Продюсерское агентство «Пале-Арт» привозит в Украину мольеровского «Дон Жуана», поставленного в московской антрепризе «Арт-Партнер ХХI» Марком Вайлем. Спектакль будет сыгран в Киеве 13 ноября на сцене Театра русской драмы им. Леси Украинки.
Эта, названная режиссером «современной версией классической комедии», постановка не могла не заинтересовать внимание критиков по нескольким причинам. Во-первых, поставил «Дон Жуана» имеющий репутацию крепкого профессионала Марк Вайль, руководитель легендарного ташкентского театра «Ильхом». Во-вторых, художником-постановщиком спектакля является Дмитрий Крымов, сын Анатолия Эфроса, чья сценическая версия мольеровской пьесы с Михаилом Казаковым и Львом Дуровым в главных ролях Дон Жуана и Сганареля, вошла в театральные хрестоматии — как одно из самых интересных и глубоких прочтений Мольера. Крымов сознательно использовал в спектакле Вайля цитаты сценографии Давида Боровского из того (тридцатилетней давности) отцовского спектакля. В-третьих, само обращение антрепризы к Мольеру, да еще и к такой сложной его пьесе, довольно непривычно. Наконец, внешней интриги спектаклю добавило назначение на главную роль Владимира Вдовиченкова, знакомого зрителю по сериалу «Бригада» и фильму «Бумер». Для режиссера этот актер воплощает на экране двойственность человеческой натуры, его герои столь порочны, сколь и симпатичны зрителю. Так что эту версию «Дон Жуана» стоит посмотреть уже только ради того, чтобы понять, насколько совместимы классический герой и актер, снискавший популярность в современных телесериалах. Сам же Вдовиченков, который недавно посетил Киев, очень увлеченно говорит о Дон Жуане.
— Владимир, назначая вас на роль Дон Жуана, режиссер, очевидно, хотел осовременить мольеровскую пьесу?
— Дон Жуан близок сегодняшнему дню. Он нагл и циничен, страстен и абсолютно равнодушен. С одной стороны, это здорово — не притворяться, не скрывать свои мысли и поступки. Но лично мне не нравятся люди, которые рубят сплеча, не считаясь с чувствами других. Ошибочно было бы отождествлять меня с Дон Жуаном, у меня другой образ мысли. Хотя в былые времена мой максимализм граничил с наглостью. Я бывал слишком прямолинеен и агрессивен, однако сегодня я предпочитаю компромиссы. Могу дать себе волю в глубине души, однако стараюсь удерживаться от резких оценок.
— Не все критики приняли вашего Дон Жуана. Вас это не смущает?
— Дон Жуан — одна из самых сложных ролей мирового репертуара, герой может вызывать как симпатию, так и антипатию. Мне трудно оценить свою роль со стороны, хотя я допускаю, что какие-то недоделки могут быть в этой работе. Для меня в Дон Жуане главным было то, что этот человек не хочет быть винтиком, отсюда его бунт, его конфликт с Богом и окружением. Он не приемлет общепринятые догмы и моральные нормы, сытой спокойной жизни. Он из тех, кто ищет бури.
— Некоторые журналисты проводят параллели между вами и Дон Жуаном не только в сфере мировоззренческих позиций, но и во внешних обстоятельствах вашей жизни. Ведь вы так же, как и ваш герой, не связали свою жизнь с одной женщиной?
— Да, мне задают подобные вопросы, считая, что я, как и Дон Жуан, боюсь быть женатым и потому разошелся со своими предыдущими женами. Но дело не в страхе перед браком. Дон Жуан не хочет жить без любви, он, в отличие от большинства людей, не хочет быть обманутым. Мне сам процесс бракосочетания кажется странным. Почему кто-то должен решать за меня и мою любимую женщину, являемся мы мужем и женой или нет? Ныне я встретил красивую, мудрую женщину, которая меня понимает, мы доверяем друг другу. Что касается венчания, то этот религиозный обряд пригоден для верующих людей. У меня к религии неоднозначное отношение. Во время съемок одного фильма, где я играю монаха, мне довелось с неделю жить в монастыре. Но и после этого их внутренний мир остался мне непонятен.
— Для вас работа в театре принципиальна или могли бы обойтись только кино?
— Я знаю много неплохих актеров, которые обходятся без театра и при этом хорошо и убедительно играют в кино. Но если ты хочешь стать по-настоящему хорошим актером, то театр необходим. К сожалению, мне из-за съемок в фильме «Бумер-2», где мой герой попробует начать жизнь сначала, пришлось отказаться от репетиций в Вахтанговском театре. Если я снялся в первой картине, то второй без меня не будет, так заложено в сценарии. А в театре я назначен на роль на пару с другим актером, и он может репетировать, никто меня в этой ситуации ждать не будет. Но съемочной группе пришлось бы ждать меня полгода. Я не захотел подводить кинематографистов. А разрываться между театром и кино я уже не могу. Прошло время, когда я хватался за любую роль. Чтобы серьезно работать, надо сосредотачиваться на чем-то одном.
— Снимаясь в сериалах в ролях бандитов, не боитесь, что амплуа криминальных типов надолго приклеится к вашему актерскому имиджу?
— Нет у меня никакого амплуа, я сыграл Фила в «Бригаде», Кота в «Бумере», гэбешника в фильме «Небо и земля». Сейчас снимался в роли монаха, недавно закончил картину, где играл советского офицера-минера. Сейчас в театре играю Дон Жуана, а в спектакле «Царская охота» — графа Орлова.
— А что еще хотелось бы сыграть?
— Вы знаете, я сейчас читаю книгу, которую, к своему стыду, никогда не читал — «Сто лет одиночества». Я бы с огромным удовольствием принял бы участие в фильме по Маркесу, если бы кто- то такое кино у нас снимал. А еще Че Гевару хочу сыграть. Какой-то странный был тип! Он принес, похоже, столько же вреда, сколько и пользы. Имел столько возможностей, менял так круто жизнь. Что он хотел? Мне хочется понять этого человека. Че Гевара погиб странно... Не знаю, насколько мне подходит его образ, но играя его, я себя представляю небритым, в какой-то военной одежде, с автоматом в руках и в Латинской Америке. Я бывал в Колумбии. Мне там понравилось — постоянный экстрим, везде повстанцы, даже запрещено в некоторые районы города ездить. Идешь по улице, сворачиваешь, а там военный патруль тебя останавливает, не ходи туда, а то могут ограбить или убить... С одной стороны, цивилизация — и рядом какие-то люди с автоматами. Можно представлять себя революционером. Но в джунглях есть муравьев пару недель, наверное, было бы сложно. И все же мне хотелось сыграть в кино революционера Че.
