Известный в Украине и за ее пределами искусствовед и коллекционер Владимир Яцюк посвятил свою жизнь исследованию творчества Шевченко как художника. Он автор нескольких книг и монографий на эту тему. Одна из его работ посвящена изучению прижизненных изображений Кобзаря — портретов, автопортретов, фотографий. В уникальном альбоме «Віч-на-віч із Шевченком» собраны все иллюстрации по этой теме.
— Всего известно более 100 изображений поэта, сделанных при его жизни, — рассказывает Владимир Яцюк. — Из них более 50 принадлежат кисти самого Шевченко. В отечественном изобразительном искусстве вряд ли можно найти другого известного художника, который бы столько внимания уделял автопортретам.
— Уж не хотите ли вы сказать, что Тарас Шевченко страдал нарциссизмом?
— Наоборот. Он был необыкновенно требователен к себе. Ведь автопортрет — это своеобразный тест на профессионализм. К тому же автопортреты настоящих художников всегда являются следствием самоанализа и самопознания личности. «Поличчя» (так иногда Тарас Григорьевич называл свои автопортреты) как раз и отличаются не только количеством, но и сложным психологизмом. Собранные вместе в один хронологический ряд, они создают образное жизнеописание художника. Изучая творчество Шевченко- художника и поэта, можно заметить определенную закономерность: автопортреты в чистом виде появляются именно тогда, когда Кобзарь особенно плодотворно работал как поэт или находился в состоянии образного вдохновения, предшествующего творческому процессу.
— То есть когда с особенным вдохновением Шевченко писал стихи, тогда же и достаточно активно создавал автопортреты?
— Вот именно. Первое известное нам «Поличчя» Т. Шевченко написано им в Петербурге в январе-феврале 1840 года. Практически в то же время он оформляет в цензурном комитете разрешение на печатание первого поэтического сборника «Кобзарь». Не исключено, что художник написал портрет для того, чтобы, переведя его на гравюру, поместить потом в своей книге. Но позже он все-таки отдал предпочтение сюжетной композиции своего друга Василия Штернберга «Кобзарь с поводырем», поскольку изображение юного поэта несколько контрастировало с образом лирического героя — старого, испытавшего многое на своем веку кобзаря.
— Первый автопортрет студента Академии художеств и последние наброски тушью и карандашом, датированные 1859 годом, разделяют всего 19 лет, а кажется — все 50. Образ романтичного, одухотворенного юноши, только что вызволенного Василием Жуковским и Карлом Брюлловом из крепостной зависимости, сменил образ уставшего от долгих, трудных дорог, тяжелых потерь и разочарований старца. А ведь этому «старцу» было всего 45 лет! Таким ощущал и изобразил себя сам Шевченко. А каким видели его современники?
— В их изображениях, скажем прямо, меньше трагизма, потому что создавались они, в основном, до ссылки и солдатчины Т.Г. Шевченко. Среди портретов Кобзаря, выполненных его современниками Карлом Брюлловом, Василием Штернбергом, Михаилом Мекешиным, Алексеем Чернышевым, Николаем Степановым, преобладают графические изображения — рисунки карандашом и пером, литографии, акварели. Дошли до нас и рисунки известных литераторов и культурных деятелей, которые тоже неплохо владели карандашом и кистью — Василия Жуковского, Пантелеймона Кулиша, Якова де Бальмена, Михаила Баширова.
— А правда ли, что среди карандашных набросков Жуковского, Брюллова, Штернберга и Мекешина преобладают карикатуры и шаржи на Шевченко?
— Так оно и есть. Что свидетельствует об иронично-добрых отношениях, царящих в среде этих людей. Ведь только человек, обладающий прекрасным чувством юмора, способен вместе с другими посмеяться над собой. Шевченко таким и был. В карикатурах, выполненных друзьями, он предстает большелобым увальнем. Характерные черты его внешности умышленно преувеличены. Обижаться на эти шаржи было не за что, ведь в них столько добродушного юмора!
— Еще при жизни Тараса Григорьевича стало развиваться фотоискусство. Как он воспринимал его? Дошли ли до нас фотопортреты Шевченко?
— Фотография достаточно активно стала входить в жизнь в период десятилетней ссылки поэта. Многие тогда воспринимали ее как чудо, а некоторые художники, искренне увлекшись ею, посвящали свое дальнейшее творчество не изобразительному искусству, а фото. Шевченко более сдержанно воспринял это новшество, считая, что фото «не містить у собі високого красного мистецтва». Однако к фотографиям он прибегал, как к вспомогательному материалу. Так, он пользовался ими, а не зеркалом, работая над офортными автопортретами...
К счастью, Т.Г. Шевченко любил сниматься. Он знал многих фотохудожников того времени, дружил с киевским мастером, своим однокашником по петербургской Академии искусств Иваном Гудовским и даже некоторое время жил у него на квартире на углу Маложитомирской. Снимки с изображениями поэта, сделанные в Петербурге и Киеве, — это чрезвычайно правдивые источники сведений о внешности поэта. Если говорить об автопортретах художника, то я разделяю ваше недоумение: каким старым и изможденным предстает перед нами 45-летний поэт! Фотоизображения еще более безжалостны. Сохранился снимок, сделанный на третий день после возвращения Шевченко из ссылки, взглянув на который вспоминаешь слова Григория Галагана: «Наш поет дуже перемінився, постарів; над його широким чолом з’явилася лисина, густа у просивінь борода та глибокий погляд очей надають йому подоби одного з наших дідів- полковників, до яких часто ідуть за порадою».
А еще фото — это бесценный материал для биографов поэта-художника, потому что рассказывают о его окружении. На многих групповых портретах он снят вместе с друзьями и знакомыми, что дало толчок к новым поискам и биографическим открытиям.
