Когда слушаешь игру пианиста, ловишь себя на том, что он «разговаривает» с тобой так доверительно, как можно говорить только с лучшим другом. А стоит пообщаться с ним пять минут — и кажется, что вы знакомы всю жизнь. Выдающийся пианист не страдает «звездной» болезнью, не ходит в сопровождении охранников, не требует себе целый этаж в распоряжение в самой дорогой гостинице. То, что он звезда — он доказывает своей игрой. Около двадцати известных в мире музыкальных конкурсов борются за право пригласить его в жюри. Четыре из них Крайнев возглавляет. Его ожидают лучшие концертные залы мира. Но от многих предложений Владимиру Всеволодовичу приходится отказываться, ведь его ждут 25 учеников в Высшей школе музыки и театра немецкого города Ганновер. И тем не менее, своих соотечественников маэстро не забывает: в родном Харькове он основал благотворительный фонд и Международный конкурс юных пианистов, которые носят его имя. А в Киеве, где он с 1991 года совершенно бесплатно участвовал в концертах музыкального абонемента, которые проводит филармония, выдающийся артист основал Международный музыкальный фестиваль «Владимир Крайнев приглашает». Здесь свое искусство демонстрируют прославленные мастера и талантливая молодежь. Уже в пятый раз (с 12 по 19 октября) прошел в Национальной филармонии этот праздник музыки, которого киевляне ждут с нетерпением целый год.
«МОЯ МАМА — ДЕТСКИЙ ВРАЧ, НО РАЗБИРАЕТСЯ В МУЗЫКЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ Я»
— Что для вас Украина?
— Это мое детство, юность, самые светлые годы. Это звуки духового оркестра, который я впервые услышал в харьковском парке имени Горького. Я четко маршировал и кружился в такт. Тогда к маме подошел дирижер и сказал, что ребенка нужно учить музыке, потому что у меня хорошее чувство ритма. Мама ответила: «Я это знаю». (По рассказам, я уже в десять месяцев пел, сидя в кроватке.) Два моих самых близких друга из Харькова. Один теперь живет в Мексике, другой — в Израиле. Мы время от времени встречаемся в Ганновере.
— А кому принадлежит выбор инструмента?
— Маме. Мои руки больше подходили для игры на скрипке, но мама сказала: «Не знаю, станет ли он профессионалом, а для друзей в компании лучше играть на пианино. Я послушался. С тех пор мама у меня всем заправляет. Она детский врач и к музыке отношения не имеет, но разбирается в ней лучше меня.
«КОНКУРС ЧАЙКОВСКОГО, К СОЖАЛЕНИЮ, ИМЕЕТ ПЛОХУЮ РЕПУТАЦИЮ»
— Теперь вопрос о том, о чем мы знаем по наслышке, а вы, что называется, из первых рук — о Международном конкурсе имени Чайковского. На соревнованиях пианистов, где вы возглавляли жюри, все было уже заранее решено так же, как на соревнованиях вокалистов?
— Боже упаси! Я изменил оценочную систему. Вместо баллов, которые позволяют корректировать результаты, мы ставили оценки: «да», «нет» и «может быть». И только на третьем туре перешли к цифрам.
— Были ли попытки договориться между собой, кому какую премию дать?
— Нет. Ни один из учеников членов жюри не занял призового места. Многие выказывали недовольство. Элисо Вирсаладзе, которая выставила на конкурс шесть воспитанников, так рассердилась, что не подписала ни один диплом, чем противопоставила себя остальным. Но что делать, мои ученики тоже ничего не получили.
— А японская пианистка Аяко Уэхара, действительно, была лучшей, или присуждение ей первой премии — это дипломатический ход. Ведь не секрет, что одна японская корпорация добавила по десять тысяч долларов к каждой первой премии.
— Никакой дипломатии не было. По-моему, члены жюри об этих десяти тысячах не знали. Японка — замечательная девочка и доказала это ранее на двух крупных конкурсах, где взяла две вторые премии. Она просто шла очень ровно все три тура: первый и второй — в тройке лидеров. Когда на финале произошел всеобщий обвал — все играли гораздо хуже, чем на втором туре — она была единственная, кто выступил на высоком уровне. Десять человек было за то, чтоб дать ей первую премию, три против и один воздержался.
— В газетах писали об обиде выдающегося пианиста Дмитрия Башкирова, которого вы пригласили в жюри конкурса Чайковского, а потом оказалось, что в жюри он не попал.
— Действительно, вышла накладка. Я пригласил его неофициально, а оргкомитет, на котором меня, к сожалению, не было, не утвердил его кандидатуру. Я просил, чтоб помимо моего личного извинения, они написали ему письмо с объяснением. Но наш абсолютно «совковый» оргкомитет, как обычно, плевать хотел на людей. Они ничего не сообщили Башкирову. Я не мог с ним связаться и наговорил сообщение на автоответчик. Не знаю, получил ли он его.
— Конкурс Чайковского оставил больше положительных впечатлений или отрицательных?
— Отрицательных больше. Не было в этот раз ни настоящей звезды среди победителей, ни созвездия. И, к сожалению, это международное соревнование имеет последнее время в мире плохую репутацию, и изменить это очень трудно. Поэтому представители европейских школ не едут к нам. В основном, с нашими соревновались японцы, китайцы, корейцы. Да и те, преимущественно, либо учились в России, либо являются воспитанниками русских, которые работают за границей.
«ГДЕ НА ЗАПАДЕ ВЗЯТЬ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЛЫСЕНКО?..»
— Вы в этом году возглавите Международный конкурс имени Лысенко, который состоится с 19 по 29 ноября в Киеве. Какие надежды вы на него возлагаете?
— Дело в том, что получил приглашение только 30 марта этого года. Это очень поздно. Единственное, что я успел — это пригласить иностранных членов жюри. А изменить программу так, как это я сделал на конкурсах Чайковского и Прокофьева, которые я возглавляю, мне уже не удалось. Если мы хотим, чтоб этот конкурс был не местным, а международным, нужно думать о его привлекательности для участников. Ну где на Западе можно достать произведения Лысенко или другую украинскую музыку, являющуюся обязательной для исполнения? С произведениями Прокофьева — и то проблема, хотя этот композитор входит в репертуар всех концертирующих пианистов.
— С какими трудностями вы столкнулись во время подготовки к V Международному музыкальному фестивалю «Владимир Крайнев приглашает»?
— Основные трудности — денежные, хотя гонорары, которые получают артисты, существенно отличаются от европейских. В этот раз, после того, как к фестивалю подключилась Ассоциация академических музыкальных конкурсов, я не принимаю активного участия в финансировании этого мероприятия, как раньше, когда я оплачивал и гонорары, и билеты. Сейчас с Министерством культуры и искусств Украины мы нашли более или менее общий язык, хотя культура дотируется в самый последний момент и самыми последними деньгами, которые остаются. Это, к сожалению, отрыжки советского прошлого, когда культура была на самом последнем месте.
«С ЖЕНОЙ ВИДИМСЯ РЕДКО, НО ПЕРЕЗВАНИВАЕМСЯ КАЖДЫЙ ДЕНЬ»
— В числе гостей фестиваля мы приветствовали виолончелистку Каринэ Георгиан, которая живет в Англии. Это ваша первая супруга. Вы с ней общаетесь часто?
— Да. Мы прожили вместе пять лет. С тех пор поддерживаем хорошие отношения.
— Трудно было двум музыкантам уживаться в одной семье?
— Нет. Дело не в этом. Нам было по 22 года, мы были молодые, нетерпимые, характеры — экстремальные. А музицировать вместе мы начали сразу после развода. Карине всегда откликается на мои приглашения, когда может — она ведь человек очень занятой.
— А с вашей женой — известным тренером фигуристов Татьяной Тарасовой — вы, вследствие обоюдной занятости, по- прежнему продолжаете встречаться чаще всего на взлетно-посадочной полосе аэродрома Шереметьево?
— Да, да, да. Она работает в Америке в штате Коннектикут. Сейчас перед конкурсом имени Лысенко мы встретимся в Германии. Новый год проведем вместе, еще не знаю где, и отпуск тоже. В этом году мы отдыхали в Мисхоре. Мы редко видимся, но перезваниваемся почти каждый день.
— У вас по-прежнему самый большой класс в ганноверской высшей школе?
— Один из самых больших.
— А как воспринимают чопорные немцы вашу широкую русскую душу? Ведь младшие ученики живут в вашем доме, где их кормит и опекает ваша мама, отношения между учителем и воспитанниками, прямо скажем, семейные.
— За десять лет они привыкли. Скрежет зубов утих, так как зубы уже стерлись. Раньше мне говорили некоторые: «У вас так много учеников, а у меня мало. Отдайте мне несколько». Я отвечал:» У вас трое детей, а у меня ни одного. Если я попрошу вас парочку, разве вы отдадите?» Конечно, для школы это престижно, когда ученики моего класса в год завоевывают по четыре-пять премий на мировых конкурсах. В прошлом году только пять самых ударных премий было. А коллеги… Конечно, кому понравятся такие успехи?
— Имеете ли вы контакты с нашими артистами, приезжающими в Германию?
— Редко. Ведь, когда я в Германии, я ужасно загружен. Разве что, когда в Ганновер приезжают. Вот недавно Валентин Гафт, мой старинный приятель был там. Он мне позвонил только в одиннадцатом часу, когда я вернулся домой. Я тут же сел в машину, привез его домой и мы сидели до четырех утра. Еще был у меня Михаил Жванецкий, Гена Хазанов. Музыканты Саша Дмитриев, Дима Китаенко просто приезжают ко мне и у меня останавливаются. Это мои друзья. А, вообще, я так занят, что на радости общения у меня не остается времени.
