Средств на постановку было немного, поэтому не шиковали. Над сценой повесили огромную голубую звезду, из круглого отверстия выглядывали золоченые купола храма и падал пушистый снег. В центре водрузили стремянку-постамент с крестом и кустом калины, три чучела белых овечек, сани, превращающиеся то в трон императрицы Екатерины II (Елена Савченко), то в хату разбитной вдовушки Солохи (Людмила Бельская), то в налой, где Дьякон (Анатолий Пидгородецкий) службу ведет. Действие разворачивается неторопливо, много хоровых номеров, а сюжет, особенно в первом акте, почти стоит на месте. О чем поют артисты, можно лишь догадываться — по отдельным словам, когда кто-нибудь из них приближался к микрофону. Особенно обидно было Александру Вратареву. Ведь его тексты зрители фактически не услышали. Больше повезло Игорю Покладу. Музыка действительно интересная, соединяющая в себе народные мелодии и современные ритмы. Отказался режиссер и от выигрышных фрагментов, ставших уже хрестоматийными — когда незадачливые ухажеры Солохи оказывались в мешках, или ужин Пузатого Пацюка, когда вареники сами к нему в рот летели, или полет коваля Вакулы (Александр Федоренко) на Черте (Александр Кравченко) в Петербург за черевичками. Впрочем, Дзекун придумал другой ход, заставив Вакулу с Чертом на роликах ездить.
Вторая часть «Сна в Рождественскую ночь» получилась более динамичной. Солоха (Бельская) грустила, что ее называют в селе ведьмой, и мечтала о любви в арии «Сніг іде». Красавица Оксана (Валентина Лесик) проникновенно спела «а капелла» «Летять ластівочки», а дуэт Вакулы и Оксаны «Калиновий рай» можно назвать шлягером. А когда Черт (Кравченко) назвал «найголовнішим режисером» черта, то зал взорвался аплодисментами. Очень сильным в эмоциональном плане получился финал в исполнении всех артистов, занятых в постановке («Тебе молитвою благословляєм»), и явление Пресвятой Богородицы.
— Мне хотелось, чтобы в спектакле Николай Васильевич Гоголь открылся перед зрителями не только как сатирик и юморист, а, прежде всего, как поэт, воспевший наш украинский край, — сказал Александр Дзекун. — Я поставил вовсе не мюзикл (это название жанра — уступка дирекции оперетты), а «пение на два действия», подобие популярных некогда «вечорниць». «Ночь перед Рождеством» — это произведение о Боге, о поисках его. Когда Николай Васильевич писал свою повесть, он метался между Всевышним и Сатаной. Я в своей постановке осмелился вывести на сцену образ простой украинской женщины с ребенком (дебют актрисы Ирины Беспаловой), в которой увидел Богородицу, а младенец в ее руках — наш Спаситель.
Александр Иванович не скрывал, что из 120-ти его постановок этот спектакль потребовал от него наибольших усилий. «Сон...» появился вопреки желанию большинства. Режиссер прекрасно понимает, что поставил нетипичный спектакль для оперетты. В нем нет легкости, веселья, искрометности. Основная масса артистов не вытягивает свои вокальные партии. Поэтому говорить о драматическом раскрытии образов тоже не приходится. Хотя, по словам А. Дзекуна, в театре есть доброе и здоровое начало, и если оно выживет и выстоит в вихре интриг, то появится перспектива продуктивного творчества. Сам же работать в этом коллективе не видит смысла, так как не хочет быть «самоубийцей».
Уже после премьеры Александр Вратарев заметил, что Дзекун сломал каноны традиционного прочтения гоголевского сюжета. «Мне очень жаль, что слушатели не смогли оценить по-настоящему ни мои тексты, ни блестящую музыку Игоря Поклада», — сказал поэт. А композитор признался, что не может назвать этот спектакль этапным в своем творчестве. «Это лишь одна из страниц моей биографии. Я считаю, что театр еще не готов к работе подобного масштаба, — сказал Игорь Дмитриевич. — Прежде всего, технически. Нужны микрофоны для исполнителей. Оркестр оперетты при всем желании не может исполнить всю сложную партитуру современных ритмов. Я предлагал режиссеру воспользоваться фонограммами, но он ратовал за живой звук. Желание прекрасное, но ни музыканты, ни актеры не готовы передать всю музыкальную палитру произведения. Наши с Александром Дзекуном взгляды на «Сон в Рождественскую ночь» во многом отличаются. К этому сюжету мне пришлось обращаться вторично. В 80-х годах я вместе с поэтом Михаилом Ткачом написали мюзикл «Рождественская ночь», поставленный в киевском Театре украинской драмы им. И. Франко. В этот раз я полностью все переделал. У меня другой соавтор — Александр Вратарев. Нынешнее режиссерское решение стало для нас неожиданным. Данной постановке не хватает пластического решения. Жаль, что проза Гоголя тоже исчезла из спектакля. Хотя, в целом версия Александра Ивановича показалась достаточно интересной. Главными судьями станут зрители».
