воспитанию нашей дочурки Виктории. И мы с ней всегда очень скучаем, переживаем, когда папа Гарик надолго уезжает на гастроли.
Марина ЗИБРОВА:
— Мы с Павлом как-то очень быстро притерлись друг к другу, хотя, признаюсь, что к некоторым моментам нашей супружеской жизни все-таки пришлось долго привыкать. Например, я всегда очень рано уходила на работу, а Павел в это время, как правило, отсыпался после концерта до 11 часов утра. И вот, представьте: рабочий день уже в разгаре, а я при этом звоню и бужу пана Зиброва, объясняя, что ему надо покушать, какую рубашку надеть, кому обязательно перезвонить...
В общем, быстро поняла, что пора мне с собственной работой плавно завязывать и переходить, скажем так, на рельсы мужа. Но и тут возникла дилемма: или же мне светит перспектива сидеть дома в обнимку с кастрюлями, покорно ожидая своего благоверного с работы, или же помогать Павлу реально, как, скажем, его директор. Так я и поступила. При этом Зибров на все 200 процентов человек творческий. Я его в жизни с пылесосом или веником не видела. Если, не дай Бог, возникают какие-то бытовые проблемы, то я чаще всего сама беру в руки дрель или молоток, в крайнем случае, обращаюсь за помощью к сыну нашей няни. Вот у кого воистину золотые руки, так это у Анатолия! А у Паши на все один ответ: «Я работаю, поэтому увольте меня от забивания гвоздей». И если честно, я с ним полностью солидарна. Правда, намедни он все-таки забил гвоздь в гипсокартонную стену. Даже я знаю, что для подобной процедуры сперва следует установить дюбель, но Паша решил на такие «мелочи» не распыляться. Удивительно, но картина, водруженная им на этот самый гвоздь, висит до сих пор.
Михаил САРАНЧУК:
— Мы встретились с Ларисой Кадочниковой далеко уже не в юном возрасте. Она к тому времени была известной актрисой, а я работал директором Театра им. Л. Украинки, в котором Кадочникова служит и сегодня. Через некоторое время из-за ряда не самых приятных для нас с ней моментов я был вынужден оставить свой пост и уволиться. Конечно, в дальнейшем кое-что пришлось в себе изменить, о чем, кстати, совершенно не жалею. Дело в том, что моя предыдущая жизнь была четко спланирована, аккуратно расчерчена по строчкам и линеечкам. Это в конце концов начало всерьез надоедать. И я свои бывшие устои решил подстроить под беспорядочную, в самом хорошем смысле этого слова, творческую жизнь с ее непередаваемым режимом дня, ночными беседами за чаепитием, постоянными поездками, и так далее. И до сих пор получаю от этого настоящее удовольствие. К тому же нам с женой повезло еще и в том, что на ряд вопросов наши с ней взгляды целиком и полностью совпадают. Сегодня я у нее как бы продюсер. Устраиваю выставки картин Ларисы (супруга всерьез увлекается еще и живописью), организовываю ее творческие вечера, встречи со зрителями, в общем, освобождаю любимую женщину от любых административных вопросов.
Любовь МАТВИЙЧУК:
— Когда мы познакомились, то мне сразу же пришлось отказаться от многих своих давних любимых привычек и традиций. В первую очередь — от постоянных встреч с друзьями, от шумных празднований дней рождения, Нового года, и так далее... Я прекрасно понимаю, что, живя с творческим человеком, ни в коем случае нельзя быть эгоистом и выносить на первый план свои личные интересы, и уж тем более — амбиции. Один из двоих здесь обязательно должен быть дипломатом. Эта миссия в нашей семье легла на мои плечи. Было сложно, но я все же научилась в напряженных ситуациях найти именно то нужное слово, с помощью которого можно легко разрядить обстановку.
Во время работы Толик частенько бывает не в себе — чем-то постоянно раздражен, недоволен. Я сразу же пытаюсь для себя определить причину столь взвинченного состояния. Если это муки творчества, если муж ищет тему для новой песни, то здесь мне лучше помолчать, причем, чем дольше — тем лучше. Но ежели Матвийчук беспричинно мечется по квартире, не находя себе места, то в этом случае необходимо огреть его как бы «обухом по голове», не в прямом, конечно, смысле, а найдя ту ключевую фразу, которая быстро приводит человека в прекрасное расположение духа. В умении проявлять дипломатию мне серьезно помогает былой опыт работы с людьми. Я привыкла к четко отлаженному графику, к плану, распорядку дня. А Толик наоборот, личность до мозга костей творческая, и ни о каком режиме тут и речи быть не может. Если же попытаться загнать его в какие-либо определенные рамки, он может элементарно сломаться. Поэтому сегодня, когда мы, в принципе, притерлись друг к другу, упорядочиваю нашу совместную жизнь и плавно лавирую среди непредсказуемостей мужниного поведения. К тому же я раз и навсегда вывела для себя железное правило: если Толик вынашивает какую-то идею, болеет ею, то в такие часы ни в коем случае нельзя греметь сковородками или часами болтать с подругами по телефону. Любое нарушение творческого процесса смерти подобно.
Светлана НОЯБРЕВА:
— Я всегда мечтала быть театральной актрисой, много лет проработала на сцене, но благодаря Илье всерьез полюбила и эстраду.
Конечно, со временем во многом пришлось саму себя переделать, что-то подавить, переключиться на воспитание детей и ведение хозяйства. Муж — человек чрезвычайно занятой, поэтому я добровольно взяла на себя все функции управдома. В будни хозяйством занимаюсь я, ну а по праздникам Илья мне всерьез помогает. Особенно любит готовить блюда из мяса, а после ухода гостей всегда убирает со стола, моет посуду. Никакого диктата с его стороны я в жизни не испытала.
Мария МОКРЕНКО:
— Когда мы поженились, Анатолий Юрьевич работал геологом, поэтому наш образ жизни, в основном, диктовали его длительные экспедиции. Параллельно он занимался в консерватории на вечернем отделении, и когда через семь лет решил посвятить свою жизнь исключительно оперному искусству, я, будучи по профессии инженером, объяснила, что вряд ли смогу взять на себя смелость решать в этом плане его вопросы. Не очень-то хочется через время услышать упрек, дескать, жена испортила мужу жизнь. Что же касается быта, то мне и к его гастрольным разъездам привыкать тоже не пришлось. Более того, оперный репертуар супруга всегда принимался зрителями очень хорошо, а интриги Анатолий Юрьевич обходил стороной.
Прошло время, и муж трезво рассудил, что голос — вещь тонкая, и с годами он меняется далеко не в лучшую сторону, поэтому пение оставил, был генеральным директором Национальной оперы Украины, а нынче целиком и полностью посвятил себя преподавательской работе в консерватории.
