В течение этого сезона на аудиорынке СНГ появились три столь же несхожих, сколь и крайне интересных диска. Ни один из этих альбомов даже близко не вписывается в то, что на развлекательных, пустопорожних ФМ- радиостанциях называют «форматом». Но, похоже на то, что XXI век будет эпохой не массовых, навязших в зубах форматов, а более изысканных и разнообразных развлечений. И именно с этой точки зрения стоит обратить внимание на новинки, выпущенные двумя родственными аудиолейблами — «Дом рекордс» и фирмой «Длинные руки».
Тем более, что один из этих дисков, равно как, кстати, и фирма, его выпустившая, освящен легендарным именем Сергея Курехина. Великий музыкальный безумец из Петербурга вместе с друзьями создал лейбл «Длинные руки» незадолго до своей смерти. Вышедший здесь «2 for tea» представляет один из самых невероятных проектов Курехина — запись совместного концерта со столь же неугомонным экспериментатором из Америки, Дэвидом Моссом. Феерический дуэт, состоявшийся в 1988 году на фестивале Новой музыки Америки, и поныне производит очень освежающее впечатление. Курехин импровизирует ни на что не похожие фортепьянные пьесы, Мосс орудует на барабанах, электронике и еще подает голос. Вдвоем они устраивают настоящее звуковое шапито, в котором «Танец с саблями», рэп, танго, высоколобая атональность и прочее смешаны в самых неожиданных сочетаниях.
Туркменская группа «Ашхабад» также мастерски производит музыкальные смеси, но несколько иного рода. Ведущие критики взахлеб пишут о «неосвинге» в исполнении среднеазиатских виртуозов. На самом деле, у скрипача Гасана Мамедова, кларнетиста Сабира Ризаева, аккордеониста Курбана Курбанова, перкуссиониста Хакберды Алламурадова — вполне европейская концертная закалка, и всеми необходимыми джазовыми стандартами они владеют в совершенстве. Но — разбавляют их в пряной восточной экзотике. Именно искусным сочетанием Востока и Запада в своей музыке «Ашхабад» очень пришелся ко двору в московском арт-центре «Дом», выпустившем в итоге альбом группы под названием «10». Это — в полном соответствии с названием, десяток инструментальных пьес, одна лучше другой. И томительные «Эскизы пустыни» соседствуют со стремительной «Айя», а причудливым «Картинкам с выставки» отвечает многоцветный, как арабская миниатюра, «Танец живота». Эту музыку можно слушать в полудреме, во время знойной сиесты, а можно — и в филармоническом зале, под нее легко устроить вечеринку либо путешествовать по восточным равнинам. Иными словами, «Ашхабад» — это нескучно и мудро.
А вот в каких условиях следует слушать двойной компакт «Мембрана», вышедший на «Длинных руках», — полная загадка. Слишком уж здесь специфическая музыка записана, хотя, если верить аннотации на диске, это и не музыка вовсе, а результаты неких сверхсекретных научных исследований. Вообще, то, что написано на буклете к компакту, заслуживает отдельного разговора. Это — пропитанная духом конспирологии байка про некую закрытую ассоциацию «Мембрана», которая стала восприемницей еще более секретной советской лаборатории «Фумитокс», руководимой профессором Рудольфом Дикловым, гениальным, но незнаменитым. Весь лабораторно-музыкальный сюжет разворачивается в духе изощреннейшего триллера. Профессор исследовал воздействия звука на организмы, в результате непредсказуемого развития эксперимента полностью оглох, а еще он использовал для опытов особых уродов — гимпов, таких себе мембранолюдей, способных «в состоянии низкочастотного раздражения издавать весьма занимательные звуки». И так далее, и тому подобное. Поверить, что всю эту развесистую наукообразную мифологию сочинили два очень молодых (19—20 лет) человека родом из Калининграда, очень сложно. Тем не менее это так.
Музыка — под стать истории. Первый диск — «Гимпотека» — произведен группой «Мембраноиды», второй называется еще более затейливо — «Шесть незабываемых классических эскизов в стиле «инфра-джаз» и сыгран «Инфра-джазовым квинтетом Джона Сайленсера». Названия композиций в том же духе — «Метис-миамбата», «Конвульсология», «Прыжок радиооператора в солнечную долину», «Греческая девушка в инфракрасном смущении». Содержательно же это, безусловно, очень талантливые упражнения в стиле «нойс». Первый и второй диск отличаются друг от друга разве что более сложными ритмическими построениями в «инфра-джазе». В целом же палитра приемов узнаваема. Сочетания электронных шумов, эксперименты с сэмплами, оцифрованными ритмами, наложение самых странных звуков. Получается очень мило. На первый взгляд — несколько монотонно, но потом, постепенно, пробирает; какими- то ведомыми только им одним путями звуковые агрессоры из Калининграда закачивают в слушателя столько адреналина, сколько им надо для максимального на него, слушателя, воздействия.
Таким образом, почти одновременное появление трех непохожих работ подтверждает: в мире растет спрос на штучный, немассовый, необычный арт-продукт. Блистательные аккорды Курехина, этническое вторжение в джаз, продуманная пляска электронного авангарда — три разнокалиберные приметы нового художественного порядка.
