Ищите, ищите женщину! Какая вам нужна? Эмоциональная фантазерка, соблазнительница, муза, амбициозная красавица, коварная лгунья, безумная любовница, профессионалка самой давней профессии, верная подруга, предательница и преданная, жертва самоотверженности, фея любви и еще... еще... еще...
Всех этих женщин, а также многочисленные женские ипостаси можно встретить в театре жизни, на мировых подмостках, на театральных сценах Киева, в частности в Театре драмы и комедии на левом берегу Днепра и в миниатюрном театре «Актер» на Львовской площади. Сходим туда на премьеры — «Женские игры» Родиона Феденева и «Письма любви» Альберта Герни (началась мода на этого американского драматурга, уже вторая его пьеса идет в Киеве, вспомним «Сильвию»).
Оба спектакля рассчитаны на двух актеров и являются, по существу, театрализованным психоанализом. Сегодня это распространено в мировом театре. А началось с инсценизации переписки знаменитого драматурга Бернарда Шоу и не менее знаменитой в то время актрисы Патрик Кемпбел в пьесе Д. Килти «Милый лжец». Приятно, что и украинские писатели, такие, как Р. Феденев, дебютировавший с так называемыми «производственными» пьесами из жизни заводов и фабрик, нынче вполне достойно придерживается мировой моды, посвященной внутреннему миру человека, его подсознанию, лабиринтам его души.
Его пьеса «Чернильница Моцарта» имеет нетрадиционную форму и похожа на повесть, в которой до подробностей мизансцен, действий, костюмов, интонаций, реквизита и других деталей записано все представление таким, каким автор поставил его в своем воображении. На страницах этой прозы для сцены Родион Константинович столкнул в выяснении отношений вдову Моцарта Констанцию (Ирина Мельник) и жену Сальери Терезу (Ксения Николаева). Их конфликт построен на материале научных исследований автора в библиотеках Европы. И действительно, много малоизвестных подробностей из жизни и творчества двух композиторов, навеки связанных историей в дуальную пару алгебры и гармонии, звучит на малой сцене левобережного театра. Еще больше их в авторском тексте.
Но о чем спектакль?
Драматург, по-видимому, был прав, не доверяя театру вообще и излагая на бумаге свое представление. Ведь режиссер Алексей Лисовец, также имея определенное авторское (режиссерское) право на сценическую версию писательского текста, не смог придать драматургическому материалу какую-то концептуальность. Вот и выходит (особенно в первом акте) не представление, а лекция о Моцарте в форме диалогов, вызывающая сонливость у кое-кого из зрителей. Некоторым нравится, так как они впервые (или вновь) знакомятся с перипетиями бурной жизни и странной смерти Вольфганга Амадея.
И все же — это не театр, а театрализованный семинар, поскольку между двумя женщинами длительное время абсолютно ничего не происходит, текст произносится информативно. Между тем существует объективный естественный закон театра — мы следим и сопереживаем только происходящее на наших глазах «здесь и сейчас» на сцене. А то, что происходит «за кулисами», всплывает в воспоминаниях героев или пересказывается ими — только информация, что, разумеется, помогает раскрыть характер героя. Но только помогает, а не раскрывает.
Следовательно, и Моцарт, и Сальери, и Зюсмайр, и Хофдемлей, и другие, о ком разглагольствуют прекрасные женщины, — лишь материал для того, чтобы понять их самих, их конфликт и смысл происходящего между ними. А именно этого в спектакле с измененным названием «Женские игры» просто не существует. Потому что в нем нет основы — сквозного драматургического действия, подчеркнутого режиссером. Поэтому об актрисах говорить бессмысленно — им нечего воплощать. Можно разве что при случае высказаться в их адрес. Тревожит, что у К. Николаевой в последнее время нарастает какая-то внутренняя и внешняя невозмутимость, неоправданная монументальность. Также И. Мельник в этой едва ли не первой своей роли на сцене государственного театра слишком озабочена подтверждением своей профессиональной состоятельности и обыгрыванием потрясающей красоты наряда. Последнее обносится, а первое лишнее.
Точнее всего высказался относительно собственного понимания характера конфликта двух женщин художник спектакля Игорь Несмиянов. Сначала это утонченная красота, хрустальная поэтичность: на белом круге арены жизнь возвышается и играет блестками светлая пирамида из наполненных водой бокалов. Среди белых мраморных пилонов на серебряном фоне свисают подсвеченные емкости с водичкой, капающей в небольшой бассейн. И на этом фоне фигурируют красавицы- женщины в роскошных черно-белых сложных уборах (автор костюмов Илона Куц). Прямо таки визуальное воплощение музыки Моцарта — изысканность, игривость, прозрачность, чистота. И вода, вода, вода, иногда красное вино в бокале — словно кровь. Вода ассоциируется с местом действия — родниковым курортом Баден-Бадена. Она же как течение времени, водяные часы клепсидра, невозможность войти дважды в одну и ту же ситуацию, вода как слезы, как воспоминание, как замирающий пульс, как кара на голову, как музыка.
Но постепенно понимаешь, что вся эта красота — сплошная фальшь. Как фальшивы эти женщины, их показная обоюдная приязнь и любовь к знаменитым мужчинам. Белый круг — не песок курортных дорожек, а клеенка морга. Не хрусталь — пластмасса. Бассейн — мусорник. Серебро стенки — фольга. Слезы воды — полиэтиленовые кульки. Красиво, но ненастоящее.
Так что же это за игры, в которые играют женщины? Не важно, какие фамилии они носят. Это — Женщины. И они играют. Играют. Во что? И кто они такие по существу своему?
Нет ответа...
Ответ ищет театр «Актер». Автор пьесы «Письма любви» Альберт Герни в своей вступительной ремарке провокационно просит актеров «ничего не играть», обойтись без декораций и не учить роли — просто читать письма. Как будто в театре это возможно. Ну, без декораций в ХХ веке научились обходиться, и нынешним бедным театрам это даже удобно. Актер же в условиях реалистической драмы стремится играть именно так, чтобы казалось, будто он ничего не играет, а просто живет себе на сцене такой вот человек.
Это вполне удается Лидии Яремчук (Мелисса), которая в дуэте с Валентином Шестопаловым (Энди) проживает жизнь героини словно свою собственную. Проживает и детство, и первую (единственную, как оказалось) любовь, и творчество художницы, и брак с другим, и рождение детей, и наркоманию, и глухое одиночество, и смерть, и взгляд «оттуда» на любимого.
Актеры придерживаются пожеланий драматурга: сидят за столом, читают письма. Таким образом, в их распоряжении мало средств выразительности, и это требует виртуозного мастерства. И Л. Яремчук не только озвучивает письма Мелиссы, но и «читает» о себе, воспринимает, реагирует на письма Энди. Выражение глаз, поворот головы, плеч, сдержанный жест, тонкая мимика ее лица не менее красноречивы, нежели сказанные слова. А еще тембр голоса, характер звука, темп, ритм, фразы, не говоря уже об интонации, выразительно передают внутреннее состояние героини — ее непосредственность, наивную детскость, горькую ироничность, душевный крах, светлую горькую грусть, становление, расцвет и разрушение ее личности. А все вместе складывается в прекрасную и трагическую Женственность.
В. Шестопалову передать образ «правильного» Энди, его жизненный путь от послушного сыночка до безупречного сенатора пока что удается меньше. Возможно, «неправильный» Валентин Шестопалов (артист, создавший собственный театр «Актер» и талантливо играющий на различных сценах, и вынужден быть креативным, «неправильным») трудно входит в «правильность» Энди. Возможно, он не нашел убедительной помощи в решении образа у режиссера представления Игоря Славинского, который слишком уважал заветы драматурга. А возможно, роль просто еще не «вызрела». Ведь отдельные узлы судьбы героя В. Шестопалов проживает выразительно, тонко, как, скажем, детство или смерть отца. Это оставляет надежду, что и другие моменты, и «зоны молчания» у него также дополнятся реакциями, живой эмоциональной силой.
В спектакле «Письма любви» (в прекрасном русском переводе первого секретаря посольства России Андрея Гасюка) простая и трогательная история о Мужчине и Женщине, которые любили и не сошлись, пронизана простой и трогательной истиной: с любовью не шутят, любовь обязана реализоваться, осуществиться полностью — в единении, в браке, детях, повседневном — шаг за шагом — пути рядом. Иначе катастрофа, разрушение души, бессмысленная жизнь, когда не спасают ни творчество, ни власть, ни карьера, ни другие браки. Нужно быть верными любви, беречь ее и лелеять. Как просто. И как сложно.
А Женщина без любви вообще не живет. Без любви она превращается в монстра, ведьму, убийцу, наркоманку, так как в ней погибает ее женская сущность.
Ищите женщину. Какая вам нужна? А когда найдете — берегите ее. Она того стоит. В любом случае.
